Подходя к палате Анжи, я чувствовала, что вина царапает меня все сильнее, но я понимала, что, как бы мне ни было больно, я должна освободить от тьмы сестру и попросить у нее прощения, пока нить ее жизни не оборвалась.
Первое, что я увидела, когда вошла в палату, – глаза сестры, в которых жизнь уже почти угасла. Все ее тело было покрыто черными венами. Несмотря ни на что, Анжи нашла в себе силы слабо, но с благодарностью нам улыбнуться. Я будто смотрела на версию себя, которую позволила испортить тьме, и от этого в сердце еще больше кололо и щипало. Король внушил всем мой новый образ, но где-то в глубине души я почему-то надеялась, что Анжи вспомнит обо мне, и чары, или что там наложил на ее сознание Александр, развеются. Обратив в следующий момент внимание на несколько капельниц, от которых тянулись тонкие трубочки к рукам Анжи, я мысленно горько усмехнулась. Ничто из этого медицинского, к сожалению, не вытащит ее из тьмы. Сестра должна сама бороться с ней.
– Это Каролина, сестра его величества, – представила меня тем временем Надия.
Бессмертные продолжали разговаривать, но я не слушала их, а смотрела в пустые, безжизненные глаза Анжи. Она отвечала, кивала, изредка слабо улыбалась. Все это стоило ей огромных усилий. Было больно, но Анжи не показывала виду, а дарила улыбку, смех, который, возможно, я слышала сегодня в последний раз. В памяти внезапно разблокировались воспоминания, где мы с сестрой притворялись друг другом и иногда специально запутывали прислугу. Нас никто в детстве не мог различить, кроме, разумеется, старшей сестры. Она единственная понимала, кто есть кто, по глазам. У Анжи, по ее словам, был мягкий и ангельский взгляд, а у меня – хитрый. Как говорила Ангелина: «лисичьи глазки». Я улыбнулась, когда вспомнила, как мы с Анжи запутали Влада так, что он какое-то время думал, что у него шизофрения.
– А почему вообще эти сплетни начали распространять? С чего Анна так уверена, что Каролина – твоя мать? – поинтересовалась Анжи после того, как Надия закончила пересказ всех последних новостей.
Надия бросила на меня взгляд, а я посмотрела на Ангелину, замечая уже в какой раз, что она отстранялась и натягивала маску хладнокровия, когда речь заходила о матери Надии.
– Белинская хотела, чтобы я возненавидела отца, а еще…
– Кому-то из членов мафии захотелось шоу. Видимо, вдохновился спектаклем Лилианы Сойлер, – перебила я, усмехнувшись уголком губ, и подошла к окну, возле которого стояла Ангелина. – Я убила сына Белинского, и теперь многие члены мафии собирают на меня компромат и плетут грязные сплетни, взятые с потолка.
Наблюдая за игрой воды на окне – капли дождя стекали друг за другом по стеклу, я вспомнила, как в детстве мы с сестрами бегали в сиреневом саду. В следующий момент разблокировались воспоминания, что перенесли меня в тот день, когда мы вчетвером – я, Анжи, Ангелина и Влад – играли в догонялки в зале вокруг сверкающей гирляндами елки. Сейчас в палате, в стенах, пропитанных бессмысленными мольбами, я находилась с теми, кто был моей семьей, но какая ирония! – моя семья меня не помнила, а вернее, думала, что я предала их и за это поплатилась жизнью.
Я горько усмехнулась и остановила воспоминания, что продолжали проноситься в голове подобно старому фильму. Развернувшись к Анжи и скрестив руки на груди, я аккуратно пробралась в ее сознание. Найдя последние воспоминания, связанные с Алом, поняла, почему их розы в лабиринте начали менять цвет, а также увидела, что прощение Ала должно стать этапом, после которого Анжи победит внутри себя тьму и отпустит прошлое.
Взяв стул в углу рядом с Надией, я поставила его у кровати сестры и села. Я сейчас вновь собралась нарушить правила игры с Марой, но по-другому поступить никак не могла. Пробравшись в сознание Надии и Ангелины, я подстроила дальнейшие события: одна через три минуты вспомнит, что оставила в машине телефон, с которого должна позвонить Алу, а другая получит звонок от Мии.
Все сбылось так, как я и задумала, после разговора о том, где сейчас Ал.
– Он вроде как на смене должен быть, но это не точно. Могу позвонить ему, – сказала Надия и полезла в карман пальто. – Ой, кажется, я забыла телефон в машине, – приуныла она. – Ладно, я сейчас.
Бессмертная накинула пальто на плечи и быстрым шагом покинула палату, а в следующий момент заиграла музыка на телефоне Ангелины. Взяв трубку, спустя несколько секунд сестра перевела извиняющийся взгляд на нас и бросила короткое:
– Минутку.
Как только Ангелина вышла, закрыв следом за собой дверь, мы с Анжи встретились взглядами. Тишина между нами царила недолго, я нашла в себе силы первой начать разговор, который откладывать больше нельзя было.
– Ну здравствуй, сестренка.
Получив в ответ удивленный и непонимающий взгляд Анжи, я грустно улыбнулась, а затем выдохнула и продолжила:
– К сожалению, его величеству пришлось скрыть мое существование после всех событий судной ночи. Члены Совета – и не только – были не согласны с решением Александра насчет моего наказания, поэтому тебе и всем остальным он внушил, что я внешне по-другому выгляжу, а еще что меня отправили обратно в лабиринт к экиммонудам.
