— Так, то ведомо, что князь тебе поведать? — ненадолго как-то картинно задумался Нечай. Ему была позволительна некая театральность в общении с великим князем. — То, что у того боярина скарб боле твоего, али то, что уклад ладит, что свеи за зброей волоком ладьи тянут па пять десятков верст. Аще то, что вон Вячко помог Ригу взять, что марийцев посек тьму. Аще ратников у його две тыщи? Что князь поведать?
Ярослав рассмеялся. Князь еще засомневался в своем слуге, а этот изворотливый прохиндей все знает, впрочем, поэтому он и находится возле Ярослава.
— Прознай все про його, також по ледосходу пошли за им, токмо не с ратью прийти, а на поклон должен явиться один, — сказал князь и махнул рукой слуге. Дополнительно пояснять не надо — все сделает как надо и даже больше.
Глава 1. Куда пойти, куда податься
— Что кручинишься? — спросил Ипатий.
Сегодня коллега-попаданец прибыл из очередного своего похода. Непоседливый воин не может больше месяца находиться на одном месте, как и отказывается обзаводиться не то что семьей, а вообще каким-либо имуществом. Для меня это стало очень выгодным и полезным. Во-первых, если раньше, Ипатий и его сорвиголовы все трофеи за бесценок сплавляли скупщику в Рязани, то сейчас он все добро везет в поместье. Сам же, как и его десятники находится на коште воинской школы. Получают жалование, снабжение. Но главное — они обкатывают в полевых условиях новиков. В каждый поход с ним отправляются больше сотни будущих воинов. А искать противников Ипатий умеет. В степи гуляет лихой казак и гоняет, и остатки половцев и чувашей и других «печенегов». Сейчас же вернулся от аланов, где был три месяца и умудрился поучаствовать в междоусобной войне кланов.
Сказать, что мой новый соратник просто «безбашенный», нельзя. Он убежден, с чем нельзя не согласиться, что воин только тот, кто прошел не одну сечу и в бою не подвел. И, обкатав тысячу ратных на его отряде, мы получаем стойких и понимающих свои возможности воинов.
— Слушай, не знаю, что делать дальше! — сказал задумчиво я.
— Это как? Все сделал уже? И монголов разбил? Или на Руси порядок и перспективы? Говаривали уже не раз на все эти темы. Еще работы и работы и на тебе больше груза, чем на мне. Я с Филом — так, вояки. А ты наш тыл! — Ипатий сжал демонстративно кулак.
— Ага, меня уже и воином не считают, — я усмехнулся.
Да, был разговор, причем, аккурат перед последним отбытием Ипатия в поход. Тогда пришлось всем со всеми объясниться окончательно. И Фил, так наедине Ипатий называл Филиппа, — уже свыкся. Ну, за всех я считаю только троих — себя, Ипатия и Филиппа, который многое слышал при ситуации с Даниилом.
Скелеты же в шкафах были у всех, особенно, конечно, у нас с Ипатием. Я признался Филиппу, что прибыл из будущего и, как следствие, знаю многие события и их последствия. Сразу же после меня признался и Ипатий, что так же прибыл из будущего. И если я из XXI, то он аж из XXIII века. Разные у нас и способы попадания. Так, я оказался в 1223 году от рождества Христова в своем теле, только омоложенным неким непостижимым образом. А вот Ипатий, или скорее его сознание, было вселено в чужое тело. И уже гулял по просторам Руси и степи воин много больше десяти лет.
Из разговора Ипатия, которого так звали в том времени, откуда он появился и его человек-донор в этом времени был тезкой, стало очевидным, что это человек на ступеньку выше в эволюционном развитии. Вот только его достижения не связаны со знаниями, там вообще никак для современного мира, ну не квантовый же двигатель изобретать в XIII веке. А как построить простейший механизм, или заниматься сельским хозяйством — Ипатий даже не предполагает. Прежде всего, он умеет убивать себе подобных, как никто из ныне живущих. Обостренная реакция, сила, ловкость, зрение, слух — это то малое, что Евпатия выделяет из массы людей. При этом, он не так уж и выделяется статью и телосложением из множества других воинов.
Оказывается, что в будущем, откуда прибыл попаданец многие люди, такие как он. Благодаря совершенно незначительному изменению ДНК, стали доступны некоторые функции мозга, которые ранее были в «спящем режиме». Вот, например, человек год занимается в спортзале, бассейне, бегает по утрам, тем самым становится спортивным, выносливым, потянутым. Но стоит на следующий год забросить занятия и изменить свой режим, как человек становится обрюзгшим, с жирком и отдышкой. У эволюционирующего человека такого нет — достаточно один раз достигнуть высокого результата и все. Теперь на протяжении всей жизни, до момента старения мозга, ты можешь повторить свой рекорд десятилетней давности. Это в будущем назвали «эволюционным скачком», так как человек как бы набирал в своей жизни статы и не становился слабее до момента отмирания клеток головного мозга.
Ипатий еще пятнадцать лет назад сумел отбить летящую стрелу, теперь он может это делать без видимых усилий. Его владение двумя мечами — это действенная защита от всего дистанционного оружия средневековья. Стрелять из пистолета в попаданца мы еще не додумались.
