<…> После этого „Леф“, — потому что „Леф“ не идет по линии трафаретной критики, — напечатал самые лучшие рассказы Бабеля — „Соль“, „Смерть Долгушова“» (Новое о Маяковском. Литературное наследство. Т. 55. М., 1958. С. 51–52). См. также у П. В. Незнамова: «Отдельные выражения Бабеля долго <…> ходили в быту лефовцев. Маяковский с полной рукой козырей любил говорить партнеру:
— А теперь, папаша, мы будем вас кончать.
И получал в ответ:
— Хладнокровнее <у Бабеля — „холоднокровнее“. — Коммент.>, Маня, вы не на работе» (Незнамов П. В. // О Маяковском. С. 370).
614.На него писали пародии и рисовали шаржи, где он неизменно изображался в шубе с меховым воротником, в круглых очках местечкового интеллигента, но в буденновском шлеме с красной звездой и большой автоматической ручкой вместо винтовки. — См., например, пародию А. Архангельского «Мой первый сценарий» (1927), напечатанную в сб.: Архангельский <А.>, Кукрыниксы. Карикатуры. Пародии. М., 1935. Здесь же см. карикатуру Кукрыниксов на Бабеля 1927 г., на которой писатель изображен в буденновке, шубе и круглых очках. Этими же атрибутами автор «Конармии» наделен на карикатуре Кукрыниксов 1928 г. (см.: Читатель и писатель. 1928. 18 февраля).
615.Он прославился еще до революции, во время первой мировой войны, так как был напечатан в горьковском журнале «Летопись». Кажется, даже одновременно с поэмой Командора «Война и мир». — В 11 номере «Летописи» за 1916 г. были опубликованы 2 рассказа И. Бабеля: «Илья Исаакович и Маргарита Прокофьевна» и «Мама, Римма и Алла». 5-я часть поэмы В. Маяковского «Война и мир» была напечатана в №№ 2–4 «Летописи» за 1917 г.
616.Алексей Максимович души не чаял в будущем конармейце, пророча ему блестящую будущность, что отчасти оправдалось. — Об отношении М. Горького к И. Бабелю в этот период см., например, у В. Б. Шкловского: «Горький очень верил Бабелю, удивлялся его точному мастерству» (Шкловский В. Б. // О Бабеле. С. 272). 22.2.1918 г. Горький писал Ромену Роллану об авторе «Конармии» и «Одесских рассказов»: «Это человек очень крупного и красочного таланта — и человек строгих требований к себе самому» (Цит. по: Горький и советские писатели. Неизданная переписка. Литературное наследство. Т. 70. М., 1963. С. 38).
617.У него была крупная голова вроде несколько деформированной тыквы, сильно облысевшая спереди, и вечная ироническая улыбка, упомянутые уже круглые очки, за стеклами которых виднелись изюминки маленьких детских глаз, смотревших на мир с пытливым любопытством, и широкий, как бы слегка помятый лоб с несколькими морщинами, мудрыми не по возрасту, — лоб философа, книжника, фарисея.
…И вместе с тем — нечто хитрое, даже лисье… — Ср. в мемуарах Валентины Ходасевич: «Мне не приходилось видеть его глаза злыми. Они бывали веселые, лукавые, хитрые, добрые, насмешливые. Иногда он казался таинственным, загадочным, малопонятным, отсутствующим и „себе на уме“» (Ходасевич В. Портреты словами. Очерки. М., 1987. С. 253). К. Чуковский отмечал, что его всегда «очаровывала в Исааке Эммануиловиче смесь простодушия с каким-то прелестным лукавством» (Чукоккала. Рукописный альманах Корнея Чуковского. М., 1999. С. 231).
618.Он был склонен к нравоучениям, хотя и делал их с чувством юмора, причем его губы принимали форму ижицы или, если угодно, римской пятерки. — Ср. в ТЗ о бабелевских «тонких улыбающихся губах, изогнутых ижицей, как бы готовых каждый миг раскрыться для того, чтобы медлительно произнести ядовитейшее замечание, как он любил выражаться: „Замечание из жизни“» (ТЗ. С. 389–390).
619.У меня сложилось такое впечатление, что ни ключика, ни меня он как писателей не признавал. — Автор «АМВ» не мог не читать впервые опубликованную в 1964 г. стенограмму одного из выступлений Бабеля, которое состоялось 28.9.1937 г. Отвечая на вопросы аудитории о лучших современных писателях, автор «Конармии» тогда сказал: «Высоко я очень ставлю Валентина Катаева, который, считаю, будет писать все лучше и лучше, который проделал очень правильную эволюцию, который, делаясь старше, делается серьезнее и книгу которого „Белеет парус одинокий“ я считаю необыкновенно полезной для советской литературы <…> У нас почти не умеют показать вещь, а о ней очень многословно рассказывают, причем техника ужасающая. Я лично считаю, что Валентин Катаев на подъеме и будет писать все лучше и лучше. Это одна из больших надежд <…> Мое мнение о Юрии Олеше очень высокое. Я его считаю одним из самых оригинальных и талантливых советских писателей» (О творческом пути. С. 98, 99). Ср. также со свидетельством И. Л. Лившица: «Из всех одесситов Бабель больше всех ценил В. Катаева» (Вопросы литературы. 2001. Март — Апрель. С. 205).
