Ну а потом…
Да устали мы так, что и хватило-то сил на один раз «потом». Тем более, что Божана так суетилась, не зная как помочь, что делать, что пришлось потратить некоторое время на ликбез.
Между тем, я был счастлив, и даже не хотелось думать о будущем, о прошлом, только наслаждаться настоящим. Люди не умеют наслаждаться жизнью, часто замечают только негатив, а в жизни много радости и счастья. Вот я в чужом времени, перед судьбаносными событиями, с непонятными, даже мутными перспективами. И я – счастлив!
Глава 13. Средневековые «Штирлицы»
Поспать нам дали не долго, казалось, и вовсе не спали. У входа в горницу, где мы находились, началась суета. Хмельные выкрики, ор. Голос Еремея возвышался над другими, и только его можно было с трудом понять, остальные звуки сливались в сплошной гул.
– Не пущу! Ступайте, зашибу! – кричал наш дружка, выполняющий, наверное, роль рынды.
Если бы не смех и песни, можно было подумать, что нашу комнату действительно берут штурмом.
– Выди, любы до людей, – сказала заспанная Божана.
– А ты оденься хоть, – сказал я. Жена стала суетливо накидывать одежду на нижнюю рубаху.
– Так в баню зараз пойдем, – сказала Божана, накидывая поверх всего шкуру медведя – прямо языческий тотем.
Да, за последние полтора суток женушка уже третий раз в баню пойдет, я второй. Чистюли! «Дикий обычай северных варваров», – сказали бы просвещенные европейцы. Вон Людовик Солнце так и вовсе два раза мылся за всю жизнь. Может европейцы нас лентяями считают, типа «моется тот, кому чесаться лень»?
Звук нарастал и уже послышались удары в дверь.
– Супражалися ужо? – крикнул, судя по голосу Войсил. – Давай до коров да в баню.
Я посмотрел на Божану, которая выглядела напряженно.
– Люба моя, чего смурная? – спросил я, одеваясь.
– Дак, калину красную не поднести до дядьки, – смущенно сказала она.
Обычай с калиной, видимо, должен был символизировать лишение невинности молодой жены. По мне так – безразлично. Нравы XXI века, которые еще преобладали во мне не вызывали противоречий по поводу невинности. По мне, так наивному поведению Божаны не смогла бы соответствовать и самая принципиальная девственница прогрессивного века XXI.
– А есть калина? – спросил я.
Божана потупилась, и мне пришлось три раза повторить вопрос, постепенно добавляя металла в голос. Ветка калины с гроздью крассных ягод оказалась в углу под накинутым сверху полотенцем.
– Усе добре, дядька не дасьть хулу нести, да и я – муж твой обороню ад языц скверных, – сказал я, обнял жену и поднял калину над головой.
– Любы мой, не чаяла я бабьей радости, – Божана поцеловала меня в губы. – Ходь да людей.
Я открыл дверь, и опять окунулся было в круговорот шума и веселья. Какие-то приветствия, шуточки. Но все замолчали и уставились на поднятую в моей правой руке гроздь алой калины. Собравшиеся стали смотреть друг на друга, не зная как реагировать на ситуацию. Видимо, слухи и оговоры ходили давно и никто не ожидал подобного пассажа.
Ситуацию спас отец Филиппа, который предложил всем собравшимся поделиться своим опытом общению с бабами и сам начал какую-то на грани приличий историю, но его под общий хохот, вновь разразившийся в толпе, попросили прекратить.
Войсил же смотрел на меня. Взгляд его говорил: «Спасибо!». Я же в ответ еле заметно кивнул. Мой тесть взял шкуру медведя, на которой мы возлегали и одел ее на какую-то молодую девушку, одетую богато и ярко, явно приглашенную на свадьбу и не холопку.
– А хлеб корове даси, апосля у баню, тамака сетью рыбацкай покрой молодую, да ветку з листами хай возьме, – увещивал Войсил меня, пока вся толпа восхищалась молодой женой, собираясь скопом провожать молодых во двор.
На улице, прямо возле крыльца стояла корова, которой и следовало съесть хлеб, что был в нашей горнице. А корова то была – не больше теленка! Тут я немного переиначил обряд, потребовав привести моих коней и собаку. Коням я отдал остаток хлеба, а псу дал кусок специально оставленного для этого курицы. Мои нововведения противоречия не вызвали, а кони и собака привели собравшихся в восторг. Было даже типа «А дай прокатиться». Начали забиваться и на случку Шаха. Вот у кого проблем с «сопряжением» не будет – по двору бегали две суки, одна из которых была довольно большой собакой и от нее может получиться неплохой помет.
В бане мы были, хвала богам, одни, но все принадлежности – сеть, ветка, что-то в кувшинах, – были, как и новая одежда. Я знал, что был обряд, когда в бане с молодыми был и ведун, который и должен был на голые тела одевать сеть, да и другие действия. Но никакого мужчину рядом с обнаженной своей женщиной не потерплю. Становлюсь приверженцем домостроя!
Наконец, произошло то, что будоражило мое сознание и естество с посещения бани на заимке.
