— Ты говоришь по-английски, рюсски? Знаешь, что я говорю? — он возвысил голос, будто громкость могла способствовать взаимопониманию.
— Nyet, nyet, — отрезал Шерман, отворачиваясь, и пригубил вина.
— Держу пари, что понимаешь. Сидишь тут и подслушиваешь за милую душу.
Фокс, заметивший, что назревает скандал, попытался разрядить обстановку:
— Pardon, monsieur. Mon compaqnon ne parle pas anglais. Parlez-vous franfais?[14]
— Еще лягушатников тут не хватало! Вам тут не место. Мы надрали вам задницу в Крыму, так теперь вы лезете сюда шпионить…
Корженевский, сидевший дальше вдоль стола, поспешно встал и рявкнул вроде бы по-русски какой-то приказ. Лейтенант Сименов, оттолкнув стул от стола, подскочил на ноги; Фокс и Шерман, увидев это, последовали его примеру.
— Боюсь, наше присутствие здесь нежелательно, и мы должны удалиться, — бросил граф.
— Уйдете, когда вам будет сказано, черт вас побери, — гаркнул капитан и тоже встал, пошатываясь.
Внезапно появившийся на сцене капитан Джонстон попытался загладить неловкость.
— Сейчас не время и не место для подобных…
— Согласен, Марк, — перебил его Корженевский, ткнув большим пальцем в сторону двери. — Однако будет разумнее, если я и мои офицеры удалимся. Спасибо за любезность.
Они поспешно ретировались, стремясь поскорее выпутаться из сложного положения, испытав немалое облегчение, когда дверь захлопнулась за ними, приглушив пьяные вопли британского капитана.
— Скверно, — сказал Корженевский, как только они покинули здание. — Они все еще держат на нас зуб из-за Крыма, и подобное только бередит старые раны. Как бы мне ни хотелось, отплыть нынче же вечером мы не осмелимся — слишком уж подозрительно. Но утром непременно отплывем вниз по течению, как только я раздобуду лоцмана.
В ту ночь они почти не сомкнули глаз и на рассвете один за другим собрались в кают-компании, где стюард поставил кофейник, источающий аромат свежезаваренного кофе.
— Я вернусь с лоцманом при первой же возможности, — сообщил граф, отставив чашку и хлопнув себя по карману, отозвавшемуся звоном монет. — Я готов пойти на подкуп, если придется. Этот континентальный обычай еще не прижился в этой стране. Впрочем, при виде золота здешний народ учится очень быстро. Вахтенный офицер — лейтенант Сименов, из чего следует, что остальные могут не показываться.
Менее часа спустя, когда Фокс только-только покончил с бритьем и натягивал китель, на сходнях послышались какие-то крики. Поспешив на палубу, он стал свидетелем стычки: английский пехотный офицер поднимался по сходням, а за ним по пятам следовали пятеро вооруженных солдат. Преграждавший им путь Сименов что-то гневно кричал по-русски.
— Da! — окликнул его Фокс, не придумав с ходу ничего лучшего. Обернувшись, Сименов что-то крикнул ему. Глубокомысленно кивнув, Фокс обернулся к сердитому офицеру.
— M'excuser — mais nous ne parlons pas anglais. Est-ce que vous comprenez franfais?[15]
— Ни дерьмовой лягушатины — ни дерьмового русского. Вы сейчас в Англии, и если не говорите по-английски, вам тут не место. Вот мои полномочия! — Он помахал под носом у Фокса какой-то бумагой; тот проворно выхватил ее, чтобы рассмотреть. — Английский офицер подал жалобу на офицеров этого судна. Он утверждает, что вы шпионы. Хочу вас уведомить, что это военное учреждение, и к обвинениям подобного рода здесь относятся очень серьезно. Это ордер на обыск данного судна.
Пожав плечами, Фокс покачал головой, будто ничего не понял, и вернул ордер.
— За мной! — скомандовал офицер, и солдаты зашагали по сходням. Сименов преградил им путь.
— Nyet! — крикнул Фокс, махнув рукой русскому офицеру, чтобы тот уступил дорогу. Сименов было запротестовал, но тут же понял тщетность — да и опасность своих действий — и неохотно отступил.
— Обыскать судно, — распорядился офицер, направляя солдат на нижнюю палубу. Фокс шел за ним по пятам. Первой, всего в футе от трапа, была дверь каюты генерала Шермана. Дверь была не заперта. Распахнув ее, англичанин шагнул внутрь. Шерман сидел в кресле, покуривая сигару и… читал книгу!
— Дайте-ка мне, — английский офицер выхватил книгу у него из рук.
Фокс подался вперед. Напасть? Поможет ли экипаж схватить солдат? Можно ли сделать еще что-нибудь?
Офицер поднял книгу, и стали видны тисненные золотом кириллические буквы на обложке.
Перелистав страницы, заполненные русским текстом, офицер вернул книгу Шерману. Тот угрюмо кивнул, затянувшись сигарой.
— Мы кое-что нашли, капитан, — доложил один из солдат, заглянув из коридора.
Фоксу показалось, что отчаянно бьющееся сердце вот-вот пробьет грудную клетку. Нетвердой походкой он последовал за солдатом, направившим командира в каюту Корженевского и указавшего на полку с книгами на стене. Подавшись вперед, офицер вслух зачитал:
— «Навигация» Боудитча. Дизраэли. Киплинг[16]. — И отвернулся. — Мне сказали, что граф говорит по-английски, значит, и читает тоже. Продолжайте обыск.
