– А ДНК есть? Или, может, отпечатки пальцев?
– Ха! – усмехнулась Софи. Она что-то грызла – похоже, чипсы. Софи существует практически на подножном корме. – Есть частицы резины, но они от резиновых перчаток. Вот неожиданность-то, да? Кожного эпителия не нашли. Как и спермы, слюны и крови, которая отличалась бы от крови девочки.
– Отлично, спасибо. – Внутри у меня все оборвалось. В очередной раз я угодил в ту же ловушку. Мечты мои пошли прахом, я чувствовал себя одураченным и глупым.
– Кроме того старого пятна, которое обнаружила Хелен. Они установили группу крови – вторая положительная. А у жертвы первая отрицательная. – Софи на миг умолкла и отправила в рот очередную порцию чипсов, а у меня сжался желудок. – Ну так как? – спросила она, не дождавшись от меня ответа. – Ты же это и хотел услышать, разве нет? Совпадает с данными по крови из старого дела. Это хоть и условная, но зацепка.
– Да, – ответил я, чувствуя сосредоточенное внимание Кэсси. Я отвернулся к окну. – Это прекрасно. Спасибо, Софи.
– Мы отправили окурки и обувь на анализ ДНК, но я на твоем месте особо не надеялась бы. Там все уже к херам собачьим разложилось. Кем вообще надо быть, чтобы хранить образцы крови в подвале?
Кэсси, по нашему негласному уговору, занялась старым делом, а я сосредоточился на Девлинах. Детектив Мак-Кейб несколько лет назад умер от сердечного приступа, а вот с детективом Кирнаном Кэсси удалось встретиться. Уйдя на пенсию, он поселился в Лэйтауне, небольшой прибрежной деревушке. Румяный, добродушный старикан хорошо за семьдесят, с одрябшим телом бывшего регбиста, он тем не менее долго гулял с Кэсси по широкому пустынному пляжу, где под крики чаек и кроншнепов рассказал ей все, что помнил о деле в Нокнари. Позже тем же вечером, пока я намазывал ломти чиабатты горчицей, а Сэм разливал вино по бокалам, Кэсси, разжигая камин, сказала, что, судя по виду, старик счастлив. Он явно любит столярничать – к его поношенным брюкам прилипли опилки, а провожая его на улицу, жена повязала ему шарф и поцеловала в щеку.
Дело в Нокнари Кирнан запомнил хорошо. За всю короткую, сумбурную историю ирландской государственности в стране бесследно пропало лишь полдюжины детей, и Кирнан навсегда запомнил тех двоих, чье исчезновение он безуспешно расследовал. По его словам (Кэсси сказала, что говорил он, чуть оправдываясь, словно много раз мысленно вел эту беседу), поиски велись масштабные: кинологи, вертолеты, водолазы, полицейские и добровольцы прочесали мили лесов, холмов и полей во всех направлениях. Много недель подряд поисковые отряды выходили каждое утро на рассвете, а возвращались, когда опускались поздние летние сумерки. Каждую ниточку проверили, даже те, что вели в Белфаст, Керри и Бирмингем, и все время внутренний голос нашептывал Кирнану, что копают они не там, где надо бы, и что разгадка находится у них под носом.
– И какая у него версия? – спросил Сэм.
Я положил кусок мяса на последний бутерброд и передал напарникам тарелки.
– Потом расскажу, – сказала Кэсси и, обращаясь к Сэму, добавила: – Лучше сначала поешь. Часто ли Райан нас такими вкусностями балует?
– У тебя тут парочка вундеркиндов, – сказал я, – которые умеют одновременно есть и слушать.
Я бы, конечно, предпочел услышать эту историю с глазу на глаз, но Кэсси вернулась из Лэйтауна совсем поздно. Предчувствие отбило мне аппетит, так что сам рассказ едва ли что-то изменил бы. К тому же за ужином мы и так постоянно говорили о работе, и сегодняшний день не исключение. А Сэм всякие эмоциональные полутона и настроения считывать не умеет настолько, что порой его нечуткость меня поражала.
– Да не может быть, – съехидничала Кэсси, – ну ладно уж. – Ее взгляд на миг остановился на мне, и я отвел глаза. – По версии Кирнана, дети никуда из Нокнари не исчезали. Не знаю, помните ли вы, но там был и третий ребенок… – она потянулась за блокнотом, заглянула в него, – Адам Райан. В тот вечер он играл с ними, и позже, когда поиски продолжались уже пару часов, его обнаружили в лесу. Травм у мальчика не было, но кроссовки перемазаны кровью, а сам он явно испытал потрясение и ничего не помнил. Кирнан сделал вывод, что в любом случае, что бы там ни произошло, произошло это в лесу или неподалеку, иначе как Адам вернулся бы назад? Кирнан решил, что кто-то – и этот кто-то из местных – следил за детьми. В лесу злоумышленник подошел к ним, а возможно, заманил к себе домой, где и набросился на них. Не исключено, что убивать их он не собирался, просто хотел поиздеваться, но что-то пошло не так. Адаму удалось сбежать, и он спрятался в лесу – следовательно, все это происходило либо в лесу, либо в поселке, в каком-то доме рядом с лесом, либо на одной из ближайших ферм. Кирнан полагает, что убийца запаниковал и убил детей. Тела он, возможно, прятал в доме, а потом улучил момент и либо выкинул в реку, либо закопал у себя в саду или – это вероятнее всего, потому что ничего похожего на недавнее захоронение в подлеске не нашли, – где-то в глубине леса.
