– Это я у тебя должен спросить, что еще ты такого рассказала Алексу в своих дневниках, помимо лабиринтов, из-за чего он был готов тебя даже из ада достать, несмотря на весь тот список проблем, который с твоим появлением в двадцать первом веке не сокращается?
Я скривилась, еле сдерживая себя, чтобы не вырвать глотку Алу. Злость на них обоих сейчас разрывала меня на части. Осознание, в какое болото я затащила себя, когда решилась поделиться всей правдой, и чем в итоге все обернулось после отказа короля разрушить лабиринт, обрушилось на меня тяжелым грузом. Сделав мысленно глубокий вдох и выдох, я приняла решение, как буду теперь действовать. Главное, чтобы Мара не узнала о моих планах. На этот раз переворачивать шахматную доску буду я, а не она.
– Я сделала то, что меня и просили: вспомнила свое прошлое и рассказала правду, за которой веками охотился его величество, – процедила, борясь с желанием вырвать глотку Алу. – Свои обязанности, считай, выполнила.
– Ну, значит, не все еще выполнила, раз Алекс держит тебя здесь.
Несмотря на то что из-за его выходки пострадала моя сестра, охотник мне нужен был живым… Пока. Сделав шаг, затем еще один, Ал наклонился, и теперь наши лица находились на одном уровне. В воспоминаниях пронеслась ночь, когда мы поцеловались, а после я пробралась в голову другу и показала одну из причин, почему убегала от правды и прошлого. В сердце кольнуло, словно кто-то решил проверить, насколько острым был кинжал. Пока я пыталась избавиться от странного ощущения и остановить в голове фильм из воспоминаний, Ал потянулся убрать упавшую прядь волос мне за ухо. Когда наши взгляды встретились, вся моя злость потухла. Испарилась. Как забавно иногда осознавать, что сколько бы боли ни причиняли те, кто тебе дорог, ненавидеть их долго ты не сможешь. Одна часть меня сейчас хотела отомстить за сестру, а вторая жаждала завладеть губами друга. Друга, которого я когда-то отвергла и разбила его сердце вдребезги. Поймав взгляд Ала на своих губах, я усмехнулась и покачала головой, делая шаг назад.
– Нет, даже не думай. Если это приказал сделать король, чтобы таким способом отвлечь меня от идей сбежать отсюда или еще что-то сделать…
– Мне никто ничего не приказывал, – не дал договорить Ал, а после впился в мои губы.
Мы были словно дикие голодные звери. Словно небо и гроза. Словно вулкан, который спустя несколько лет снова проснулся. Темные стены спальни, окно, стол – все вокруг разлетелось на тысячи мелких осколков и исчезло, когда наши языки встретились. Внутри вспыхнул огонь, становясь все могущественнее от каждого прикосновения. Все горело, но хотелось еще. Хотелось больше объятий, в которых я находилась словно в спасательном круге. Хотелось продолжать этот танец безумия, в котором все плохое забывалось, стиралось из памяти, гасло, словно старая свеча. Хотелось чувствовать себя нужной хоть кому-то в этом мире, а не марионеткой и пешкой, от которой можно было избавиться тогда, когда она перестанет нести пользу.
Позволив Алу уложить себя на кровать, я помогла ему снять кожаную куртку, а затем и майку. После того как с этим было покончено, избавилась от халата, как будто сняла с себя цепь, что все это время душила меня. Я не слышала ни внутреннего голоса, ни голоса разума, ни голоса богини смерти. Наверняка она сейчас наблюдала за тем, как я переворачивала шахматную доску и меняла планы в игре, но плевать. Плевать, что меня вновь ждали последствия. Плевать на все. Я жаждала забыться и утонуть в объятиях охотника.
Когда он оставил дорожку поцелуев на моей шее, я сжала одной рукой простыню, а другой – его спину. Несколько минут назад я хотела вырвать глотку Алу, а теперь не желала прекращать наш танец и только и ждала, когда его губы оставят след на моем теле. Я впервые почувствовала себя… нужной кому-то. Нужной не для каких-то сделок или планов. В объятиях охотника я не чувствовала себя марионеткой или пешкой.
Разорвав наш поцелуй, заглянула в изумрудные глаза Ала, в которых сейчас горел огонь. Мне хотелось убедиться, что все происходящее здесь и сейчас не иллюзия и не сон. Проведя пальцем по щеке охотника, я аккуратно, точно вор, пробралась в сознание Ала. Увиденное мне не понравилось. Горестно усмехнувшись, я перевернула охотника на спину, а затем села на него сверху и схватила за шею.
– Ты собирался трахнуть меня здесь, представляя на моем месте Анжи? – процедила я на ухо Ала.
Стоило мне поверить, что хоть для кого-то я была не очередной пешкой, которую собирались убрать в ближайшее время, как вновь попала в ловушку и наблюдала за тем, как мои иллюзии разбивались о жестокую реальность. Глупая, глупая ты, Кара! Всегда начинаешь доверять всем в тот момент, когда могут подвести и воткнуть нож в сердце, где раны не успевали затянуться. В глазах охотника огонь потух, и теперь там мелькнула боль. Увидев ее тень, я ослабила хватку, почувствовав, как внутри неприятно кольнуло.
