оследняя запомнилась как раз потому, что вела себя так, как я запрещала себе. Она краснела под внимательными взглядами однокурсников, прятала глаза под густой челкой и вела бы себя крайне подозрительно, не имей она совершенно типичную внешность для этих мест.
После представления последнего адепта мастер продолжил речь:
— Вот теперь вы и знакомы друг с другом. Вглядитесь в лица своих сокурсников, вам предстоит пройти вместе и гнев заведующего лабораториями, и любопытство нашей несравненной магистра травницы, и мученическое исполнение наказаний под моим несравненным руководством, — Нораак хмыкнул, одобряя комплимент самому себе. — Но запомните самое главное правило, которое действует в пределах академии с момента начала занятий: не причиняй вред тому, кто не может тебе достойно ответить. То есть, разъясняю для особенно непонятливых, ибо таковые всё же находятся в немалых количествах во время обучения: вам запрещено готовить и подливать вредоносные зелья кому‑то за пределами курса зельеваров. Точно так же целители не трогают вас, и уж тем более маги боевого направления. В случае чего виновник будет найден, можете не сомневаться. Все споры и ссоры между адептами решаются в рамках академических тренировочных боев, но на первом курсе вас до них всё равно не допустят. Всё понятно?
Мы синхронно кивнули, ибо довольно добродушный мастер при этих словах принял удивительно строгий и непримиримый вид, даже борода воинственно встопорщилась.
— Вам разрешено покидать пределы академии, но когда в права вступает Темная мать, вы должны вернуться в корпус. Исключения составляют только выходные дни. В них вы вольны делать всё, что вам заблагорассудится. Если во время пребывания за пределами академии вы нарушите правило непричинения вреда, то дело попадет под юрисдикцию магического совета, а его гнев намного более суров, нежели гнев вашего куратора. Так что сохраняйте голову на плечах, не давайте Темной матери затуманить вам разум. Это, надеюсь, тоже понятно?
Ещё один слаженный кивок.
— Вот и отлично, — мастер позволил себе добродушную улыбку, которая наполовину потерялась в кудрявом ершике бороды. — А теперь ступайте отдыхать. Завтра у вас ответственный день. И поздравляю вас! Теперь вы адепты одной из самых лучших академий Смешанных земель!
Я улыбнулась всеобщим восторгам, которые вылились в хлопки и вздернутые в странном жесте руки: ладонь стиснута в кулак, лишь большой палец оттопыривается, и это очень напоминает жест автостопщиков, только рука вытягивается вверх, а не вбок. Наверное, для многих адептов этот день стал знаковым в судьбе: они поступили, проявили силу, получили возможность прожить безбедную жизнь. В свой день поступления в вуз я думала так же. Только вот выяснилось, что жизнь не вертится вокруг университетских лекций, и все твои знания окажутся бессильны, когда ты столкнешься с чем‑то, что выходит за пределы человеческих возможностей. Но долой грустные мысли! Я тоже счастливый адепт, и даже неважно, какой ценой я получила силу, верно же? Так что улыбаемся и кулак тоже вскидываем.
12
В первый день учебы всё было не так. Прозвенела легкая трель будильника, и я встала так быстро, словно и не спала вовсе. Мне повезло с душевой и умывальной: народа там практически не было. Мне даже не пришлось понимать принцип, по которому с потолка душевой струилась теплая вода: достаточно было всего лишь в неё войти, и над одним из участков маленькой кабинки сгущалась маленькая серая тучка, которая спустя пару мгновений проливалась дождём.
А затем выяснилась причина моего утреннего везения: я пропустила обед. Пока все ранним утром приводили себя в порядок, стояли в очередях и бежали в столовую, я преспокойненько собиралась. Вот и дособиралась — осталась без завтрака. Пришлось довольствоваться кружкой чая с тремя ложками сахара, но от него лишь стало немного подташнивать. Желудок‑то не промах, его так просто не проведешь.
Далее начались занятия. По карте я ориентировалась превосходно, внимания на ещё одного адепта никто не обращал, поэтому на лекциях я сидела тихонечко и записывала разные теории и классификации, которые сразу же начали навевать скуку. Никогда не испытывала особой любви к ботанике, но растения любила и помогала маме с клумбами и огородом. Но этих знаний, естественно, было недостаточно.
На обед я увязалась за Риной. Она нуждалась в компании и чувствовала себя очень неловко, и я эту компанию ей предоставила, чтобы не выделяться в качестве одиночки. Заводить друзей я не планировала, поэтому пошла по пути наименьшего сопротивления — выбрала того, кто был рад любой дружеской поддержке. Зато уплетая странные картофельные хлопья с жареной куриной ножкой, я узнала, почему она такая тихая: всю жизнь Рина провела при храме Светлой матери, помогая больным и нуждающимся в крове, там‑то и созрела почва для проявления светлой силы. Поэтому ей было неловко в обществе обычных людей, поэтому она стеснялась и сторонилась шумных и неугомонных адептов — не было в академии покоя и участия светлых сестер. И я дала ей то, что нужно, — внимание и ненавязчивость под легким соусом теплой улыбки и живого интереса.
