но ступающий в подростковый возраст, перерождается в другого человека. И мне это нравится. Я вижу, насколько Божана может быть матерью, насколько она может быть женой. И тот разговор, который, несмотря на вчерашнюю усталость, состоялся, подливает счастья в уже полную чашу нашей семьи.
Я попытался издали уточнить у жены, почему она не помогает мне, хотя я знаю, что Божана уже много впитала информации, доводимой на всех совещаниях. Да и не в совещаниях дело. Она прекрасно разбирается в домоводстве, умеет организовать людей и у нее есть статус, который позволяет пользоваться своими названными навыками.
Ответ был долгий и пространный. Мне поведали, что мы и так нарушаем правила. Первое – никакой женской половины в доме нет. Второе – я сам всегда стараюсь успеть везде, но есть исполнители, которые и должны заменять мои потуги. Третье – я и не замечаю тот слой просителей, челобитников, которых все больше и больше, так как выдача денег за рождение ребенка, на свадьбу возбуждает у людей впечатление, что хозяину просто некуда девать серебро. Для примера она даже рассказала, как вчера пришел мужик и стал доказывать, что обязательно через девять месяцев у него будет ребенок, а еще, его сын женится через год, так что давайте заранее деньги, а то ему топор новый нужен. То есть – он возлег со своей женой и сразу в усадьбу. Мол, я только что сделал ребенка – деньги давай! И подобных примеров жена привела множество.
Услышав многие сюжеты, которые, благодаря мудрости моей жены были решены, но не дошли до меня, я даже восхитился. Когда же Божана стала перечислять, чего только стоило сватовство, то я попросил перестать. А еще Великдень – пасха, во время которой мы были в походе. И это все она. Золото мне попалось, а не женщина!
Следующий день, оказался не таким суетным, как предыдущие два. Тем более, что я решил делегировать больше полномочий на тиунов и их помощников. Я вызвал Мышану, и послал за Макарием. И тут сюрприз…
– Дак это, вот, не гневись, я не ведаю, што творю, я вот, – растерянно и испуганно блеяла Мышана, которая отличалась четкостью изложения, чему позавидовал бы и референт любого министра.
– Макарий учора на ночь тут застался, – прокомментировала замешательство управляющей Божана. Вот же все знает.
Я опешил. Вот, и для этого тоже нужен был Шинора, который доложил бы сразу, еще до греха, но я проныру отправил с Жадобой. Нужно службу безопасности создавать. Два главных управленца, после боярской семьи – прилюбодеи. Ладно, Мышана – она женщина свободная. У нее есть сын и дочь, но мужа еще со времени закладки крепости при строительстве бревном прибило. Но Макарий – отец семейства, шесть детей наплодил. И вот так.
Я уже стал прикидывать, сколько серебра передать в дар церкви, чтобы отец Михаил не поднял бучу.
– Дом греха, – сказал грозно я, демонстративно отвернулся, дожидаясь привода сластолюбца.
Макарий не пришел, его привели. У него не так давно окончательно зажила спина от порки Вышемиром, и тиун Речного ждал кары. Я же думал, как поступить, при этом изображая крайнее негодование. По мне, человека сознанием XXI века, это личное дело, да хоть бы и втроем жили. Но в XIII веке так нельзя, нельзя для всех.
– Так што семья, али Мышана? – просил я и Макария.
Тот мялся, стыдливо и опасливо пряча глаза в пол. Ноги тиуна подкашивались. Такой он мне не помощник. И думал я, как поступить только из пользы дела. И каков кобель? По местным меркам практически старик, а гляди ты!
Как бы поступил суровый правитель этого времени? На костер? Не рационально – лишиться двух управленцев, в которых с таким неимоверным путем вложено столько новшеств и нервов? Заместителей у них так и не появилось – такой ритм работы люди просто не выдерживают, ну а я не хочу, чтобы планка трудоспособности и эффективности упала.
– Воля моя! – Торжественно произнес я. – Макарий коли блуд буде аще, пороть не стану, бить не стану – в изверги пойдешь.
Лицо тиуна перекосилось. Стать извергом, то есть отверженным, исторгнутым, значило крушение и карьеры и возможностей. Вон даже изба просторная новая у него и печь слажена. Я же по поведению тиуна понял, понял что для этого мужика Мышана стала легкомысленным служебным романом. Впрочем, надеюсь и для женщины так же – стосковалась по мужскому вниманию. Тяжело вдове в этом времени.
– Мышана! Мужней желаешь стать? – спросил я и увидел смущение у этой сильной женщины. – А Макарий якож?
Женщина молчала, и тут понятно.
– Мужа табе ошукаю и ажаню. То моя воля! Радеть будем апосля – сказал я и демонстративно вышел.
Дальше по программе было посещение учебного центра. Еще вчера там расселили прибывших из Владимира двенадцать ратников. И меня откровенно колотило от необходимости общения с ними. Князь прислал людей, а если люди не подходят – виноват князь, что прислал неправильных людей? Когда это властьимущий был виноват? Всегда виноваты исполнители. В данном случае стать козлом отпущения скорее будет моей привилегией.
Взяв с собой Шаха для поддержки, я пошел в уже отстроенный учебный центр, благо он был в полутора километрах от усадьбы.
– Яко кличут? – спросил я, как только в один из классов центра вошли все прибывшие ратники.