– Прости, – прохрипел Ал, и ярость на него еще больше захлестнула меня. – Я…
– Прощения будешь просить не у меня, – прошипела я и слезла с него.
Надев обратно халат, подобрала с пола одежду Ала и кинула ее в охотника.
– Убирайся прочь, пока я не вырвала твою глотку, – указала на дверь.
Пока Ал одевался, я смотрела в окно на луну, скрестив руки на груди. Как только дверь закрылась и в спальне осталась я и горькая правда, которая вновь отравила меня, упала на пол, прислонившись спиной к кровати. Опустив голову на колени, обняла себя и через пару секунд мертвой тишины почувствовала, как внутри пустило корни одиночество. Стало жутко холодно. Казалось, даже сердце замедлило ритм, когда холод пробрался до грудной клетки. Усмехнулась, подняла голову и уставилась на потолок. Спальня теперь стала походить на клетку, из которой меня могли вытащить лишь смирение и принятие новой реальности.
Я закрыла глаза и не заметила, как провалилась в сон, где меня встретили уже родные стены лабиринта. Прикоснувшись к розе, что наполовину была алой, а наполовину – белой, увидела Софи и Анжи, после чего сон резко оборвался. Я открыла глаза и поняла – разорвать связь бессмертных с лабиринтом получится, когда большинство из них пройдут все стадии смирения, принятия и отпустят свое прошлое.
– Что ж, если не хотят убивать меня, значит, убивать придется мне, – проговорила я, принимая новую реальность и смирившись с тем, что я должна буду заблокировать свои чувства и больше никому не доверять, чтобы не видеть потом снова, как разбиваются иллюзии и надежды.
В дверь внезапно постучались, и я тут же вскочила, поправляя халат. После моего одобрения вошла Надия. Уж кого угодно, но ее я точно не ожидала увидеть сегодня. По ее напряженному взгляду сразу стало понятно, что что-то было не так. Бессмертную что-то беспокоило.
Чтобы разорвать затянувшуюся между нами тишину, я хотела спросить, зачем она пришла, но Надия меня опередила:
– Значит, ты и есть сестра моего отца?
Ее вопрос сначала загнал меня в тупик, но чуть позже я вспомнила о своей новой роли и просьбе короля.
Натянув приветливую улыбку, подошла ближе к Надии и протянула руку:
– Да, приятно познакомиться!
Мой вежливый жест был проигнорирован.
– А мне нет, – слова бессмертной прозвучали, словно удар грома. – Если быть честной, то я готова принять факт, что моя мать – бывшая королева вампиров, но не вы, сестра моего отца.
Все-таки лживые слухи разлетались здесь очень быстро. Прочистив горло, я решила на всякий случай уточнить, кто разболтал этот бред, хотя догадывалась уже.
– Могу я поинтересоваться, кто тебе это рассказал?
– А какая разница, кто мне рассказал правду, от которой теперь тошно?
– Большая, – ответила я и закрыла дверь. Убедившись, что лишних ушей поблизости нет, выдохнула и серьезно взглянула на бессмертную. – Послушай, здесь тебе кто-то расскажет правду грязную, а кто-то – горькую. Разница между ними в том, что первая правда вызовет ненависть, а вторая – смирение. Как ты уже сказала, что была готова принять тот факт, что твоя мать – бывшая королева, а сейчас, я уверена, ты начнешь чувствовать ко мне ненависть и отвращение.
– Даже если это была грязная правда, то зачем кому-то настраивать меня против вас? – прищурилась Надия, не до конца веря моим словам.
– Хороший вопрос. Если тебе станет от этого легче, я не твоя мать. – Факт, что Надия не знала, что ее настоящей матерью являлась на самом деле моя старшая сестра, а отцом был наш отец, делал мне больно. Я будто шла с грузом, который никак нельзя было бросить. – Если не веришь мне, можешь спросить у отца.
Надия долго молчала, словно что-то обдумывала. Недоверие сменилось задумчивостью, но в конце концов я все же дождалась от бессмертной ответа, который обрадовал и немного согрел меня внутри.
– Ладно, может, я и поверю тебе, но после того, как ты расскажешь что-то о себе. С отцом разговаривать бесполезно. В последнее время он слишком занят делами Совета.
Я заметила в ее голосе нотки грусти, когда речь зашла о короле, и во мне пробудился ребенок, задумавший шалость. В голове созрел план, и я тут же начала следовать ему.
– Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать, но после того, как приму ванну и приведу себя в порядок.
Мне срочно нужно было смыть с себя всю грязь, все следы Ала, и заодно придумать себе историю, как я стала «сестрой» его величества. К счастью, далеко идти в ванную не пришлось: дверь возле окна в спальне, как оказалось, вела в соседнюю комнату, где находилось все, о чем я мечтала.
– Я могу позвать прислугу, – предложила Надия, когда я подошла к ванне.
– Не нужно. Я сама справлюсь. – Включила воду и развернулась к бессмертной. – Единственное, мне понадобится другая одежда.
Надия поняла мой намек и сообщила, что без проблем принесет ее, рассказала, где тут что находится и как всем этим пользоваться. Я молча выслушала ее, делая вид, что ничего не знаю о современном мире, ведь только недавно пробудилась после долгого сна.