Божана была прекрасна, она то одергивала меня, то предавалась страсти, когда уже я был готов – снова одергивала. Довела до такого исступления, что я уже ревел как медведь, охватывая женское молодое тело. Божана старалась сдерживаться, но и она стала произносить нечленораздельные звуки вперемежку со стонами. Я, по сути проживший целую жизнь, насыщенную похождениями и сексуальной распущенностью не мог вспомнить были ли подобные эмоции в той жизни. И не мог. Да и не было такого наплыва страсти, желания, даже вожделения. И это была магия, когда не опытная женщина, поддавшись только инстинктам, становится искусной любовницей. Вчера в горнице не было такой страсти, мы были уставшие, суетливые. Сейчас же я был бурлящим океаном, Божана была ветром, который раздувает волны, а еще было нечто сакральное, непостижимое и это было землетрясение, ядерный взрыв, который вызвал цунами и эта волна нас поглощала.
– Корней! Все добре? – кричал у входа в баню Ермолай.
Ему не отвечали, потому что мы не слышали ничего, кроме своей страсти.
– Корней! – продолжал уже слегка опасливо кричать Ермолай, который, видимо все еще отыгрывал роль нашего дружки и по совместительству рынду-охранника.
– Все хорошо! – прорычал я громко, чтобы успокоился дружка. Жениться ему надо!
Потом под скабрёзные шутки был выход к столу. А после Божана пропала. Меня оставили за столом. И я уже смог насладится застольем. А здесь были и жаренные поросята, и тетерева, лебеди, осетра, орехи, тушенная в горшках свинина, куски говядины, хлеб, каша – глаза разбегались. Казалось, стол стал еще богаче на блюда. И это второй день! Вот только людей было значительно меньше.
Посмотрев на все изобилие во мне проснулся скряга, так и хотелось задать вопрос: «За чей счет банкет?». Даже выискивал икру заморскую баклажанную, но не нашел. Ничего, посеем и баклажаны, выведенные для более северных широт. Даже арбузами побалуем местных и не только их. Очень надеюсь, что расчет за свадьбу будет не со счетов моей жены, уже и моих.
– Погутарить треба, Корней. И друже мой познаемиться хоча, – после очередной здравницы за молодых шепнул Войсил.
Так, получается, был осмотрен, принят в разработку и одобрен для вербовки. Или я ищу то, чего просто нет? Беспечность ночи и утра резко улетучилась и я напрягся. Явно Войсил был не прост, тут еще и какой-то друг. И почему я не профессионал из КГБ или ФСБ, почему я и неправильный десантник. Вот стоит назвать автору главного героя бывшим десантником и все… Все враги сокрушены. Я же, признаюсь, все больше надеюсь на навыки, добытие при увлечении реконструкцией. А вот от десанта у меня главное – умение побороть страх.
Возникал и вопрос с кем мне нужно встретиться, разведчиком? Была ли разведка в это время? В том или ином виде, она была всегда. К примеру, монголы, которые уже скоро станут важным игроком на политической карте, имели свою разведку, которая подкупала политическую элиту, собирала сведения, могла анализировать и давать рекомендации правителям. Вон в Смоленске, согласно источникам, в 1229 году было монгольское посольство, в других городах, вероятно тоже. А было ли посольство русских княжеств у монголов? Нет! Фактом было и посольство монголов в Венгрии, причем профессиональным со знанием языков самим послом. А вот посольство это ехало в Венгрии, вероятно, через русские княжества.
Ничего не знаю и о разведданных ливонцах или тевтонах. Они смотрели, привечали, могли и волнения организовать в той же псковской или новгородской земле. А русские о них знали только то, что они демонстрировали уже на полях сражений. А знай заранее планы противника, его численность, вооружение, может, и сберегли бы русские души, которых в XIII веке и так не много. Вон во Франции 21 миллион населения и податей много и мобилизационный ресурс, а на Руси во всех княжествах сегодня вряд ли больше 6 миллионов наберется, а угроз поболе, чем у тех же французов. Там-то междоусобицы, да англичане, которые в своей элите по сути те же французы, так как не в Англии дело, а во французских землях.
Так что догадаться о том, что Войсил связан с разведывательной деятельностью было не сложно, но определенные шаблоны это понимание ломало. Получается, была на Руси своя разведка, были люди, которые и анализировали ситуацию. Только вопрос в масштабах. Это местечковые структуры для отдельного князька, или все русские княжества имели доступ к информации?
– Здоров будь, боярин Корней! – поприветствовал меня человек с пронзительным взглядом. – Я Глеб Всеславович.
– И ты будь здрав, Глеб Всеславович, – отозвался я, входя в небольшую горницу, куда меня проводил Войсил.
– Друже мой сказывал, что ты многое ведаешь, вон о татарах, али а венетах, да франках и иншах немцах? Так то? – мужчина пристально посмотрел на меня.
Вопрос прозвучал еще до того, как я нашел место, где присесть, поэтому и ответил я не сразу, устраиваясь на край лавки.
– Так поведаешь мне? – спросил Глеб Всеславович, не отводя взгляд. Как будто и не пьянствует второй день.
– Так, спытай меня! – ответил я.
– А ты и кажи пра татар, да немцах иншах, а я спытаю, – сказал Глеб Всеславович и придвинулся на скамье в моем направлении, демонстрируя интерес.