Те молчали, а я рассматривал откровенно, даже вызывающе. Если можно будет вывести из себя кого-нибудь, то это будет первый кандидат на выбывание.
– Имя! – резко заорал я и увидел, как три человека, инстинктивно дернули руки к правому бедру. Эти могли бы и достать оружие, если бы оно у них было.
Вперед вышел ратник, слегка скривленные ноги которого, движения производили впечатления, как писал Булгаков: «Шаркоющей кавалерийской походки». Мужчина был лет сорока, но выглядел отлично. Невысокого роста, на полголовы ниже меня, но сильные плечи и более развитое правое плечо, скорее всего говорила за то, что мужчина часто и не без успеха использует лук. Черные волосы и чуть заметные раскосые глаза выдавали в нем примесь восточной крови. Ни грамма лишнего веса, при этом прокаченное тело. Он излучал волю и силу, уверенность в себе. Пустые глаза казались безразличными ко всему, полная фатальность и я был уверен, что дело не в религиозности.
– Я Андрей и со мной сем воев из мого десятка. Я прогневал великого князя, и он прислал меня до тебя, – с достоинством сказал мужчина.
– И какая вина на табе? – задал я самый напрашивавшийся вопрос.
– Я и побратимы мои, – Андрей посмотрел себе за спину. – Характерники, а князь зове волкодлаками. А поповичи вельми злы на нас. А Глеб Всеславович молвил, што и ты волкодлак и дух бера в табе и ведун.
Я слегка опешил и стал вспоминать легенды Руси. Волкодлаками называли оборотней, прежде всего воинов, которые могли оборачиваться, якобы, в животных. Таковым считали Светослава Игоревича, Всеслава Чародея полоцкого да много еще. А характериники так и вовсе быль в казацкой среде и в XXI веке. Князь, видимо ценит этих товарищей, а вот церковь вряд ли, может тут еще и Перуном попахивает. Вот от греха и отправил сюда. Правда и у нас есть дотошный отец Михаил, да очень надеюсь, что сей достойный поп больше будет занят строительством своей каменной церкви.
Но, если сейчас этот волкодлак с апостольским именем Андрей превратится в медведя, я уйду, лягу в лесу и буду ждать пробуждения в психиатрической лечебнице.
– Мы не ведаем табе, але разумеем, што земля твоя и ты тута господин, токмо и мы акромя воинского учения ничого не можам, – сказал Андрей и демонстративно поклонился, после чего тоже самое сделали вначале семеро ратников за его спиной, а позже и все остальные.
– Наряд повинен быть. Учения ваши передать потребно и мне и отрокам, також и слухать меня, какое учение заморское я давать буду. Плату дам за то и дым поставлю, – сказал я, наблюдая за реакцией этих уже умудренных мужей, но не нашел признаков отрицания слов еще молодого меня.
– Добро! А коли уйти спадобимся, што не по нраву буде? – спросил Андрей.
– Неволить не стану. Токмо треба з разумом рабить, – ответил я и начал объяснять принципы школы.
Уже скоро я додумался пригласить и Филипа с его десятком.
Меня слушали с открытыми ртами. Если для Филиппа подобные новшества в обучении уже уложились в сознание, то прибывшие подобных подходов не знали. Што-то, было видно, восхищало бывалых воинов, что-то удивляло. А моменты, связанные с дисциплиной, дежурствами и по ночам в казарме, руководством уборки помещений и территории вызвали противоречия.
Озадачил и распорядок дня. Так, общая зарядка, после чего обязательные водные процедуры, для чего будут оборудованы и душевые, как на улице, так и в помещении. После зарядки прием пищи, далее общие знания, среди которых будет письмо, счет, история, богословие, биология после того, конечно, как сыщем наставников. После еще прием пищи. Час свободного времени, тренировка, состоящая из общефизической части и специализированной, которая в каждый день разная – или стрелковая подготовка, или фехтование, верховая езда и так далее. После два часа свободного времени и вновь учеба – уже специализированные предметы. Это стратегия, тактика, баллистика, разведывательное дело и ряд других курсов, что еще смогут предложить будущие наставники. После этих занятий еще одна тренировка, но уже в усеченном варианте – не более полутора часов. Далее прием пищи, обязательный душ или баня и свободное время, а в 22.30 отбой, обязательный для всех. Самое сложное было, как определять время. Надо будет и это придумать, вплоть до песочных и солнечных часов.
Началась бурная дискуссия. Я не мог не нарадоваться, когда мужики с упоением спорили о том, что нужно дать отрокам в школе. Когда же я объяснил, что после полугода обучения планируется делать новый набор, а этих отроков переводить на специализацию, многие посмотрели на меня с искренним уважением, но с толикой недопонимания.
Уже часа три оговаривали все, пока я не распорядился принести сбитня и закуски. После перекуса, в ходе которого не прекращалась дискуссия, начали первоначально распределять, так сказать, учебную нагрузку. Андрей стал ответственным за подготовку лучников и умение держаться в седле и сече верхом. Филипп будет ответственным за обучение техникам владения мечом, правда один молчаливый из княжьих ратников предложил чуть позже проверить мастерство Филиппа, на что уже десяток моего друга ухмыльнулся. За тактику и стратегию отвечать буду я – по крайней мере, п