У Анжи случился шок, затем последовало отрицание. Наблюдая за сменой эмоций на лице сестры, я даже радовалась тому, что наконец-то получала в ответ хоть что-то, а не безразличие и бесконечный холод. С губ Анжи сорвался сухой тихий короткий смешок, когда она выслушала меня и приняла эту правду.
– И зачем же ты все это мне рассказала, если о твоем существовании теперь не должны знать? – задала вопрос Анжи.
Я скрестила руки на груди, закинула ногу на ногу. Дождь за окном в это время начал лить как из ведра, точно смерть только что забрала здесь кого-то и природа оплакивала эту потерю.
– Затем, чтобы помочь тебе освободиться от этой дичи, – я указала взглядом на черные вены сестры. По глазам ее стало понятно, что Анжи мне не очень доверяла. Устало выдохнув, я подвинулась чуть ближе и осторожно накрыла ладонь сестры своей. – Послушай, я правда хочу тебе помочь. Хочу освободить от прошлого, которое держит тебя здесь. Хочу, чтобы ты победила тьму внутри себя. Хочу, чтобы ты знала, что была и будешь мне дорога. Хочу, чтобы ты поняла, что я никогда не желала тебе зла. – Глядя прямо в темные глаза сестры, в последний раз аккуратно сжала ее ладонь, пытаясь поделиться оставшейся частичкой тепла. – Анжи, я отобрала тебя у смерти однажды, отберу и второй раз.
Сестра прикрыла глаза и тихо усмехнулась. Прошло несколько секунд, показавшихся мне вечностью, прежде чем я услышала слова, которые стали колом, воткнувшимся мне в сердце:
– Если бы ты действительно этого хотела, то не обратила бы меня в чудовище несколько сотен лет назад. Не лишила бы той жизни, которой я заслуживала. Если бы я тебе была дорога, ты не бросила бы меня одну с кошмарами прошлого, в то время как сама убежала от них, спрятавшись в лабиринте.
Я отпустила ладонь Анжи и откинулась на спинку стула. Недолго подумав, решила все же поделиться правдой с сестрой. Возможно, только после этого она поймет, почему мне пришлось так поступить и чем пожертвовать.
– Я заключила сделку с богиней смерти. Она единственная, кто услышал мои молитвы тем вечером, когда в поле шла кровавая битва. Попросив Мару не забирать близких, я пообещала, что не допущу, чтобы люди проливали больше кровь друг другу из-за мести и власти. – Усмешка сорвалась с моих губ, когда я увидела, с каким удивлением смотрела на меня Анжи. – Да, дорогая Анжи, боги существуют, но только не те, в которых мы верим.
– К чему ты мне это рассказываешь? – не понимала сестра.
– Ты хочешь знать, почему я обратила тебя в бессмертную? – Анжи молчала, но взгляд выдавал ее. Она жаждала узнать все. – Так вот, мне не удалось выполнить своего обещания, и с тех пор шахматная доска в игре с богиней постоянно переворачивается. Это долгая история, но мне приходилось менять ход событий, чтобы не дать Маре забрать вас на тот свет. – Я закончила говорить, но тут же вспомнила, что не ответила на главный вопрос сестры: – Ах да, я обратила тебя, потому что, во-первых, не хотела, чтобы ты стала пешкой Мары, а во-вторых, таким образом я дала тебе шанс на новую жизнь.
– Стоп! – резко взмахнула рукой Анжи. – А как ты получила бессмертие? Кто тебя обратил? Эта богиня?
Довольно улыбнувшись, я снова скрестила руки на груди.
– Меня укусила змея богини, после того как я предложила сделать всех бессмертными. Все вы можете стать смертными обратно, но только тогда, когда перестанете жить прошлым и победите свою тьму внутри.
Анжи облизнула засохшие губы, прежде чем засыпать меня новыми вопросами:
– То есть ты обратила всех нас, потому что не хотела, чтобы нас забрала смерть? Что, черт возьми, ты натворила, Кара?!
Я усмехнулась, наблюдая, как сестра пыталась переварить всю информацию, которую на нее вылили в день, когда она, скорее всего, в последний раз видит меня.
– Бессмертие, боги, лабиринт, экиммонуды, – перечисляла Анжи, и в ее глазах с каждым словом потухал огонек жизни. – Прости, что говорю это, но я всегда считала тебя странной. Вернее, после того как мы остались без матери, я начала замечать, что с тобой что-то не то. Меня не покидало ощущение, что тебя будто подменили.
– Все слишком сложно, чтобы объяснить здесь и сейчас. Есть вещи, о которых я, к сожалению, не могу тебе рассказать, потому что Мара может услышать и вмешаться в события, переделывая их на свой лад, а я не хочу этого, – призналась я и, встав, направилась к окну. – Я много совершала ошибок, но все это ради того, чтобы спасти вас. Может показаться, что я так поступала из эгоистичного удовольствия и желания жестоко повеселиться, но на самом деле нет.
Ливень заливал Бен-Йорк – империю, которая скоро рухнет вместе с проклятым лабиринтом и прошлым. Пока я пыталась найти новые слова и заглушить чувство вины, в палате воцарилась удушающая тишина, которую разбавляли лишь сигналы подключенных к Анжи медицинских аппаратов.