Однако сегодня самой Джейн приходилось учиться методам, принятым в Афганистане. Она проследила, как Рабия расстелила на полу лист полиэтилена (что же они делали в те дни, когда повсюду еще не валялись куски никому не нужного пластика?) и покрыла его слоем насыщенной песком земли, которую Захара принесла снаружи в ведре. Затем Рабия выложила на тряпицу несколько предметов, и Джейн обрадовалась при виде чистых хлопчатобумажных тампонов и новенького лезвия для бритья, все еще в обертке.
Желание тужиться вернулось, и Джейн закрыла глаза, чтобы полностью сосредоточиться. Ощущения нельзя было назвать чисто болевыми. Они больше походили на то, что происходит при очень сильном запоре. Ей стало понятно: усилия стоит сопровождать стонами, и она даже хотела бы объяснить Рабии – стоны вызвала не боль, не агония, но тужиться приходилось усердно, и говорить Джейн уже не могла ни о чем.
В следующей паузе Рабия встала на колени, развязала поясок на шароварах Джейн и легким движением сняла их с девушки.
– Вы хотите помочиться, прежде чем я обмою вас? – спросила повитуха.
– Да.
Она помогла Джейн подняться, зайти за ширму и держала за плечи, пока она сидела на горшке.
Захара принесла большой кувшин с теплой водой, а горшок забрала из комнаты. Рабия обмыла Джейн живот, бедра и все интимные части тела, впервые делая это торопливо, а не степенно, как совершала все прежние манипуляции. Затем Джейн снова улеглась. Рабия помыла ей руки и насухо вытерла. Она показала Джейн маленькую баночку с синим порошком. Сульфат меди, предположила Джейн.
– Цвет отпугивает злых духов, – объяснила назначение порошка старуха.
– Что вы собираетесь с ним делать?
– Посыпать немного на ваш лоб.
– Хорошо, – согласилась Джейн и поспешила добавить: – Спасибо.
Рабия действительно прочертила порошком тонкую линию вдоль лба Джейн. Ничего не имею против магии, если она безвредна, подумала Джейн, но что станет делать деревенская знахарка, если возникнет реальная медицинская проблема? И хотелось бы точнее знать, на сколько недель раньше срока родится ребенок.
Ее все еще тревожила эта мысль, когда пришла следующая схватка, а она не успела сосредоточить внимание на стремлении выдержать давление, и в результате испытала особенно сильную боль. Я не должна поддаваться тревоге, подумала она. Надо заставить себя мысленно полностью расслабиться.
Но она почувствовала себя совершенно обессиленной и сонной. Снова закрыла глаза. Ощутила, как Рабия расстегивает пуговицы ее рубашки, той самой, которую она одолжила у Жан-Пьера ранее днем, то есть уже сто лет тому назад. Рабия же начала массировать ей живот, втирая в него какую-то смазку. Вероятно, очищенное масло. При этом она глубоко запускала пальцы в живот. Джейн сразу открыла глаза и сказала:
– Не надо пытаться двигать плод.
Рабия кивнула, но продолжала прощупывание, держа одну руку наверху раздутого живота Джейн, а другую – внизу.
– Головка внизу, – наконец определила она. – Значит, все хорошо. Но ребенок выйдет наружу уже очень скоро. Вам теперь следует встать.
Вместе с Захарой она помогла Джейн подняться и сделать два шага к покрытому землей листу полиэтилена. Рабия расположилась позади нее и сказала:
– Стойте на моих ступнях.
Джейн покорно подчинилась и сделала то, что ей велели, хотя не видела в этом никакой логики, не понимала смысла происходившего. Рабия без особого нажима заставила ее присесть и сама опустилась на корточки сзади. Стало быть, вот в каком положении они здесь рожали.
– Сядьте на меня, – сказала Рабия. – Я смогу удержать вас.
Джейн переместила весь свой вес на бедра старой матроны. Ей стало на удивление комфортно, что придало уверенности.
Она почувствовала, как ее мышцы начали напрягаться опять. Она заскрежетала зубами и опустилась еще ниже, издавая стоны. Захара присела на корточки прямо перед ней. Какое-то время Джейн не воспринимала ничего, кроме этого давления. Но в итоге оно прекратилось. Джейн окончательно лишилась сил и, впав в полусон, перестала искать где-либо опоры, позволив держать себя одной только Рабии.
Затем все началось заново, нахлынула волна острой боли, и возникло резкое ощущение жжения в промежности. Внезапно Захара сказала:
– Младенец выходит.
– Теперь перестаньте тужиться, – распорядилась Рабия. – Позвольте ребенку как бы выплыть наружу самому.
Давление ослабло. Рабия и Захара поменялись местами, и теперь уже Рабия, скрючившись, сидела между ног у Джейн, внимательно наблюдая. Давление возобновилось. Джейн скрипнула зубами.
– Не надо тужиться, – повторила Рабия. – Оставайтесь в полном покое.
Джейн попыталась расслабиться. Рабия посмотрела на нее, подняла руку, прикоснулась к лицу и сказала:
– Не стоит закусывать губы. Расслабьте и рот тоже.
Джейн позволила нижней челюсти отвиснуть и изумленно обнаружила, насколько легче ей стало от столь простого движения.
