15 апреля 1949 года вечером Томас рассказывал Бастиану:
— Проклятая собака, живет в Гамбурге под фамилией Вальтер Преториус. Владеет небольшим банком в центре города.
Вертя бокал с коньяком в пальцах, Бастиан спросил:
— Он, конечно, думает, что тебя нет в живых, или ты его навестил?
— Ты что, сошел с ума? Нет, нет! Марлок не должен сомневаться в том, что я мертв.
— Ты хочешь отомстить?
— Да, я отомщу! Послушай, Марлок получил от немцев лицензию на содержание банка. Должен ли я идти в суд и заявить, что этот Вальтер Преториус в действительности является Марлоком и что в 1939 году он морально убил меня? Но в этом случае я должен выступать под своим настоящим именем — Томас Ливен, банкир из Лондона. Это имя будет напечатано во всех газетах.
— Ой-ой-ой!
— Вот именно, ой-ой-ой. Тогда я найду смерть от бело-красной или желтой руки. Человек с моим прошлым должен навсегда отказаться от мысли появиться в обществе под своим именем.
— Да, но как ты доберешься до Марлока?
— У меня есть план. Мне нужен подставной человек. Им будет Рубен Ахатьян. Я уже ему написал. Он приедет.
— А я? Что буду делать я?
— Ты, старина, на некоторое время должен расстаться со мной, — сказал Томас и положил руки на плечи своего друга. — Не смотри на меня так печально. Это необходимо, слишком многое стоит на карте. Ты возьмешь все деньги, они мне не нужны, и вернешься в Германию. Там ты купишь виллу в каком-нибудь городе, в фешенебельном районе, автомобиль и т. д. Если меня в этом деле постигнет неудача и я все потеряю, мне потребуются кредит и доверие, Все ясно?
— Ясно!
— Цицилиеналлея в Дюссельдорфе, — мечтательно произнес Томас, — это идеальное место для нас. Осмотрись там. Мы поселимся в той ее части, где живут очень богатые люди.
— Ну, что ж, мы как раз там и должны жить, — согласился великан.
Теперь сообщим о величайшей и самой рискованной акции Томаса Ливена. Сообщим подробно, чтобы было понятно, насколько остроумным был план мести.
Перенесемся в Штутгарт. Перед воротами чудесного города находилась территория «Эксельциор Верке». Во время войны это акционерное общество, насчитывающее более 5 тысяч рабочих, выпускало оборудование и инструменты для ВВС Геринга.
В 1945 году производство прекратилось. В Германии на короткое время перестали выпускать боевые самолеты. Фирма стала изготовлять в небольших количествах различные технические приборы.
После денежной реформы летом 1948 года чрезвычайно обострилась конкуренция. Акции «Эксельциор» предлагались по 18–25 % от номинала. Крах фирмы для специалистов был вопросом нескольких недель.
В этой ситуации господа из правления фирмы познакомились с Рубеном Ахатьяном, появившемся в Штутгарте.
Герр Ахатьян, великолепно, со вкусом одетый, владевший новейшим «кадиллаком» модели 1949 года, заявил собравшимся:
— Господа, я прибыл по поручению одного из швейцарских предпринимателей, который предпочитает остаться неизвестным. Он очень заинтересован в переводе части своего производства в Германию, и прежде всего потому, что расходы на производство здесь гораздо ниже. Господа, швейцарцы думают предложить вам долгосрочный договор. Готовы, при соответствующих условиях, провести санацию вашей фирмы. Чтобы вы убедились в том, что эти намерения серьезны, я уполномочен сообщить: швейцарская группа готова скупить векселя «Эксельциора» на сумму один миллион марок.
Миллион марок! Радужные надежды засияли на горизонте фирмы, стоящей на грани банкротства. Ясно, что господа из правления думали недолго.
25 мая 1949 года на счете «Эксельциор» появилось 900 тысяч марок.
Такова была сумма, инвестируемая Томасом для мести. Он очень много работал в эти дни. После встречи с журналистами в газетах появились статьи, из которых следовало, что швейцарские предприниматели изучают возможность создания в Германии филиалов своих фирм. Эти сообщения и тот факт, что акции «Эксельциора» резко поднялись, взбудоражили западногерманские биржи.
Спрос на акции «Эксельциора» поднял цены на них от 40 до 50 %.
По поручению Томаса подставные лица появились в банке Преториуса в Гамбурге и начали наводить справки о делах фирмы «Эксельциор». Таким образом был разбужен интерес владельца банка Вальтера Преториуса к этой фирме.
Несколько позже у владельца банка, настоящая фамилия которого была Марлок, появился некий господин Рубен Ахатьян. «Я действую по поручению моих швейцарских друзей, — заявил Ахатьян. — Заинтересованы ли вы принять участие в санировании „Эксельциора“?»
Принимая во внимание повышающийся курс акций этой фирмы, Марлок тотчас же согласился и начал настаивать на доле участия. После ухода Ахатьяна он поручил маклерам скупать акции «Эксельциора», что подняло их курс. По чрезвычайно повысившейся цене Марлок покупал акции, надеясь, что это самая крупная операция в его жизни.
9 сентября в Цюрихе Томас говорил Ахатьяну:
— Теперь мы держим в руках этого пса, поместившего все свои деньги в бесперспективное дело фирмы «Эксельциор». Настало время, когда я должен вернуть свои 900 тысяч и кое-что заработать.
