егированную сталь, синтетические высокопрочные волокна на тетиву. Однако делать и тридцать арбалетов с револьверным барабаном – вундервафля для периода. Но как дальше? Выдержать натяжение в почти 65 килограммов могут лишь тетевы из 21-го века, следовательно, другие арбалеты будут и бить на меньшее растояние и менее скорострельны и обладать меньшей пробивной способностью.
– Любы, порадится потребно, – сказала Божана, входя в горницу.
– Молви! – сказал я и откинулся на спинку стула. В нашем доме уже почти во всех комнатах есть стулья – привычнее, чем лавки.
– Еремей, – произнесла имя жена и запнулась. – Павадился до девки, што работает у усадьбе – Белой кличут, а так Феврония.
– И што? – деланно удивился я. – молодые пригожие, вот и сладилось.
– Так аще до похода твого сопрягал яе, и понесла, – возмущенно произнесла Божана. – А извести не хоча.
– Грех то! – произнес я и понял всю ситуацию.
После детального разговора оказалось, что Бела работает у нас в усадьбе на кухне и, по сути, заменяет Мышану, которая больше уже тиун и занимается поселениями и сельским хозяйством. Этот момент я пропустил, но все охватить нельзя, да я и не гений администрирования. Божана, как по мне, должна больше инициативы проявлять.
Вызвал Белу. Та стояла с опущенными глазами и только бормотала, что избавляться от ребенка не будет.
– Ошалела, девка? – выкрикнул я. – Чадо – дар божий. Ермолай ведает?
Девушка покачала головой. Она, видите ли, боится, что он откажется от нее. Дальше говорить с ней нет смысла.
До усадьбы Речной добрался быстро, благо и погода была умеренно солнечной и мой Араб резвый. Ермолая застал на обучении. Он отрабатывал связки с десятком Филиппа.
– Ермолай! – выкрикнул я.
Великан подошел и опустил глаза.
– Прознал? – смущенно спросил он. Сильные большие люди иногда такие милые детки. Оставалось только ножкой земельку погладить.
– Ты, пес шалудивы, девку обрюхатил, и в кусты? Ты муж али тать? – отчитывал я, а у Ермолая глаза становились все шире и шире.
– Бела не праздна? – прошептал детина.
– Так, и я не дозволю чадо извести. Девка пригожа, не гультайка, што треба? – сказал я и посмотрел на Ермолая. Он меня уже не слушал, а расплывался в улыбке, превращаясь в блаженного.
– Ерема! Ерема! – обращался я, но меня уже не слышали.
Я ждал. Минут пять потребовалось этому большому человеку, чтобы прийти в себя.
– Ермолай, венчайся! – произнес я то, зачем и ехал сюда.
– Дык халопка вона! – растеряно привел, на мой взгляд, дурацкий аргумент будущий отец.
– Ужо нет! Моя халопка была – стала вольной. В приданое дам двадцать гривен и избу сладим добрую, – сказал я.
– Двадцать? Дык и не треба, – сказал Ермолай.
Чтобы не передумал и не сорвался с крючка, я обратился к обществу.
– Вои, Ермолай венчатся буде! – прокричал я, чтобы все слышали.
Ратники подбежали, начали поздравлять всеобщего любимца. Ермолая уважали и ценили. И не только за его силу, но и за то, что всегда приходил на помощь и никогда не конфликтовал. Он был сиротой, его отец погиб, отражая последний набег булгар. Подошел и Филипп.
– Так што, Филипп, сватом будешь мне? – сказал я, хлопнув другу по плечу.
– То можно! За утро приедем, – улыбаясь, сказал Филипп.
– А как ты? Сын буде? – спросил я уже Филиппа.
– Так, не праздна! – сказал Филипп, а я рассмеялся. Прямо одномоментный демографический взрыв. Филипп уже будет многодетным отцом по меркам XXI века.
Зайдя в дом я рассказал Божане о результатах поездки, и полностью осознал семантику слова «оврал». Все суетились, куда-то бегали. Я и не знал, что у нас в доме столько людей. Прибежала Бела, бросилась ноги целовать, чуть поднял ее.
– Веселье буде у нас в доме, избу вам завтра ладить пачнем, – сказал я ушел в спальню. Участвовать в этом дурдоме не буду.
У меня же в голове было только одно – сталь, чугун, крица! В книге, которую я взял по металлургии были описаны технологии средневековья. Не посмотрел толком. Технологии Нового времени только обзор, правда есть интересные фото с кратким описанием. Вот и маялся, что делать: или ладить индийские печи, что позволяли выплавлять вполне хорошую сталь, или же уже строить горн. Так и размышлял, ожидая супругу, но Божана не пришла и в десять и в двенадцать. Можно было и приревновать, но я слышал, что в доме так и не закончилась.
Утро началось бурно. Колокольчики, крики, дудки. И где этих крикунов нашли. А потом: козочку не искали? У нас купец, у вас товар. Как хорошо, что Божана в этом разбирается. А когда вышла Бела – ну княгиня. Коса с лентами, одежда золотом вышита. Вышла с подносом, на котором была чаша и преподнесла ее Филиппу, который был до крайности серьезным. Невесту рассматривали, крутили, торговались. Хотелось бы избежать пьянки, но ритуальное распитие с Филиппом не предусматривало отказа. Потом петух, которого принесли в дом, нагадил. Короче, день в никуда!
На завтра с самого утра – тяжелого утра нужно сказать – меня подняли криками.