Жжение между тем возобновилось, став как никогда прежде острым, и Джейн поняла, что младенец уже почти родился: она чувствовала, как он протискивает наружу голову, растянув влагалище невероятно широко. Джейн закричала от боли, но внезапно боль ушла. Наступило мгновение, когда она не чувствовала вообще ничего. Посмотрела вниз. Рабия просунула руки ей между ног, выкликивая имена пророков. Сквозь пелену застлавших глаза слез Джейн увидела в руках повитухи что-то округлое и темное.
– Не тяните, – взмолилась Джейн. – Только не тяните за голову.
– Не стану, – отозвалась Рабия.
Джейн опять ощутила давление.
– Сделайте небольшое усилие, чтобы вышло плечико, – сказала почти сразу Рабия.
Джейн закрыла глаза и постаралась как можно мягче напрячь мышцы.
Чуть позже Рабия велела снова:
– А теперь еще раз для второго плеча.
Джейн поднатужилась снова, и вдруг огромное напряжение полностью спало, и она могла быть уверена – роды закончились. Она теперь ясно различала крошечное тельце младенца на руках у Рабии. Его кожа была сплошь сморщенной и влажной, а головка покрыта мокрыми и редкими черными волосиками. Пуповина казалась чем-то странным, как толстая синяя веревка, но пульсировавшая подобно кровеносной вене.
– Все в порядке? – спросила Джейн.
Рабия не ответила. Она сложила губы и принялась дуть на помятое и неподвижное личико ребенка.
О боже, неужели он мертв? – мысленно ужаснулась Джейн.
– Все в порядке? – повторила она вопрос.
Рабия дунула еще раз, и младенец открыл свой маленький ротик, издав тонкий вскрик.
– Слава богу, он жив! – воскликнула Джейн.
Рабия взяла чистый тампон из хлопчатобумажной ткани, заменявшей вату, и протерла ребеночку лицо.
– Он выглядит нормально? – спросила Джейн.
Наконец Рабия соизволила заговорить. Глядя Джейн в глаза и улыбаясь, сказала:
– Да. ОНА выглядит нормально.
Она выглядит нормально, повторила про себя Джейн. Она. Я дала жизнь маленькой девочке. У меня дочь!
И только теперь поняла, что окончательно лишилась сил. Сохранять даже сидячее положение казалось невозможным ни секунды дольше.
– Я хотела бы лечь, – сказала она.
Захара помогла ей вернуться на матрац и обложила подушками, подперев спину, чтобы Джейн продолжала сидеть, пока Рабия держала младенца, все еще связанного с матерью пуповиной. Когда Джейн пристроилась поудобнее, Рабия начала сушить тело ребенка самодельными тампонами.
Джейн заметила, что пуповина прекратила пульсировать, скукожилась и побелела.
– Вы можете уже перерезать пуповину, – сказала она Рабии.
– Мы всегда некоторое время выжидаем выхода последа, – возразила повитуха.
– Пожалуйста, сделайте это сейчас же.
Рабия явно сомневалась, но уступила просьбе. Она взяла со стола обрывок белой веревки и обвязала пуповину в нескольких дюймах от пупка младенца. Нужно было обвязать гораздо ближе, подумала Джейн, но потом решила, что это не имело особого значения.
Затем Рабия вынула из обертки новенькое бритвенное лезвие.
– Во имя Аллаха! – провозгласила она и перерезала пуповину.
– Передайте девочку мне, – сказала Джейн.
Рабия положила ребенка ей на руки со словами:
– Только не позволяйте ей пока сосать свою грудь.
Но Джейн твердо знала, что в этом Рабия ошибалась.
– Это поможет ускорить выход последа, – объяснила она.
Рабия пожала плечами.
Джейн приложила младенца личиком к груди. Ее соски набрякли и стали приятно чувствительными, как случалось, когда Жан-Пьер целовал их. Она коснулась одним из них щеки новорожденной, девочка инстинктивно повернула головку и открыла маленький ротик. Как только она поймала его губами, сразу впилась. Джейн удивленно поняла, что это может вызывать почти сексуальное наслаждение. На мгновение это смутило и даже шокировало ее, а потом она подумала: какого черта я должна стыдиться?
Потом ощутила новое движение внутри своего живота. Она подчинилась мгновенно возникшему желанию напрячься, натужиться и почувствовала, как наружу вышла плацента, скользкий послед. Рабия тут же бережно завернула его в кусок ткани.
Младенец прекратил сосать грудь и, как показалось, уснул.
Захара подала Джейн чашку с водой. Она выпила ее залпом. Вкус был восхитительный. Она попросила еще воды.
У нее болело все тело, навалилась тяжелая усталость, но при этом она впала в блаженно счастливое состояние. Она посмотрела вниз на крошечную девочку, мирно спавшую у нее на груди, и почувствовала, что готова тоже уснуть.
– Надо запеленать младенца, – сказала Рабия.
Джейн подняла ребенка – он оказался легким, как кукла, – и передала его старухе.
– Шанталь, – сказала она, когда Рабия брала его. – Мы назовем ее Шанталь.
И лишь затем закрыла глаза.
Глава пятая
Эллис Талер совершил короткий перелет лайнером компании «Истерн эйрлайнз» из Вашингтона в Нью-Йорк. Из аэропорта Ла-Гуардия на такси добрался до отеля «Плаза». Эллис вошел внутрь гостиницы. В вестибюле свернул налево и воспользовался одним из лифтов со стороны 58-й улицы. Вместе с ним