— То есть, — усмехнулся я, — к нам тянутся коридоры от светлой и от темной частей Вселенной?
— Именно так, — сказал Вульф, — наша дискуссия так и останется дискуссией, если мы не проверим ее на практике. Дождемся ночи я докажу вам, что сумасшедшими являются те, кто не верит тому, что говорят не похожие на вас люди.
— А почему нельзя это сделать днем? — спросил я.
— В центре столицы, белым днем? — засмеялся Велле Вульф. — Вы, батенька, забываете, что москвичи любопытны как никто в целой России. Это в них региональный ген играет. Они либо нас своими советами замучают, либо в космический канал вместе с нами набьется столько людей, что мы рухнем где-нибудь в Тунгусской тайге.
— А что такое региональный ген? — спросил я. — Я что-то об этом никогда и не слышал.
Глава 70
— Региональный ген еще не открыт вашими учеными, но это основополагающий элемент генотипа человека, проживающего в том или ином регионе, — сказал Вульф. — Этот ген определяет и региональные особенности поведения жителей России. Любой некоренной житель, приехав на жительстве в регион, через какое-то время заражается геном и начинает жить там так же, как испокон веков живут обитающие там люди. И этот ген не вывозится за пределы региона.
— Ну, это уже из области примитивной науки и примитивного объяснения естественных явлений, — сказал я. — Это все из области местного фольклора, как это: Вятка — вторая Москва. Котлас — маленький Париж. Онежана — те же норвежана. Пинега с Питером под одним литером. Нюхцяне — те же англицяне, только нарецце друго. Бакарица — та же заграница, только дома пониже, да грязь пожиже. У Котельнича три мелъничи. Наша олонця, добра молодця, не рветци, не поритци, а тридцать пирогов с пирогом съист. В Кавкале — девяносто девять дворов и сто двадцать воров. Тут, если взяться, о каждой области или уезде можно столько поговорок собрать, что вся генетика под ними похоронится.
— Не скажите, — возразил Велле, — коренные народы России разделяются на несколько региональных групп, близких не только географически, но и культурно-исторически. Вместе с русскими живут народы Поволжья и Урала — башкиры, калмыки, коми, марийцы, мордва, татары, удмурты и чуваши. Затем народы Сибири и Севера — алтайцы, буряты, тувинцы, хакасы, шорцы, якуты и еще почти три десятка так называемых малочисленных народов Севера. Народы Северного Кавказа: абазины, адыгейцы, балкарцы, ингуши, кабардинцы, карачаевцы, осетины, черкесы, чеченцы, народы Дагестана (аварцы, агулы, даргинцы, кумыки, лакцы, лезгины, ногайцы, рутульцы, табасараны и цахуры). И в местах их проживания обитает региональный ген, определяющий районы их исторического проживания. Все региональные, государственные и административные границы должны определяться по границам распространения этого гена.
— Интересно, — заинтересовался я. — сколько же государств скукожатся как кожа под утюгом, а сколько государств распрямится и расширится как блин под скалкой?
— Много государств должны изменить свою границу и войти в те пределы, которые им были определены исторически, — сказал Вульф. — Вернее, Всевышний подтвердил исторические границы, но войны прошедшего столетия перекроили их так, как хотели западные страны-победительницы и кроили они их неоднократно.
— Получается, что центрами противоречий в Европе и в Азии, как сейчас говорят — в Евразии станут Германия, Франция, Польша, Украина, Литва, Россия и Казахстан? — сказал я как бы вопросительно, но в виде утверждения. — Согласятся ли они перекроить свои границы по результатам генетических исследований проживающего там населения? Не будут ли они сильно удивлены тем, как разложится колода на политической карте современного мира?
Я видел, как Велле Зеге Вульф стоял, прикрыв рот рукой, но по глазам его можно было догадаться, что затеянная им игра дала совершенно неожиданный даже для него результат.
— А ведь вы правы, уважаемый Андрей Васильевич, — сказал он, — будет огромный сюрприз. Причем сюрприз всем преподнесет ваша уважаемая родина, — и он расхохотался.
— Какой же сюрприз может преподнести Россия, кроме того, что она стала банановой республикой, где вместо бананов нефть и газ? — спросил я, совершенно не понимая причину смеха господина Вульфа.
— Как это ни странно, но российский региональный ген оказался самым сильным и способным воздействовать на другие региональные гены, — по-профессорски начал объяснять мне тот, кто приложил к этому руку. Может, не руку, а посоветовал кое-кому наделить русских вот таким геном. — Все народы России имеют сходный с русским региональный ген. Невозможно жить рядом с русскими и не стать русскими духовно и генетически. В бывших республиках СССР русский ген является всеохватывающим. Как бы ни пыжились бывшие братья россиян, они так и остаются людьми со схожим с русским региональным геном. Левобережная Украина, Крым, Северный Казахстан — это устойчивые носители русского гена. Я не говорю про Прибалтику и Закавказье. Все они тянутся к России, а Россия отгородилась от всех деревянным щитом. Но к вашим руководителям я руку не прикладывал, — сказал Вульф, — вы их сами выбирали. Сказали бы, что гражданином России в течение одного дня может стать любой человек, родившийся в Российской империи или в СССР, и великая империя в течение нескольких лет собралась бы вместе с единой валютой, единым экономическим пространством, единой обороной и свободой передвижения и проживания всех жителей нового союза. Однако, посмотрите на часы. Идем ужинать, а после ужина полетим в космос.