620.Признавая он из нас одного птицелова. — В 1925 г. И. Бабель характеризовал поэзию Э. Багрицкого следующим образом: «…плотояднейший из фламандцев. Он пахнет, как скумбрия, только что изжаренная на подсолнечном масле. Он пахнет, как уха из бычков, которую на прибрежном ароматическом песке варят малофонтанские рыбаки в двенадцатом часу июльского неудержимого дня. Багрицкий полон пурпурной влаги, как арбуз, который когда-то в юности мы разбивали с ним о тумбы (причалы) в Практической гавани у пароходов, поставленных на близкую Александрийскую линию» (Цит. по: Багрицкий Э. Стихотворения и поэмы. СПб., 2000. С. 262).
621.Впрочем, он не чуждался нашего общества и снисходил до того, что иногда читал нам свои рассказы о местных бандитах и налетчиках, полные юмора и написанные на том удивительном южноновороссийском, черноморском, местами даже местечковом жаргоне, который, собственно, и сделал его знаменитым. — К. подразумевает бабелевский цикл «Одесские рассказы», открывавшийся рассказом «Король», написанным в 1921 г.
622.Манера его письма в чем-то сближалась с манерой штабс-капитана. — Ср. в мемуарах Ю. Анненкова об оценке самим И. Бабелем творчества М. Зощенко: «Однажды, в одну из наших парижских бесед на литературные темы, я спросил Бабеля, кого из современных советских писателей он считает наиболее интересным? Бабель вдруг расхохотался и произнес:
— Зощенку.
Затем совершенно серьезно и даже — с оттенком раскаяния добавил:
— Я совсем не потому засмеялся, что назвал имя Зощенки, а потому, что в моей памяти сразу всплыли некоторые вещицы Зощенки: это они вызвали мой смех» (Анненков Ю. П. Михаил Зощенко // Анненков Ю. П. Дневник моих встреч. М., 2001. С. 243). Одобрительно цитировал Бабель один из юмористических рассказов Зощенко в своей речи на I съезде советских писателей в 1934 г. (см.: Бабель И. Пошлость — вот наш враг // Правда. 1934. 25 августа. С.4). Ср., однако, слова Е. Полонской в письме к Л. Лунцу от 20.05.1924: «Еще родился новый прозаик, по фамилии Бабель, весьма приятный, еврей. Серапионы его ругают, а я одобряю весьма» (Лев Лунц и «Серапионовы братья». Публ. и коммент. Г. Керна // Новый журнал. Нью-Йорк, 1966. Кн. № 83. С. 178). Критики ставили в один ряд имена Зощенко и Бабеля, анализируя популярный в то время сказ. Ср., например, в статье В. Б. Шкловского «О Зощенко и большой литературе»: «Бабеля определили как революционного писателя, взяв „Соль“ и „Письмо“ в первом плане. Зощенко определен как писатель „обывательский“, но не потому, что секретари не добрались до второго. Добрался читатель. <…> Широко пользуются сказом современные писатели для введения в свои произведения технических выражений и словесных штампов, помещенных вне своего контекста. На игре со словесными клише построена „Соль“ И. Бабеля, которая составлена из газетных, жаргонных и песенных (иногда „сказочных“) клише <…> Так же употребляет Бабель в своей книге „Конармия“ военные термины <…> Сказ должен быть рассмотрен в плане работ над поэтическим языком, а не в связи с ролью героя или маски. Более сложную работу проделывает иногда Зощенко» (Шкловский. С. 414–415, 416–417).
623.Скрытность была основной чертой его характера. — Ср., например, у И. Г. Эренбурга: «Он любил прятаться, не говорил, куда идет; его дни напоминали ходы крота» (Эренбург И. Г. // О Бабеле. С.60) и у К. И. Чуковского (со слов К. Г. Паустовского): «Всем врал даже по мелочам. Окружал себя таинственностью. Уезжая в Питер, говорил (даже 10-летней дочери соседей): еду в Калугу» (Чуковский. С. 333).
624.Горький посылал ему из Сорренто письма. — См.: Литературное наследство. Т. 70. М., 1963. С. 43–44.
625.Иногда ненадолго он показывался у Командора на Водопьяном, и каждое его появление становилось литературным событием. — Ср. у В. Б. Шкловского: «У Маяковского на Водопьяном переулке Бабеля встретили восторженно» (Шкловский В. Б. // О Бабеле. С. 275).
626.В Мыльниковом он совсем не бывал, как бы стесняясь своей принадлежности к «южнорусским». — Вновь передержка. Ср. с ответом И. Бабеля на вопросы читательской аудитории о его отношении к К. Паустовскому и Ю. Олеше: «Это все земляки, это так называемая одесская, южно-русская школа, которую я очень ценю» (О творческом пути. С. 99). См. также следующую записку К., адресованную И. Бабелю: «Милый Бабель, мне необходимо с Вами поговорить по весьма важному делу, касающемуся Лефа. Я очень занят и не имею времени Вас разыскивать. Приходите ко мне (Мыльников 4 кв. 2) завтра или послезавтра до 11 утра или в районе 5 часов вечера. Куда Вы пропали? Ваш Валентинкатаев. 28 октября 1923 г. Чист<ые> пруды.» (РГАЛИ. Ф. 1723. Оп. 1. Ед. хр. 7. Л. 125).
627.У него была масса поклонников в разных слоях московского общества. Однако большинство из этих поклонников не имело отношения к литературной среде. Наоборот. Все это были люди посторонние, но зачастую очень влиятельные. — Ср., например, у В. Г. Финка: «У Бабеля всюду были „корешки“ по Первой Конной. Один командовал кавалерийским полком, другой был директором конзавода, третий объезжал лошадей в Средней Азии» (