Я так же, видимо, эволюционировал после перехода — обзавелся феноменальной регенерацией и уже стал замечать, что любые сложные движения однажды удачные, все последующие разы получаются только лучше. А еще я ем пироги, мед литрами потребляю с хлебом, но ни грамма лишнего жира.
Был еще один попаданец — Даниил. У него был другой путь развития — он воздействовал на умы людей. Жил весь в интригах и принципиально хотел прихода восточных завоевателей на Русь. Оба попаданца, в отличие от меня, прибыли из того мира, где русичи смогли отбиться от монголов, объединившись с булгарами, мордвой, венграми и остатками половцев. Вот только Русь превратилась в слабое государство по другим причинам — безвластие и междоусобицы на протяжении всей остальной истории. Да и крестоносцы со шведами ослабили русичей, пройдя огнем и мечом в то время, как Русь победила, но лишилась лучших своих воинов в противостоянии с монголами.
Когда не без моих усилий смогли разбить орденцев и даже захватить Ригу, Даниил только радовался, но как только понял мое стремление разбить монголов — взбеленился. Он готовил сдачу монголам русских земель и уже имел договоренности, что захватчики будут благоволить к православной церкви, которую хотел сделать всемогущей.
У каждая своя правда. Все мы хотели и хотим видеть сильную, богатую и процветающую Русь. Я, как и Ипатий, считаем, что мы способны и без врагов изменить систему управления и объединить разрозненные осколки единого культурного, языкового, экономического пространства. А Даниил был уверен, что только срубив под корень все старое, можно строить новое, правильное с его точки зрения. Ипатий был знаком с Даниилом, так как они попали в этот мир из одного кабинета. И воин бегал от мозголома, да и тот его не сильно то и преследовал. С возможностями Даниила он мог любого сломать — его организация и влияние на князей были колоссальны. Да вот обжегся, как это ни странно, на хроноаборигенах. И Филипп был одним из тех, кто помог раскрутить интригу и обыграть Даниила.
Ну да что о нем — он мертв.
— Знаешь, Ипатий, я думаю, как быть с тем, что важные игроки в противостоянии с монголами этим летом, в августе 1225 года от рождества Христова передерутся, — я начал озвучивать свои опасения. — Джеллал-ад-Дин пойдет войной на Грузию.
— Я слышал про него. Это сын последнего хорезмшаха? — удивленно поддержал разговор Ипатий. — Зачем он нам?
— По источникам у Джеллал-ад-Дина было больше ста тысяч хорошо вооруженных воинов — это сравнимо с монгольским войском Бату-хана. А у грузин больше тридцати тысяч воинов, — сказал я и посмотрел на Ипатия. — Грузин передавят через предательство и из-за зависти командующего войском к удачливости других военачальников.
— Ты же не заболел гуманизмом, Корней Владимирович? Нельзя спасти всех. У нас есть цель, вот ей и будем следовать, — Ипатий задумался и через десять секунд продолжил. — Этот Джеллал-ад-Дин может же стать так же врагом. Он мусульманин, булгары мусульмане. Все может быть, а если объединяться, да по Руси ударят? Повторю — все может быть!
— Битва грузин с мусульманами будет при Гарни, там два брата будут — Шалва и Иване Торели — грузины и, вероятно, хорошие воины, в армии уважаемы. Их предадут, вот было бы неплохо их спасти, а еще хотелось бы подставить этого хорезмшаха. Монголы и так на него зуб точат, а, если он бы «накосячил», ну напал бы на кого важного из степняков, может послов, — я задумался.
— Ты хочешь монголов натравить на хорезмийцев? Может быть ты и прав, но не получится ли тогда, что монголы придут позже? Не забыл, что годы голодные впереди? Ты уже на пределе, чтобы прокормить две тысячи воинов, а их будет больше. Так что или закрывай школу, или войнушку устраивай с непонятными раскладами. Мы можем перегреться, если монголы придут на десять, пятнадцать лет позже, — Ипатий наставительно поднял палец.
— Да понимаю я это все, — входная дверь в палату начала открываться и я резко перешел на другой говор. — Токмо треба взять можливое от той свары.
В палату не вошла, а вплыла Божана. Степенная красивая женщина в новомодном слегка приталенном расшитым золотой нитью сарафане с богатым кокошником на голове была великолепна. Не перестаю удивляться себе — я просто не умею отводить глаза от своей любимой, пока кто-нибудь не одернет. Вот и сейчас я могу выглядеть как блаженный. Глупая улыбка и полное отрешение от всего, кроме предмета обожания.
— Непотребство то, Корней Владимирович, тако ж и взором своим опалишь хозяйку. Уймись, сейчас пойду и гляди, пока очи свои не спалишь, — веселился гость, разглядывая картину «влюбленный идиотизм», ну как это мое состояние называл закоренелый холостяк Ипатий.
— Что такое ты молвишь, Ипатий Кожедубович? — смущенно произнесла Божана.
— Скоморох, — опомнился я.
Ипатий стал быстро собираться. Я не стал проявлять излишний церемониал прощания и проводов гостя. Мне было легко с ним говорить и общаться, как, думаю и Ипатию. Церемонии, обряды, ворох условностей были необходимы для этого времени и как хорошо, что были люди, с которыми можно было обходиться без этого. У меня было таких четыре человека — моя любимая жена, Ипатий, Ермолай и Филипп.