Он рассмеялся, потом перебросил руку через ее плечо и крепко обнял.
– Рад, что ты так и не научилась лицемерию и экивокам, – сказал он.
Она подставила ему лицо. Он нежно поцеловал ее в губы. Он полюбил меня как раз за все мои недостатки, подумала она. За мою бестактность, за вспыльчивость, за привычку ругаться последними словами, за самодурство и упрямство.
– Ты же не хочешь, чтобы я изменилась? – спросила она.
– О, Джейн, я так тосковал по тебе. – Он закрыл глаза и скорее бормотал, чем говорил. – Хотя я порой очень долго сам не понимал, до какой степени мне тебя не хватает.
Он откинулся назад, потянув ее за собой, и она внезапно обнаружила, что лежит поверх него. Джейн легко прикоснулась губами к его щеке. Неловкость так же быстро пропала, как и возникла. Она подумала: когда я в последний раз целовала его, он еще не отпустил бороду. Почувствовала движение его пальцев. Он расстегивал пуговицы на ее рубашке. Бюстгальтеров она давно не носила – не было ни одного подходящего для нее размера, – и грудь ощущалась как-то по-особенному обнаженной. Она и сама засунула пальцы ему под рубашку и прикоснулась к длинным волоскам, росшим вокруг его сосков. Боже, почти забытое ощущение мужского тела на ощупь! Месяцами ее жизнь наполняли лишь сдержанные голоса, мягкие лица женщин и младенцев. Вот почему ей сейчас так хотелось сжимать грубую кожу, обнимать мускулистые бедра, прикасаться к покрытым щетиной щекам. Она запустила пальцы ему в бороду, а языком заставила приоткрыть рот. А его руки мяли ее набрякшие груди, пробуждая в ней наслаждение. А потом она вдруг поняла, что сейчас произойдет, но уже не могла предотвратить этого. Путь даже успела резко отстраниться от него, но обе ее груди пустили струи теплого молока на его руки. Она побагровела от стыда и сказала:
– О господи! Извини. Я просто отвратительна. Прости, но это случилось помимо моей воли…
Он заставил ее замолчать, приложив палец к губам.
– Все хорошо, – серьезно внушал ей Эллис, продолжая ласкать ее груди, отчего они все стали совсем скользкими. – Совершенно нормально. Так бывает. Это даже сексуально.
Разве я могу быть сексуально привлекательной? – подумала она, но Эллис лишь слегка сменил позу, прижался лицом к ее бюсту и принялся целовать груди, одновременно поглаживая их, а она постепенно расслабилась и начала получать удовольствие от необычного ощущения. Затем и вовсе вернулось острое наслаждение, когда молоко заструилось снова, но теперь она больше не смущалась.
– А-а-а, – издал стон удовольствия Эллис, и его немного шершавый язык прикоснулся к ее соску. Джейн поняла: если он примется сосать, я кончу.
Он словно прочитал ее мысли. Прикоснулся губами к одному из удлинившихся сосков, затем взял его глубже в рот и стал сосать, а другой нежил пальцами, ритмично сжимая и отпуская. Совершенно беспомощная, Джейн просто поддалась своим чувствам, а ее груди извергали молоко – одна ему в руку, другая в рот. Наслаждение было настолько мощным и необычным до изысканности, что она содрогалась всем телом, не контролируя себя, и тоже стонала:
– О боже! О боже! О боже!
Только после того, как оргазм перестал ощущаться, она бессильно распласталась поверх Эллиса.
Какое-то время она не могла думать ни о чем, а лишь впитывала только что пережитое, продолжая чувствовать его теплое дыхание на мокрой груди, жесткие волосы бороды на коже, прохладный ночной воздух на разгоряченных щеках, нейлон спального мешка и жесткую землю под ним. Через несколько минут донесся его сдавленный голос:
– Я почти задохнулся.
Она скатилась с него.