Я откусил от бутерброда. От вкуса, резкого, кровяного, меня едва не вывернуло. Я не жуя проглотил и быстро запил вином.
– А где сейчас этот Адам? – спросил Сэм.
Кэсси пожала плечами.
– Да вряд ли он что-то путное рассказал бы. Кирнан и Мак-Кейб несколько лет навещали его, но мальчик так ничего и не вспомнил. В конце концов они махнули рукой и решили, что память ему отшибло навсегда. Семья мальчика переехала из Нокнари, местные поговаривают, что в Канаду.
Все так и есть, вот только я не ожидал, что прозвучит это так обыденно и скучно. Мы с Кэсси смахивали на шпионов, которые в присутствии Сэма свели общение к убогим шифровкам.
– Бедолаги, наверное, извелись, – посочувствовал Сэм. – Вот он, свидетель, и толку ноль… – Он покачал головой и впился зубами в бутерброд.
– Да, Кирнан сказал, что это ужасно действовало на нервы, – подтвердила Кэсси. – Но мальчик старался. Даже согласился с двумя ребятами из местных поучаствовать в реконструкции событий. Детективы надеялись, это поможет ему вспомнить, что они с друзьями делали в тот вечер, но стоило им войти в лес, как мальчик буквально оцепенел.
У меня свело желудок. Ничего такого я не помнил. Я резко положил бутерброд на тарелку. Отчаянно захотелось курить.
– Вот бедняга, – сочувственно протянул Сэм.
– Мак-Кейб поддержал версию Кирнана? – спросил я.
– Нет. – Кэсси слизнула с большого пальца горчицу. – Мак-Кейб полагал, что убийца приезжий и пробыл в поселке лишь несколько дней. Возможно, приехал из Англии, и не исключено, что по работе. Но ни одного стоящего подозреваемого у них не было. Они допросили почти тысячу человек, докопались до каждого известного извращенца и психа в Южном Дублине, по минутам восстановили перемещение местных жителей… Сами знаете, как оно бывает – подозреваемый почти всегда есть, пускай даже ты не можешь ему ничего предъявить. А у них никого. Ни одна зацепка ни к чему не привела.
– Знакомо, – мрачно пробурчал я.
– Кирнан считает, что убийца обеспечил себе фальшивое алиби, поэтому не оказался среди тех, на кого могло пасть подозрение, а Мак-Кейб полагал, что убийца уже давно свалил. По его версии дети играли у реки, дошли до того места, где лес заканчивается, это довольно далеко, но прежде они такое не раз проделывали. Вдоль реки там идет узкая проселочная дорога. Мак-Кейб думал, что злоумышленник проезжал мимо, заметил детей и попытался затащить или заманить их в машину. Адам вырвался и убежал в лес, а остальных двух убийца увез. Мак-Кейб связывался и с Интерполом, и с британской полицией, однако ничего путного ему не сообщили.
– Получается, что Кирнан и Мак-Кейб, – сказал я, – не сомневались, что дети мертвы.
– Мак-Кейб, похоже, сомневался. Он допускал, что их просто похитили – возможно, псих, а возможно, человек, не способный иметь детей, или… Поначалу-то они думали, что дети просто сбежали, но когда тебе двенадцать и денег у тебя нет… Их бы через несколько дней нашли.
– Но Кэти не заезжий гастролер убил, – сказал Сэм. – Убийца договорился с ней о встрече, где-то целый день прятал тело…
– Вообще-то, – начал я и сам удивился, какой у меня спокойный, невозмутимый голос, – вряд ли в том старом деле детей увезли на машине. Насколько я помню материалы, мальчика обули, когда кровь на кроссовках уже начала сворачиваться. Иначе говоря, убийца какое-то время провел вместе с детьми где-то неподалеку и лишь потом скрылся. По-моему, это местный.
– Нокнари – поселок маленький, – заметил Сэм, – каковы шансы, что там живут сразу два детоубийцы?
Пристроив тарелку на коленях, Кэсси закинула руки за голову и принялась разминать затекшие мышцы. Под глазами у нее залегли тени. До меня вдруг дошло, что беседа с Кирнаном далась ей нелегко и что рассказывает она так неохотно, не только чтобы поберечь мои нервы. Я заметил, как напряжены у нее уголки губ, – верный признак, что Кэсси чего-то недоговаривает. Что же Кирнан сказал ей такого, что она не желает рассказывать?
– Вы знаете, что они даже все деревья осмотрели? – спросила она. – Через несколько недель после исчезновения какой-то умник вспомнил очень давнее дело, когда ребенок залез на дерево и провалился в дупло. Его тело нашли лишь спустя сорок лет. Кирнан и Мак-Кейб велели помощникам каждое дерево проверить, в каждое дупло фонариком посветить…
Она умолкла. Мы тоже молчали. Сэм с размеренной, неторопливой невозмутимостью дожевал бутерброд, после чего отставил тарелку и довольно вздохнул. Наконец Кэсси заерзала и протянула руку, и я положил ей на ладонь пачку сигарет.
– Кирнану до сих пор это все снится, – тихо проговорила она, доставая сигарету. – Правда, он сказал, что после того, как вышел на пенсию, пореже, раз в несколько месяцев. Ему снится, будто он бродит по лесу и ищет детей, зовет их по именам, а тут кто-то выскакивает из кустов и набрасывается на него. Он знает, что это тот, кто похитил детей, видит его лицо “так же отчетливо, как вот сейчас вас вижу”, но когда просыпается, ничего не может вспомнить.