Глава 71
Все это было сказано так буднично, что я поверил в то, что розыгрыш с космическим полетом удался.
Ужинали мы в ресторане. Говорили на разные темы. Вернее, говорил Вульф, а я был благодарным слушателем.
— Собственно говоря, — вещал он, — в момент создания человека никто не предполагал, что все будет развиваться по сегодняшнему сценарию. Первый человек был скопирован во множестве с добавлением красителей и изменением черт лица, для того, чтобы встретившись где-то, они не перепутали друг друга.
— И сколько же было красителей? — усмехнулся я. — Сколько вы сделали зеленых человечков, которые являются человеку тогда, когда его сознание расширяется на величину всей Вселенной по мере неумеренного употребления спиртных напитков.
— Зря вы иронизируете, — сказал Велле, проигнорировав мою иронию. — Ваш ученый Юнг-Гемгольц доказал, что ощущение любого цвета можно получить смешиванием спектрально чистых излучений красного, зеленого и синего цвета. В глазу есть три типа светочувствительных приемников. Красный свет воздействует преимущественно на приемники первого типа, зеленый — второго, синий — третьего. Сложением излучений таких трех цветов в различных пропорциях можно получить любую комбинацию возбуждения всех трех типов светочувствительных элементов, а значит и ощущение любого цвета. Если все рецепторы возбуждены в одинаковой степени, есть ощущение белого цвета, если рецепторы не возбуждены — черного. По этой причине, накладывающиеся области красного, зеленого и синего цветов выглядят как белое пятно. Наложение красного и синего цвета дает фиолетовый цвет, зеленого и синего — бирюзовый, красного и зеленого — желтый.
Человеческий глаз воспринимает свет на длинах волн примерно от 400 до 760 нанометров (нм). Пограничники, несущие службу ночью, могут заметить инфракрасный свет с длиной волны до 950 нм и ультрафиолетовый свет с длиной волны не меньше 300 нм. Но самое видимое человеком относится к зеленой части спектра в районе 555 нм. Это вам о зеленых человечках, которые были, есть и никуда не денутся. И какой самый главный вывод вы можете сделать из того, что я вам рассказал?
Его вопрос поставил меня в тупик. Какой вывод можно сделать из того, что знает каждый школьник о природе света? Да он каждый день работает в фотошопе и смешивает самые невероятные цвета, чтобы раскрасить свой сайт так, как это делал со своей лошадью ковбой Смит, чтобы добиться внимания красавицы Сьюзанн.
— То есть, — сказал я, — зеленые человечки могут явиться к человеку и в совершенно трезвом состоянии?
— Андрей Васильевич, — сказал Велле с укоризной, — расширьте масштаб своего мышления хотя бы за пределы курса физики средней школы. Не отрицая наличия ультрафиолетового и инфракрасного цветов.
— Получается, что кроме зеленых человечков из видимого спектра есть инфракрасные и ультрафиолетовые человечки? — сделал я довольное смелое предположение.
— Именно! — торжествующе сказал мой собеседник, подняв вверх указательный палец. — Мы посрамили тех философов, которые говорили, что если они что-то не видят, то этого не существует. Существует. На полюсах холода и жары идет активная жизнь людей, которых мы не видим, но от этого они не перестают существовать. Ваш вид, homo sapiens, является промежуточным звеном между homo krios и homo plasma. При попытке сблизиться с вами они получают порцию хорошего огня или порцию размороженной воды. Но сам homo sapiens имеет возможности соединить их вместе. Как? Не просто, но со временем возможно, когда нормальная температура человека будет не 36,6, а колебаться в пределах от 0 до 100 градусов по Цельсию. Я бы мог показать вам невидимых людей, но ваш организм еще не приспособлен к этим сверхпограничным состояниям. Хотя, кто кроме вас может пить неразведенный спирт крепостью восемьдесят градусов и закусывать его мороженым, пломбиром на палочке, температура которого около ноля? То-то и оно. — Велле посмотрел на часы. — А сейчас давайте отдадим должное горячему мясу, которое поддержит нас в долгом путешествии через один час и семнадцать минут.
Глава 72
Велле Зеге Вульф умеет интриговать как никто другой. Вероятно, в его должности так и положено. Просто так ходить с газовой горелкой и сжигать все, что встречается у тебя на пути, интересно только римским и греческим богам, а современным создателям мира интересно поиграть с созданными ими существами. Посмотреть, как они будут выворачиваться или изворачиваться в той или иной ситуации, в которую загоняет их Создатель. Это как мой кот. Поймает мышку и сидит, играется с ней. Придавит и ждет, когда она очухается и побеж