Он прямиком направился к Эллису, протягивая ему руку.
– Я – Масуд.
– Эллис Талер. – И он пожал ему руку.
– Мы собираемся взорвать этот мост, – сказал Масуд по-французски.
– Хотите сразу приступить к делу?
– Да.
Эллис готовил к работе свою сумку с необходимыми приспособлениями, пока Масуд обходил группу партизан, некоторым пожимая руки, других приветствуя кивком головы, а с кем-то даже обнимаясь, но для каждого находя несколько ободряющих слов.
Затем они все спустились с холма беспорядочной толпой. Как понял Эллис, они считали, что так, если их заметят издали, то примут за крестьян, а не за организованный отряд повстанческой армии. У подножия холма они стали уже невидимы с дороги, хотя их легко могли бы разглядеть с вертолета. Эллис предположил, что при звуке вертолетных винтов они сумеют найти для себя укрытие. Затем вся группа направилась к реке по тропе, пролегавшей среди обработанных полей. Они миновали несколько небольших хижин, оказываясь в поле зрения работающих в полях людей, некоторые из которых тщательно делали вид, будто вовсе не замечают их, а другие махали вслед руками и выкрикивали приветствия. Достигнув реки, партизаны пошли вдоль берега, стремясь использовать каждый крупный камень и прибрежную растительность для того, чтобы сделать свои перемещения по возможности более скрытными. Когда до моста оставалось примерно триста ярдов, по нему проехали несколько армейских грузовиков, и повстанцы попрятались, пока машины гремели по мосту колесами, направляясь в сторону Рохи.
Затем выждали несколько минут и продолжили движение к мосту, забравшись под него, чтобы стать невидимыми с дороги.
В своей центральной части мост возвышался на двадцать футов над рекой, а ее глубина здесь достигала приблизительно десяти футов. Эллис отметил про себя, что это был простейший подвесной мост. Два длинных стальных троса на металлических опорах поддерживали железобетонную плиту, по которой проходила дорога, но никаких пилонов не существовало. Плита, разумеется, имела немалый вес, но тросы выдерживали напряжение от ее тяжести. Стоило только разорвать их, и мост непременно рухнул бы.
Эллис взялся за приготовления. Его запас тротила состоял из желтых брикетов: один фунт взрывчатого вещества в каждом. Он сложил десять брикетов вместе и скрепил их изоляционной лентой. Затем добавил еще три таких связки, использовав всю взрывчатку. Ему приходилось применять тротил, поскольку именно им обычно снаряжали авиабомбы, снаряды, мины и даже ручные гранаты, а партизаны в основном пополняли свой арсенал за счет вскрытия неразорвавшихся русских боеприпасов. Пластиковая взрывчатка была бы куда лучше для достижения поставленной задачи, поскольку ею можно заполнять любые полости, оборачивать вокруг тросов и вообще придавать любую необходимую форму. Однако приходилось довольствоваться тем, что сумели раздобыть повстанцы. Им даже порой удавалось получить немного пластиковой взрывчатки у русских саперов в обмен на марихуану, выращенную в долине, но подобные обмены, при которых приходилось прибегать к посредничеству солдат афганской правительственной армии, были делом рискованным, а пластита все равно оказывалось слишком мало. Обо всем этом Эллиса информировал еще в Пешаваре агент ЦРУ, и его сведения полностью подтвердились.
Опоры, поддерживавшие тросы, представляли собой стальные балки, расставленные на расстоянии примерно восьми футов друг от друга. Эллис сказал на дари:
– Кто-нибудь должен найти для меня палку вот такой длины. – Он указал на размер промежутка между опорами. Один из партизан прошелся вдоль берега и выдернул из земли молодое деревце. – Хорошо. Но мне нужна еще одна палка. Точно такая же, – распорядился Эллис.
Он положил вязанку взрывчатки к основанию одной из опор и попросил партизана временно удерживать ее на месте. Точно такую же порцию тротила пристроил под соседней опорой, а затем с силой прижал оба заряда с помощью ствола деревца, чтобы они крепились распоркой уже без помощи людей.
Идентичную операцию Эллис проделал на противоположной стороне моста.
При этом он комментировал каждое свое действие на смеси дари, французского и английского языков, сознавая, что партизаны поймут далеко не все. Но самое главное: они видели его работу, а потом имели возможность оценить достигнутый результат. В качестве основного бикфордова шнура он использовал теперь гораздо более современную его разновидность, переносившую воспламеняющий электрический заряд до тротила с поистине невероятной скоростью нескольких тысяч футов в секунду, и соединил им все четыре упаковки тротила, чтобы они взорвались одновременно. Затем сделал из бикфордова шнура петлю, обмотав его с этой целью вокруг собственного тела, и продублировал шнур по всей длине. Особо обращаясь лично к Масуду по-французски, он объяснил, зачем это требовалось. Шнуры таким образом будут достигать с разных сторон двух упаковок с тротилом, и если один случайно оборвется или погаснет, бомба все равно сработает. Он настоятельно рекомендовал такой метод как гарантию успеха в подрывном деле и общепринятую меру предосторожности.
