Ангелина тихим и быстрым шагом обошла половину комнаты и положила письмо на деревянный стол возле широкого окна: сумрак сгущался, перерождаясь в непроглядную темноту ночи. Прежде чем отправиться обратно, девушка помолилась всем святым: вот бы сегодня была спокойная ночь без слез и синяков. Но, увы, боги были глухи к ее мольбам. Нежное прикосновение к щеке заставило вздрогнуть Ангелину и перевести взгляд – отец, встав с постели, ласково гладил ее.
– Отец, уже поздно, мы можем поговорить завтра. – Принцесса подумала, что у отца очередной бред и видения, и собралась возвращаться.
Но грубые руки прижали ее к стене… И тут же зашарили по всему хрупкому телу не успевшей отреагировать девушки.
– Отец… что… что ты делаешь, – взмолилась девушка. – Отец, ты не узнаешь меня? – Комната превратилась в клетку, где запертый зверь умирал от голода. – Отпусти, отец, это же я, твоя дочь, Ангелина…
Отчаянная попытка сопротивляться, оттолкнуть, вырваться из лап голодного зверя. Бесполезно. Все бесполезно. Звериный взгляд цеплялся за девушку, точно как у хищника, приметившего жертву. Бездна темных глаз затягивала в свою ловушку, заставляла задыхаться. Петля на шее сильнее стянулась, воздуха в комнате стало катастрофически мало. Страх окутал принцессу, не давая пошевелить и пальцем. Слезы выжигали дорожки на бледных щеках девушки. Ее тело в грубых объятиях страха обмякло, не в силах сопротивляться, и больше походило на тряпичную куклу. Куклу, которой управляло чудовище. Куклу, с которой можно делать что угодно: с треском разорвать одежду, безжалостно схватить за мягкие волосы и поволочь, как мешок, к кровати.
– Прости, мама, – послышался глухой слабый стон.
Но слова не доходили до короля: куклы не могут возражать – они ведь не умеют разговаривать и кричать. Ничто не помешает ему. Все будет так, как он хочет сейчас. Сегодня. Всегда.
Чудовищная игра продолжалась бы еще долго в королевских покоях, если бы ее не прервали непрошеные участники. Когда слеза девушки упала на простыни и Ангелина готова была попрощаться с этим гнилым миром, двери в спальню резко распахнулись и влетела Каролина со стражей. Этой проклятой ночью сестра оказалась единственной, услышавшей крики жертвы и голос, который шептал ей отложить книгу и отправиться в покои к отцу. Каролина стала словно ангелом-хранителем, успевшим вовремя схватить за руку человека, чтобы он не упал в пропасть… Но вот только этого человека все же успели ранить.
– Не выпускайте короля до завтрашнего вечера и не приносите еды, – приказала Каролина и помогла сестре встать, накинув на нее свой плащ.
– Ты не имеешь права врываться ночью без приглашения в спальню и раздавать приказы, – с угрозой прошипел король, схватив за локоть младшую дочь.
Каролина готова была сжечь его одним взглядом – такое пламя ненависти и гнева пылало в ее глазах. Сколько раз он поднимал на нее руку и обвинял в смерти матери, столько же кинжалов принцесса мечтала воткнуть в сердце отца. Чтобы стража послушалась ее и помогла, девушке пришлось отдать пару золотых монет и договориться. Поэтому сейчас, гордо подняв голову и вырвав руку из лап монстра, она высказала наконец то, что давно держала в себе:
– А ты не имеешь права трогать нас и пальцем! Будь сейчас жива мама, за то, что ты делал с Ангелиной и со мной все эти годы, она бы лишила тебя власти и отправила в темницу доживать свои дни.
Не желая больше слушать отца, Каролина с сестрой покинули спальню. Этой ночью Ангелина так и не увидела сон. Как бы сестры и прислуга ни отмывали ее горячей водой, она все равно чувствовала себя грязной и будто лишенной белых крыльев.
Спустя несколько недель утром принцессу мучила тошнота и легкое головокружение. Когда она пожаловалась об этом Анжелике с Каролиной за столом во время завтрака, сестры переглянулись между собой. Им обеим не понравилось то, что они прочитали в глазах друг у друга.
– На неделе должен приехать Владимир с сыновьями, – проговорила Анжи, поставив чашечку чая на стол.
– У него как раз их двое, да еще и принцы, все они будут твоими. Выбери себе на одну ночь кого захочешь, – завершила мысль за близняшку Каролина.
В ужасе уставившись на сестер, Ангелина замотала головой. Она не могла сделать этого. Она не могла продолжать обливать себя грязью.
– Я не могу совершить еще один грех, – возразила принцесса и почувствовала вновь легкое головокружение.
– Если хочешь жить, придется грешить.
Слова Каролины задели ее, точно шипы розы кольнули сердце, но Ангелина понимала, что другого выхода в данной ситуации у нее не было. Один грех уже обрушился тяжелым грузом на ее плечи.
Я перестала печатать, выбравшись из лабиринта воспоминаний, а вернее, безумств. Доставать из могил подсознания каждый момент из прошлого для меня стало пыткой. Голоса продолжали кричать и нашептывать истории, но мне приходилось быть внимательнее и отбирать среди тысячи воспоминаний только самые важные. Те, в которых были ответы на вопросы и правда, которую я скрывала от Александра всю жизнь как могла. Хочется верить, что после прочтения всего откровения здесь он поймет, почему я так поступила в некоторых ситуациях.
