– Спасибо за таблетки. – И он ушел.
Джейн тяжело опустилась на стул. Никакой бомбардировки Скабуна не было. Жан-Пьер отправился на встречу с Анатолием. Она понятия не имела, как ему это удалось организовать, но ни секунды не сомневалась.
Что ей теперь делать?
Если Жан-Пьер осведомлен о намечавшемся на завтра совещании, он непременно сообщит о нем русским, и тогда русские получать возможность нанести удар и атаковать…
Они могли уничтожить все руководство афганского движения Сопротивления всего за один день.
Ей срочно понадобилось увидеться с Эллисом.
Она завернула дочку в шаль – воздух уже успел стать намного прохладнее, – и вышла из дома, направившись к мечети. Эллиса она увидела во дворе, склонившимся над картами Жан-Пьера вместе с другими мужчинами, среди которых Джейн узнала Масуда, Мохаммеда и человека с повязкой на глазу. Другие партизаны поочередно передавали друг другу мундштук кальяна. Кто-то еще только ужинал. Но все удивленно уставились на Джейн, когда она вошла во двор с младенцем на руках.
– Мистер Эллис, – обратилась она прямо к нему, – мне очень нужно с вами поговорить. Вы не могли бы выйти со мной наружу?
Он поднялся, и они вдвоем прошли через арку, встав напротив мечети.
– В чем дело? – спросил он.
– Известно ли Жан-Пьеру о собрании лидеров повстанцев, которое ты организовал?
– Да. Когда мы с Масудом впервые обсуждали этот вопрос, он был с нами и как раз извлекал пулю из моей задницы. А что?
У Джейн буквально оборвалось сердце. В неосведомленности Жан-Пьера заключалась ее последняя надежда. А теперь у нее не оставалось выбора. Она огляделась по сторонам. Их никто не смог бы подслушать, и говорили они по-английски.
– Мне необходимо сообщить тебе нечто очень важное, – сказала она, – но ты должен дать мне слово, что он не пострадает.
Эллис на мгновение изумленно выкатил на нее глаза, а потом воскликнул с несвойственной ему горячностью:
– Ах, мать твою! Проклятье! Он на них работает. Ну конечно! И почему только я не догадался об этом? Ведь в Париже это наверняка он навел тех мерзавцев на мою квартиру! Он информировал русских о караванах. Вот почему так много их угодили в засады! Сучье отродье… – Он внезапно затих, а затем заговорил уже более спокойным тоном: – Как же ужасно все сложилось для тебя!
– Да уж, что верно, то верно, – признала она.
Не подчиняясь воле, ее лицо сморщилось, слезы потекли из глаз, и она начала всхлипывать. Она чувствовала себя полной дурой, хотя стыдилась своих слез, но одновременно пришло ощущение, словно тяжкое бремя оказалось снято с ее души.
Эллис обнял обеими руками и ее, и Шанталь.
– Бедная моя, – произнес он.
– Да, – вымолвила она сквозь рыдания. – Это было поистине страшно.
– Давно ты обо всем знала?
– Уже несколько недель.
– Но ни о чем не догадывалась, когда выходила за него замуж?
– Нет.
– Мы оба… – с горечью сказал он. – Мы оба поступили с тобой жестоко.
– Да.
– Но ведь и ты связалась с совершенно омерзительной компанией.
– Согласна. Так уж получилось.
Она спрятала лицо в его рубашке и теперь уже отдалась рыданиям безудержно, оплакивая свою участь, всю ложь и предательство, понапрасну растраченное время, как и утраченную любовь. Шанталь тоже громко заплакала. Эллис обнял их крепче и ласково поглаживал волосы Джейн, дождавшись, чтобы ее перестало трясти, и она немного успокоилась, утерев щеки его рукавом.
– Понимаешь, – пустилась в объяснения она, – я разбила его рацию и решила, что у него нет другого способа связаться с ними, но сегодня его вызвали в Скабун якобы для помощи жертвам бомбардировки, но, как выяснилось, Скабун вовсе не бомбили…
Из двора мечети вышел Мохаммед. Эллис вынужден был отпустить Джейн, но выглядел растерянным.
– Что там у вас происходит? – спросил он у Мохаммеда по-французски.
– Споры продолжаются бесконечно, – ответил тот. – Некоторые считают план превосходным и уверены, что он поможет нам нанести русским поражение. Другие упираются. Им не нравится, как Масуда вроде бы признают самым лучшим из командиров. И твердят: кто такой Эллис Талер, чтобы именно он выбирал лидера афганского Сопротивления? Тебе лучше вернуться и продолжить беседу с ними.
– Обожди пока с этим, – сказал Эллис. – Дело приняло несколько новый оборот. Случилось нечто очень серьезное.
О, боже милосердный, подумала Джейн, Мохаммед непременно начнет убивать, когда выяснит…
– Произошла утечка информации.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Мохаммед уже с угрозой в самом своем тоне.
Эллис пребывал в минутной нерешительности, откровенно не желая выпускать джинна из бутылки, но затем понял, что не имеет альтернативы.
– Русские, по всей видимости, знают о нашем совещании…
– Кто? – сразу же потребовал ответа Мохаммед. – Кто предатель?
– Возможно, доктор, но…
Мохаммед повернулся и вперил взгляд в Джейн.
– И давно вы знали об этом? – резко спросил он.
– Вы будете разговаривать со мной вежливо, или разговор вообще не состоится, – огрызнулась Джейн.
– Прекратите препираться, – попытался вмешаться Эллис.