А после лекций, которые я прослушала вполуха и не вылезая из собственных мыслей, я сразу же отправилась в библиотеку. Она занимала, наверное, треть второго этажа главного корпуса и давила своей мощью и старостью. Для меня сразу стал явным некоторый диссонанс, который был ещё одним свидетельством наличия магии в данном обществе, — при всей окружающей тьме, серости каменной кладки, внушительности стоящих на каждом углу статуй помещение было сухим и теплым. В воздухе не замирала пыль, в носу не свербело после перелистывания страниц, а маленькие и уже привычные светильники на столах окружали пространство длинных деревянных столов ровными кругами света.
Сначала я подошла к библиотекарю, длинному пожилому мужчине с очень узким лицом по имени мастер Леванэ. Возможно, в его роду были эльфы, уж очень был он каким‑то узким, но так как я их опознаю пока только по волосам и иногда по странным глазам, тут я ничего не могла сказать наверняка, ведь волосы у мастера были седые.
Он очень удивился, завидев адепта в первый день обучения, и охотно разъяснил мне правила: книги, не относящиеся непосредственно к моему курсу обучения, изучать можно лишь в помещении библиотеки, но она работает круглосуточно. Темное время суток накладывает ограничения лишь на посещение внешних пределов академии, а по внутренней территории мы можем перемещаться круглосуточно и в любых направлениях.
Мне предстояло решить, что важнее: зелье, исцеляющее от человеческих болезней, или способ его пронесения сквозь ткань миров. Подумав, я решила сперва заняться первым, чтобы точно знать, что мне будет, что проносить. Тут с выбором книг проблем не было: я взяла три тома под названиями «Способы влияния на человеческое тело с помощью зелий», «Принципы изготовления зелий для людей» и «Человеческие болезни и способы их лечения. Новейшие рецепты».
Устроившись поудобнее на обитой бордовой материей деревянной лавке, я погрузилась в чтение. Страницы перелистывались одна за одной, встроенный в мою голову переводчик не всегда находил синонимичные названия болезней, но в общем процесс шел неплохо. Уже по завершении листания первой книги я сделала две закладки с зельями, похожими на те, что мне нужны.
Когда за окном забрезжил рассвет, я уже окончательно определилась в пользу одного из зелий. Оно полностью регенерировало ткани в легких, а оттуда, если какая‑либо болезнь выходила за их пределы, расползалось по другим органам, приводя в здоровый вид те места, где находила вредоносную болезнь. Так же сообщалось, что зелье очень действенное, среднего уровня сложности и направленного действия, то есть необходима была кровь кого‑то из близких родственников. Единственный недостаток — готовится две недели. А до этого мне ещё нужно подобрать ингредиенты. Но это радостная новость!
С чувством небывалого облегчения, радости и шила в одном месте от переизбытка эмоций и желания действовать прямо здесь и сейчас, я отправилась в душ, а потом и в столовую.
В этот день после занятий я даже сделала себе маленькую поблажку — разрешила себе просто поспать, забив на ужин и появившиеся домашние задания. И этот сон был прекрасен.
13
Как бы странно это ни звучало, но жизнь постепенно вошла в какую‑то колею. Я перестала шарахаться от магов, особенно от магов в синих мантиях. С ними я пересекалась лишь в столовой, но там они вели себя относительно смирно — молнии не разбрасывали, хотя шуму от них было немеряно. Мой обидчик встретился мне лишь однажды в непосредственной близости, он прошел мимо и даже не взглянул в мою сторону. Впрочем, маги все игнорировали зельеваров — первокурсников, считая общение с нами ниже своего достоинства. Рина особенно от этого страдала. Как человек, привыкший отдавать душу, пытаясь помочь другим людям, она не понимала, как можно так откровенно кого‑то игнорировать и считать пустым местом. Я её успокаивала, а сама радовалась, что их внимание обходит нас стороной. В глубине души я всё равно знала, что боюсь магии до потери пульса.
Но ради справедливости стоит сказать, что такое отношение было не ко всем зельеварам. Иногда компании в зеленом, синем и коричневом садились за один стол и о чем‑то горячо спорили, объединенные общей тайной. Но нас, адептов первого курса, это определенно не касалось.
Занятия постепенно переставали быть скучными. Пару раз мы выбирались в теплицы и обрезали, поливали, пропалывали разные травы или собирали их в пучки и сушили. Так в моём шкафу появился пучок валерианы, щуплый корешок женьшеня и горсть ягод иссиня — черных белладонны. К последней нам выдали зачарованные мешочки, которые должны были законсервировать её в нынешнем состоянии на год. Это оказалось весьма кстати, так как она входила в состав зелья, которое мне нужно приготовить.
Ещё нам обещали поход за травами в лес, как только определятся с сопровождающими. Наша главная травница, магистр Намерин, действительно оказалась весьма любопытной и настырной, и забывала обо всем, стоило ей войти в теплицы. Однажды она долго складывала пучки с валерианой в ведро с удобрениями, пока Браат, самый смелый из нас, не пошутил, что на таких харчах она вырастет заново. Тогда уж магистр и опомнилась. Пожалуй, нам действительно нужно было сопровождение в магическом лесу с таким‑то преподавателем.