Выдохнув, я погрузилась обратно в лабиринт безумств, пропустив пару воспоминаний, где не было ничего интересного, кроме того, как мы с Анжи наблюдали за состоянием Ангелины и разрабатывали план, как можно скрыть, что отец ее будущего ребенка на самом деле то чудовище, которого в детстве мы звали «папой». Теперь для меня это слово лишь походило на змеиный яд и вызывало каждый раз тошноту. Имя бывшего короля вместе с отцом я похоронила вместе с матерью той же ночью, когда на Скарновест напал орден Безликих.
1774 год, январь, несколько дней спустя
Город кипел новостью – завтра должен приехать король с сыновьями из соседнего королевства! Сплетни разлетались со скоростью света, и сестры-принцессы порой не успевали переваривать новую информацию из слухов, которые разносил в замке каждый второй. Однако в одном девушки были уверены точно: Белинский что-то задумал и будет уговаривать их отца что-то подписать. Анжелика, наматывая круги по спальне, вдруг остановилась и раздраженно окинула взглядом Каролину, что расчесывала старшую сестру перед зеркальцем.
– Мне не нравится это все, – призналась Анжи. – Белинский что-то задумал. У меня такое чувство, будто вот-вот в наш дом снова заглянет смерть.
Каролина замерла, перестав расчесывать Ангелину. В сознании принцессы сначала вспыхнула белая вспышка, а затем появился сад, где возле памятника матери на белые розы капнула кровь, словно кто-то рассыпал алые бусины.
Выбросив из головы видение, девушка перевела взгляд на окно. В последнее время ей снились одни и те же сны, в которых она убегала от кого-то в саду, где цвели белоснежные розы. И сегодня она впервые увидела что-то новое, не совсем похожее на сон, а, скорее, именно видение. Мысли и новые вопросы захлестнули девушку и пробудили в ней беспокойство. Чтобы хоть как-то заглушить навязчивые мысли и унять тревогу, она взяла книгу со стола и отправилась в библиотеку.
Шагая по узкому коридору, на стенах которого висели портреты династии д’Эсте, Каролина вдруг остановилась. Ее вниманием завладела картина, на которой художник изобразил королеву Иоланду – маму принцесс. Кажется, художника настолько заворожила красота женщины, что он решил перенести на холст каждую деталь облика женщины: лучезарную улыбку, которая пленяла и заряжала радостью, ямочки на бледных щеках, маленький аккуратный носик, голубые, цвета ясного мирного неба, глаза, длинные ресницы, едва заметную полоску над черной бровью справа и коричневые, словно темный сладкий мед, длинные волосы, волнами спадающие на плечи королевы. Плавные линии придавали портрету еще больше изящества и схожести с ангелом, который будто специально спустился из небесного царства на землю, чтобы подарить людям свет и вселить в них частичку веры и надежды. С уходом королевы все будто лишились своих крыльев и погрузились во тьму.
Чем дольше Каролина смотрела на портрет матери, тем больше ей хотелось кричать и засыпать вопросами: кто такие Безликие? Почему они убили ее? Почему она тогда бросила в лесу дочерей? Что она скрывала о себе на самом деле? Грустно усмехнувшись, принцесса отправилась дальше.
Стоило ей только дотронуться до ручки двери в библиотеку, как раздались голоса из соседней комнаты, где проходили собрания и обсуждались политические вопросы. Каролина, недолго думая, все-таки отложила визит в библиотеку и подошла ближе к другим дверям, спрятавшись за мраморную колонну. Двери оказались чуть приоткрыты, поэтому девушка могла спокойно подслушивать, о чем разговаривали внутри. Твердый решительный голос Белинского она узнала сразу.
– Я поговорил с Николаем. Он сказал, что орден Безликих возглавляет кто-то из членов Совета его величества Владимира.
– Николай, который Сойлер? – уточнил король.
– Да, – гордо подтвердил советник.
– Этот шут меня раздражает, – послышались раздраженные нотки в голосе короля. – Однако признаю, Николай может быть полезен в некоторых случаях.
– От него можно избавиться, но только когда он перестанет быть нам нужным.
Каролину озарили неприятные догадки, но она до последнего надеялась, что ничто из тех ужасов не станет реальностью. Однако то, как размышлял Белинский, ей уже не нравилось. Этот человек будто играл в шахматы руками отца и чистил доску от лишних мелких пешек. Вернувшись в спальню, Каролина поделилась с сестрами тем, что случайно подслушала. В тот же день девушка завела личный дневник и начала записывать туда все: сны, видения, теории и подслушанные разговоры отца и Белинского.
Я вдруг остановилась, перерывая воспоминания и выйдя из лабиринта. Переведя взгляд на записи, лежавшие на столе, потянулась к одной из них. Мне срочно нужно было найти то, что когда-то я лично первым записала в дневнике, или то, что впервые сказала при встрече Александру. Если память мне не изменяла, то именно той ночью тысяча семьсот семьдесят четвертого года я завела дневник и записывала туда все подряд, начиная со снов и видений и заканчивая фразами, которые случайно услышала или подслушала между королем и Белинским. Так ничего и не найдя, я разочарованно выдохнула, а затем спустя мгновение вспомнила, что в спальне, где очнулась сегодня, видела на столе огромную гору бумаг и личных дневников. Взяв с собой ноутбук и листок со своими записями, покинула библиотеку.