Но Джейн не собиралась спускать Мохаммеду обвинительных интонаций в голосе.
– Ведь это я предупредила вас, не так ли? – напомнила она. – Я заставила вас изменить маршрут каравана. Я спасла вашу жизнь, черт вас возьми, и потому не надо тыкать в меня сейчас пальцем, как в преступницу.
Весь гнев Мохаммеда мгновенно улетучился, и он выглядел даже чуть оробевшим.
– Так вот в чем была причина счастливого для всех нас изменения маршрута каравана, – сказал Эллис, посмотрев на Джейн чуть ли не с восхищением.
– Где ваш муж сейчас? – спросил Мохаммед.
– Мы не можем быть ни в чем уверены, – отозвался за нее Эллис.
– Как только явится, его нужно будет прикончить на месте.
– Нет! – в отчаянии воскликнула Джейн.
Эллис сдерживающим движением положил ладонь ей на плечо и обратился к Мохаммеду:
– Неужели ты убьешь человека, который как врач спас жизни стольким твоим товарищам?
– Над ним должно свершиться правосудие.
Мохаммед имел в виду, если он вернется, поняла Джейн. Она сама исходила из того, что он вернется обязательно. Не мог же он просто бросить здесь ее и их ребенка?
Эллис продолжал:
– Если он предатель и сумел успешно выйти на связь с русскими, то он рассказал им о завтрашнем совещании. Они наверняка нападут и постараются захватить Масуда.
– Это очень скверная ситуация, – сказал Мохаммед. – Масуду нужно уходить отсюда немедленно. А совещание придется отменить…
– Вовсе не обязательно, – возразил Эллис. – Подумай. Мы можем даже извлечь пользу из создавшегося положения.
– Каким образом?
– На самом деле, – подытожил Эллис, – чем дольше я размышляю, тем больше мне эта идея нравится. Полагаю, все должно обернуться наилучшим для нас образом, о чем мы даже мечтать не смели…
Глава двенадцатая
Еще до рассвета они эвакуировали мирное население кишлака Дарг. Люди Масуда переходили от дома к дому, тихо будили обитателей, объясняя им, что их кишлак сегодня подвергнется атаке русских и им нужно подняться вверх по долине до Банды, забрав с собой только самые ценные вещи. Когда солнце начало подниматься над горизонтом, вдоль дороги из кишлака, вившейся вдоль русла реки, потянулась рваная цепочка, состоявшая из женщин, стариков, детей и домашнего скота.
Дарг своей планировкой отличался от Банды. В Банде дома в большинстве своем лепились к восточной оконечности обширной равнины, где долина заметно сужалась, а почва становилась каменистой. В Дарге все жилье было тесно зажато на относительно небольшом пространстве между подножием скалы и речным берегом. Напротив мечети располагался мост, а крестьянские поля находились по другую сторону реки.
Идеальное место для засады.
За ночь Масуд разработал план, и теперь Мохаммед с Алишаном приводили его в исполнение. Они перемещались по окрестностям эффективно, но тихо и скрытно: высокий, грациозный в движениях и внешне привлекательный Мохаммед; низкорослый и зловещий с виду Алишан. Оба шепотом отдавали приказы, инструктировали своих людей, подражая спокойному стилю своего лидера.
Эллис же, закладывая взрывчатку, продолжал гадать, нападут ли русские. Жан-Пьер не вернулся, и можно было почти не сомневаться, что ему удалось войти в контакт со своими хозяевами. Они не удержатся от соблазна взять в плен или убить Масуда – такой вариант представлялся практически невозможным. Но очень многое зависело от неизвестных им факторов и обстоятельств. Если русские не атакуют Дарг, Эллис будет выглядеть глупцом, заставившим Масуда устроить ловушку на зверя, который так и не появится. А повстанцы не захотят подписывать договор с человеком, выставившим себя круглым дураком. Но если русские все-таки решатся напасть и капкан сработает, думал Эллис, мой престиж взлетит до небес, как и уважение к Масуду, чего окажется достаточно для успешного завершения переговоров.
Он старался отгонять от себя мысли о Джейн. Когда он обнял ее вместе с младенцем на руках, а она смочила ему рубашку своими слезами, его страсть к ней вспыхнула с новой силой. Словно бензин плеснули в огонь костра. Ему в тот момент больше всего хотелось простоять целую вечность, чтобы ощущать, как сотрясаются ее узкие плечи в его объятиях, чувствовать прикосновение ее прелестного лица к своей груди. Бедняжка Джейн! Она была предельно честна, а вот ее мужчины оказались коварными предателями и лгунами.
Он протянул детонирующий провод через реку и расположил его конец на избранной для себя позиции, которой оказалась крошечная деревянная хижина на берегу ярдах в двухстах выше по течению от мечети. С помощью щипцов присоединил взрыватель к проводу, а завершил конструкцию, добавив самое примитивное армейского образца кольцо с веревкой, за которое ему оставалось только дернуть.
План Масуда он полностью одобрил. Эллис целый год в промежутке между двумя вояжами в Азию обучал курсантов военной академии в Форт-Брагге искусству устраивать засады и умению распознавать их заранее, чтобы избегнуть, и за схему, придуманную Масудом, он бы дал ученику девять баллов из десяти возможных. Один балл он снял, однако, поскольку Масуд не предусмотрел пути отхода своего отряда на случай, если бы бой принял неблагоприятный для него характер. Разумеется, сам Масуд ни за что не признал бы свою ошибку.