За работой Эллис ощущал себя до странности счастливым. Было нечто умиротворяющее в выполнении чисто технических манипуляций и в бесстрастном расчете необходимого количества взрывчатого вещества. К тому же с появлением Масуда он мог наконец приступать к основной миссии.
Он протянул оба провода через воду реки, чтобы они оставались менее заметными – этот тип шнура прекрасно действовал под водой, – а концы вытянул на берег и присоединил к ним детонаторы, добавив затем отрезок обычного, медленно горевшего бикфордова шнура, чтобы хватило на четыре минуты перед воспламенением основных.
– Готовы? – задал он вопрос Масуду.
– Да, – ответил тот.
Эллис поджег конец шнура.
А затем они все быстро устремились прочь от моста, продвигаясь по берегу против течения реки. Эллис втайне чувствовал почти по-мальчишески веселый азарт, зная, какого шума скоро наделает. Остальные тоже казались слегка возбужденными, и он подумал, что, быть может, так же плохо умеет скрывать свои восторженные эмоции, как и эти люди. Но пока он смотрел на них, выражения их лиц внезапно претерпели метаморфозу. В них появилось напряженное внимание, как у птиц, с тревогой вслушивавшихся в возможное появление в небе хищника. А потом и сам Эллис различил этот звук – отдаленное лязганье танковых гусениц.
С того места, где они находились, дорога не была видна, но один из партизан быстро взобрался на дерево.
– Два, – доложил он.
Масуд дотронулся до руки Эллиса.
– Сможете разрушить мост, когда по нему пойдут танки? – спросил он.
О черт, только этого мне не хватало! – подумал Эллис. Еще одна проверка.
– Смогу, – ответил он без колебаний.
Масуд кивнул, чуть заметно ухмыльнувшись.
– Хорошо. Действуйте.
Эллис влез на дерево, где уже пристроился партизан, и посмотрел через поля. Два черных танка тяжело ползли по узкой каменистой дороге со стороны Кабула. В нем зародилось чувство реальной опасности: он впервые видел столь сильного врага так близко. С листами брони впереди и с огромной длины пушками танки выглядели неуязвимыми и особенно смертоносными, да еще в сравнении с потрепанной одеждой группы повстанцев и их малокалиберными ружьями. И тем не менее вся долина была усеяна остовами танков, которые партизаны сумели уничтожить с помощью самодельных мин, метких бросков гранат или из трофейных противотанковых пусковых ракетных установок.
Танки шли сами по себе без какого-либо сопровождения. Значит, то не был патруль или группа атаки. Эти грозные машины, по всей видимости, возвращались в Роху после ремонта в Баграме или вообще только что прибыли из Советского Союза.
Эллис взялся за расчеты.
Танки двигались со скоростью примерно десяти миль в час и должны достичь моста через полторы минуты. Старый бикфордов шнур горел пока меньше минуты – то есть ему оставалось тлеть еще по меньшей мере минуты три. При нынешнем положении дел танки успевали безопасно пересечь мост за достаточно долгий промежуток времени до взрыва.
Он спрыгнул с дерева и бросился бежать, думая: сколько же лет прошло с того дня, когда я в последний раз находился на поле прямого боевого столкновения с противником?
Эллис услышал за спиной шаги и обернулся. Вслед за ним бежал Али с пугающим оскалом вместо улыбки, а Али чуть сзади сопровождали еще двое мужчин. Остальные искали для себя укрытия вдоль речного берега.
Мгновением позже Эллис добрался до моста и припал на колено рядом с замедленно горевшим шнуром, одним движением сбросив с плеча сумку. Не прекращая делать в уме вычисления, он открыл сумку и нашарил в ней перочинный нож. Танки всего в минуте езды от моста, размышлял он. Бикфордов шнур старого образца горел со скоростью в один фут за каждые тридцать или сорок пять секунд. Но был ли шнур из доставшегося ему мотка наиболее медленным или все же сравнительно быстрым? Вроде бы он взял с собой быстрый. Дьявол! Тогда можно оставить фут и получить отсрочку срабатывания детонатора всего на тридцать секунд. А за полминуты он сумеет отбежать отсюда ярдов на полтораста. Достаточно, чтобы оказаться в безопасности самому? Пожалуй, но времени впритык.
Он открыл лезвие и передал нож Али, уже стоявшему на коленях бок о бок с ним. Эллис поднял шнур, указал на точку всего в футе от детонатора и вытянул шнур двумя руками, чтобы Али перерезал его. Он не мог быть уверен, следует ли ему вновь поджечь ставший совсем коротким остаток сразу. Возникла необходимость увидеть сначала, где теперь находились танки.
Эллис поднялся чуть выше по берегу, все еще сжимая оба куска шнура в руках. У него за спиной сверхсовременный и молниеносно быстрый шнур, получавший импульс от детонатора, уходил под воду. Поверх парапета моста открылся вид на дорогу. Огромные черные машины неотвратимо приближались. Как скоро они окажутся на мосту? Он мог строить лишь очень приблизительные догадки. Отсчитывал секунды, на глаз измеряя пройденное танками расстояние, а потом, уже ничего не рассчитывая, а надеясь лишь на слепое везение, поджег обрывок шнура, оставшегося присоединенным к общему устройству для взрыва.