— И как это должно произойти? — спросил Ахатьян с повлажневшими миндалевидными глазами.
— Это должно случиться с использованием супермарок, мой дорогой, — деловито пояснил Томас.
Супермарками назывался тогда капитал иностранцев, находившийся в гитлеровской Германии. Владельцы этого капитала могли им распоряжаться по специальному разрешению, так как он был под арестом, и для гарантии стабильности валюты. Перед 1951 годом супермарки можно было купить только за границей на черном рынке. Их курс: 100 марок — 8–10 долларов. Очень низкий курс!
Томас нашел в Швейцарии несколько предприятий, которые еще с 1931–1936 годов владели супермарками. Они с удовольствием продали их по такому низкому курсу, чтобы хоть что-нибудь выручить из своих капиталов.
Теперь Томас владел супермарками в Германии. Он снова послал в Гамбург Ахатьяна, который заявил Марлоку: «Санация „Эксельциора“ должна далее вестись за счет супермарок моих швейцарских поручителей. Это возможно в соответствии с законом и с одобрения „Немецкого банка“. Я имею полномочия перевести на ваш банк 2,3 миллиона марок».
Марлок потирал руки. Он поехал во Франкфурт и несколько дней вел там переговоры с «Немецким банком». Он взял на себя обязательство израсходовать 2,3 миллиона марок исключительно для санации «Эксельциора» в Штутгарте. Для этого он получил разрешение использовать супермарки.
В тот же день Томас в своей цюрихской квартире инструктировал Ахатьяна:
— Вы снова едете к нему, я даю вам полномочия и прекрасно изготовленные фальшивки от участвующих в санировании швейцарских фирм. Эта свинья в Гамбурге отдаст вам миллионы, они все равно ему не принадлежат. Вы получите все наличными и привезете сюда.
С изумлением смотрел Ахатьян на Томаса.
— Хотел бы я иметь вашу голову! Сколько же вы заплатили за два и три десятых миллиона марок?
— Около ста шестидесяти тысяч долларов, — Томас скромно улыбнулся. — Если вы на своем шикарном «кадиллаке» привезете в Цюрих супермарки, то они превратятся в настоящие марки. Вам придется съездить два раза. Деньги можно провести в запасных колесах. Затем предоставим «Эксельциор» своей судьбе, прекратив санацию. Таким образом мы покончим с этой свиньей в Гамбурге.
7 декабря 1949 года Ахатьян выехал. Он должен был вернуться 16 декабря. В этот день США предоставили ФРГ кредит в сумме один миллиард марок. Герр Рубен Ахатьян не вернулся в этот исторический для восстановления германской экономики день. Он вообще не вернулся.
28 декабря банкир Вальтер Преториус был арестован криминальной полицией ФРГ. Тогда же был арестован и Томас Ливен в Цюрихе швейцарской полицией, действовавшей по поручению «Интерпола». Господа Ливен и Преториус были обвинены в проведении огромной аферы с супермарками. «Кто обвиняет меня в этом?» — спросил Томас швейцарских чиновников криминальной полиции. «Некий Рубен Ахатьян, а немецкие власти передали много обличительных документов. Сам Ахатьян исчез».
Почти год просидел Томас в следственной тюрьме. Самый жаркий, по наблюдениям синоптиков, за последние 100 лет год, год отмены карточек и начала корейской войны, которая вызвала истерию накопительства в Европе.
19 ноября 1950 года суд приговорил Томаса Ливена к трем с половиной годам тюрьмы. Объявляя приговор, судья заметил: «Этот высокоинтеллигентный и в высшей степени образованный человек — необычайный тип преступника».
Преториус получил четыре года тюрьмы. Его банк был выставлен на распродажу. Дальнейшее занятие банковским делом ему было запрещено. «Немецкий банк» вычеркнул его имя из картотеки солидных банкиров.
На процессе была небольшая пикантность. Хотя подсудимые хорошо знали друг друга, они ни словом, ни жестом не выдали своего знакомства. Вторая пикантность заключалась в том, что судья удалил публику из зала, когда Томас стал рассказывать, как можно супермарки превратить в марки. Публикаций, которых он боялся из-за участия в работе многочисленных секретных служб, таким образом, не было.
В известном смысле Томас достиг своей цели. Марлок остался нищим до конца жизни. Он был отправлен для отбытия наказания во Франкфурт, Ливен — в Дюссельдорф.
Бастиан Фабре, живший в этом городе, скрашивал жизнь Томаса частыми передачами. Чтобы скоротать время, Томас занялся составлением «Лексикона преступников», который получил признание общественности.
14 мая 1954 года Ливен был освобожден. У дверей тюрьмы его ожидал Бастиан. Оба поехали на Ривьеру, где Томас отдыхал и набирался сил после заключения. Только летом 1955 года они вернулись домой и поселились на Цицилиеналлее в Дюссельдорфе. Томас владел еще деньгами и счетом в банке. Соседи считали его солидным коммерсантом. Месяцами Томас анализировал случившееся и приводил нервы в порядок. «Парень, мы должны чем-нибудь заняться, — говорил Бастиан. — Наших денег не хватит на такую жизнь. О чем ты думаешь?» — «Я думаю о большой операции с акциями. Ее проведению никто не может помешать», — ответил ему Томас.