Как ни тщателен был обыск, много времени не понадобилось. Пехотный капитан как раз вел солдат на палубу, когда по сходням поднялся Корженевский, а за ним тот самый лоцман, который сопровождал их вверх по реке. Голос графа дрожал от гнева.
— Что все это значит?! — вопросил он с таким напором, что офицер попятился, заслонившись выставленным вперед ордером.
— У меня приказ. Подана жалоба…
Граф рывком выхватил ордер, пробежал его взглядом — и швырнул на палубу.
— Вон с моего корабля сейчас же! Я здесь по приглашению офицеров Военно-морской академии. У меня есть друзья при вашем английском дворе. Это дело разрешится к моему удовольствию, а не к вашему. Вон!
Офицер поспешно ретировался, подчиненные за ним. Корженевский выкрикнул краткий приказ Сименову; тот кивнул и прокричал команду в свою очередь. Тотчас же по трапу взбежала на палубу вереница матросов. Швартовы отдали, как только заработала машина. Граф остался на мостике с лоцманом. «Аврора» стремительно понеслась вниз по реке, подгоняемая отливом.
Лишь когда лоцман благополучно покинул судно в Грейвсенде, Корженевский присоединился к американцам в кают-компании.
— Все висело буквально на волоске, — резюмировал он, когда Фокс вкратце изложил происшествие. — Удача была на нашей стороне.
— По-моему, большую роль сыграла ваша дальновидность, нежели удача, — возразил Шерман. — Если бы они нашли хоть одну улику, подтверждающую их подозрения, нам бы не удалось уйти столь же благополучно.
— Спасибо, генерал, вы очень добры.
Граф подошел к переборке, где на панели красного дерева висели барометр и компас, пробежался пальцами вдоль ее нижнего края и что-то нажал. Панель откинулась, обнаружив вместительный тайник. Сунув туда руку, Корженевский извлек стопку чертежей и вручил их Уилсону.
— Вы наверняка захотите поработать над ними в открытом море, но лишь после того, как примете со мной толику коньячку в медицинских целях. Я знаю, час еще ранний, но, мне кажется, лечебная доза будет нелишней.
ВОЗМУТИТЕЛЬНЫЙ АКТ
Переход занял совсем немного времени, и капитан Джеймс Д. Баллок был весьма доволен. Теперь, при попутном западном ветре, наполнившем паруса, судно шло вдоль голландского побережья, оставив Фризские острова по правому борту.
Скоро они придут в Немецкую бухту, отсюда следует, что «Паркер Кук» сможет пришвартоваться в Вильгельмсхейвене еще до сумерек. Трюмы набиты наилучшим миссисипским хлопком, за который можно взять очень недурную цену.
Движение в этом уголке Атлантики довольно-таки оживленное. Подальше к северу виднелись паруса еще двух кораблей, ближе к берегу — целая флотилия рыбацких скорлупок, а почти прямо по курсу столб дыма какого-то парохода. По мере приближения он все рос, и вскоре стали видны черные палубные надстройки военного корабля.
— Немецкий? — справился капитан.
— Пока непонятно, сэр, — старший помощник Прайс пристально вглядывался в подзорную трубу. — Погодите-ка… у меня перед глазами мелькнул кормовой флаг… нет, не немецкий, ага, по-моему, это британец.
— Далековато от дома его занесло. Что ему понадобилось в этих водах?
Ответ он получил довольно скоро. Сделав широкий разворот, военный корабль лег на тот же курс, что и «Паркер Кук», уравнял с ним скорость и подошел вплотную. Затем на мостике появился офицер с мегафоном.
— Лечь в дрейф! Мы хотим проверить ваши документы.
— Чтоб им повылазило! — буркнул капитан Баллок. — Дайте мне мегафон. — Подойдя к фальшборту, он сердито прокричал:
— Это судно Соединенных Штатов «Паркер Кук», идущее в нейтральных водах. Тут вы распоряжаться не можете…
Ответ не заставил себя долго ждать. Не успел он договорить, как носовое орудие полыхнуло пламенем, и в нескольких ярдах перед носом парусника взмыл высокий фонтан.
— Лечь в дрейф!
Выбора не было. Как только паруса убрали, парусник потерял ход и закачался на волнах. С военного судна проворно и умело спустили шлюпку.
Британец подошел настолько близко, что капитан Баллок без труда прочел его название.
— Корабль флота Ее Величества «Опустошение». Дурацкое название.
Американцам оставалось лишь в оцепенении смотреть на приближающуюся шлюпку. Офицер вместе с шестеркой вооруженных морских пехотинцев вскарабкался на палубу и оказался лицом к лицу с разгневанным капитаном.
— Это пиратство! По какому праву?..
— По праву сильного, — высокомерно бросил офицер, махнув рукой в сторону тяжело вооруженного корабля. — А теперь я проверю документы на ваш корабль.
— Нет!
— Что везете? — Офицер небрежно чуть выдвинул шпагу из ножен; смысл этого жеста не ускользнул от капитана.
— Хлопок. Американский хлопок направляется в Германию, и вас это не касается.
— Не согласен. Если вы следите за мировыми событиями, то знаете, что из-за непорядочной торговой практики Великобритания запретила продажу американского хлопка Германии и Франции. Посему ваш груз объявляется контрабандой, на него налагается арест. Он будет доставлен в британский порт.