– Пять ладей, уже грузныя пристали! – кричал посыльный из Речного.
– Араба седлать! – крикнул я и стал спешно одевать доспехи. Взял арбалет и побежал в конюшню.
– Што там? – спросил я Филиппа, который, как и я, выглядел потрёпанным.
– Так молвят, што ад великого князя Юрия Всеволодовича и ростовского князя Василько Константиновича, – сказал Филип, а я упал в осадок.
И что это значит? Какого лешего? Василько должен идти, или уже быть в Чернигове. А Мстиславы собираться на поиск монголов в Диком поле. А тут такое внимание, что становится как-то зябко. Не верю я в барскую ласку.
– Ну, пойдем, – сказал я и направил Араба к пристани.
– Здрав будь Корней Владимирович! – поздоровался со мной Глеб Всеславович, когда я подъехал в сопровождении Филиппа и его десятка.
– Здрав и ты Глеб Всеславович. Пошто ко мне пожаловал? – спросил я спешиваясь.
– Так гастинец ад князей табе, – сказал с усмешкой Глеб Всеславович.
– Мне? – ошарашено спросил я.
– Так, примай боярин, то на науку воинскую разное. Мастеров дали, да артельщико иншах, – сказал Глеб Всеславович и начал давать распоряжения разгружаться.
Глеб Всеславович отказался от моего гостеприимства, так как важное дело у него к тысяцкому. Знаем мы их дела, небось, вино везет другу своему. Получается, что товарищ разведчик ездил с докладом к князю и рассказал обо мне, или даже не обо мне, а о задумке моей, и сильные мира сего одобрили идею.
Вначале я сомневался, как поступить, но принял к действию народную мудрость «дают – бери, бьют…» – последнее не совсем подходит. Я и так хотел налаживать быт и организовывать систему воинской школы – вон уже к концу недели переселяется десяток в учебный центр. Филиппу отгрохали серьезный такой домик с печами прямо на территории школы, Ереме ставим избу недалеко от места работы. Первый будет начальником всей школы, а Еремей станет главным наставником. Тут есть риск, так как обучать у него талант, а вот управлять другими наставниками – может и не получиться.
Когда же я узнал, сколько и чего привезли мне, я начал уже думать, что за такие дары мне нужно замочить Чингизхана – не меньше. Самое главное богатство – люди. Ну, то, что холопы прибыли и конкретно мне – то одно дело. Я уже и так задумывался организовывать новое поселение, равноудаленное от двух поместий. Но артельщиков навезли действительно много.
Прибыли еще две бригады строителей, которых у меня скоро станет чуть ли не больше, чем холопов. Кроме того, как я и просил, прислали трех стеклодувов ну не мастеров, но хоть что-то умеют. Один же назвался стекольщиком и стекольным ювелиром – заявка! С оружейниками такая же схема, двое подмастерьев, но есть среди них и один мастер имеется. Зерна привезли на полармии. Мы на полную мощность запустили мельницу, две системы жерновов давали столько муки, что не успевали шить мешки. Была и солонина и что удивительно – дорогая греча. Оружие было, но все булавы, кольчуги рваные, но были и мотки проволоки для кольчуг.
Так же прибыли двенадцать воинов, большинство пожилые, но крепкие. И это мне казалось проблемой. Либо подчинение мне и Филиппу, либо никак – вон к Гавриле в сотню пусть идут. А то, что умудренные в возрасте ратники захотят подчиниться для них, по сути, отрокам – спорный вопрос.
Даже произошедшими событиями день не закончился. Если приключения начались, то они и продолжаются. Уже к обеду, когда только разгрузились пришедшие корабли, пришла весть, что в усадьбу прибыл табун лошадей. Посыльный и посчитать не мог их. Все твердил: «Вельми, вельми». Третьяк и Вторак смогли, наконец, прибыть. Если это сыновья Войсила, то больше ста пятидесяти лошадей у меня есть. Не уверен я только, что в хозяйстве пригодится, но, вот, как боевые, можно. Я бы фризов лучше бы разменял хоть три к одному, но не судьба. Попробуем переучить и кого из монгольских лошадок для хозяйства, может парой десятков и получится усилить хозяйство.
– Тяжко? – просила Божана, когда я только часов в одиннадцать вечера добрел до дома. – Баню?
– Воды, – на баню сил не было. Помыться с ведра и спать.
Завтра день предполагается не легче. Утром доклады от тиунов с учетом новых поступлений, потом определение фронта работ строителям – прежде всего под новое поселение. Обсуждение проекта церкви. Дальше организация воинской школы – рекрутов уже расселяем в казарме. Вроде бы для этого все готово и столовая и баня и мебель в казармах, но в первый день нужно сразу задать высокий уровень организованности. Мне бы разтроиться на три сущности, чтобы успеть все.
Несмотря на все ожидания, утром я проснулся на удивление в хорошем настроении. Рядом лежала любимая женщина. Умная, красивая, хозяйственная, мать моих детей. Да, – еще будущего ребенка, но в сознании уже все больше укоренялось восприятие, что у меня есть старший сын. Путь разница между мной и Юрием вряд ли больше восьми лет, но это напускное, мне есть, что ему дать. Но в то время, как я только задумываюсь что-либо дать, как отец, для Юрия, Божана уже смогла заменить мальцу мать. Женщина дала столько любви, нежности, внимания, что казалось забитый ребенок, уверен