– Мы с тобой извращенцы? – спросила она.
– Несомненно.
Она хихикнула.
– Ты когда-нибудь делал что-то подобное?
Он ответил после краткого колебания:
– Да.
– Какое… – Она все еще чувствовала легкое смущение. – Какое оно на вкус?
– Теплое и сладкое. Напоминает консервированное молоко. Ты кончила?
– А разве было не заметно?
– Вроде бы заметно, но я не был уверен. Иногда с женщинами это трудно понять.
Она поцеловала его.
– Да, я кончила. Получилось не особенно продолжительно, но я впервые испытала… грудной оргазм. Это точно.
– Я и сам едва не кончил.
– В самом деле?
Она провела ладонью вдоль всего его тела. На нем была рубашка из хлопка, похожая на верхнюю часть пижамы, и широкие брюки, какие носили все афганцы. Она прошлась пальцами по его ребрам, потом по бедру, заметив, что он успел лишиться даже того тонкого слоя подкожного жирка, какой непременно нарастал даже у самых худощавых европейцев. Затем она добралась до его члена, вертикально распиравшего изнутри брюки, и ухватилась за него.
– Ах, – буквально выдохнула она. – Как же приятно ощущать его.
– Поверь, мои ощущения не слабее.
Ей хотелось доставить ему такое же наслаждение, какое сумел дать ей он. Джейн села прямо, развязала пояс на его брюках и обнажила член. Ласково поглаживая его, склонилась и поцеловала в головку. Но затем неожиданно ею овладел приступ лукавства, и она спросила:
– Скольких женщин ты имел после меня?
– Только продолжай, а я все тебе расскажу.
– Так и быть. – Она снова взялась за ласки и поцелуи. Он молчал. – Ну, сколько же? – повторила она вопрос через минуту.
– Не торопи. Я все еще подсчитываю.
– Свинья! – воскликнула она и чуть прикусила ему нежный орган.
– Ой, больно! Немного на самом деле… Клянусь!
– А что же ты делал, когда не подворачивалось девицы?
– Догадайся с трех раз.
Но ее уже снедало неудержимое любопытство.
– Ты делал это рукой?
– Перестаньте, миссис Джейн, я мальчик стеснительный.
– Значит, все-таки рукой, – с триумфом заключила она. – О ком ты думал, когда занимался этим?
– Поверишь, если скажу, что о принцессе Диане?
– Ни за что.
– Вот теперь ты меня вгоняешь в краску.
– Говори правду. – Любопытство Джейн не было удовлетворено.
– О Пэм Эвинг.
– Это кто еще такая? Чтоб ей гореть в аду!
– Ты здесь совсем отстала от жизни. Она была женой Бобби Эвинга в сериале «Даллас».
Но Джейн прекрасно помнила телевизионный сериал, как и упомянутую Эллисом актрису, и не смогла сдержать удивления.
– Ты меня дурачишь.
– Вовсе нет. Ты же хотела узнать правду.
– Но она же словно сделана из пластмассы!
– Мы с тобой сейчас ведем разговор всего лишь о фантазиях.
– А ты не мог фантазировать о более раскованной женщине либеральных взглядов?
– В мире грез нет места политике.
– Я просто в шоке. – Она замерла в нерешительности. – Как ты это делаешь?
– Что?
– Как ты орудуешь своей рукой?
– Примерно так же, как и ты сейчас. Только сжимаю сильнее.
– Покажи.
– А теперь я не просто смущен, – сказал он. – Ты меня пугаешь.
– Ну пожалуйста. Пожалуйста, покажи мне. Я всегда хотела посмотреть, как это делают мужчины. Но мне никогда не хватало смелости попросить кого-то из них, и если даже ты откажешься, то я могу так ничего и не узнать.
Она взяла его руку и положила туда, где только что была ее рука.
Мгновением позже он начал медленные движения. Сделал несколько не слишком энергичных попыток, вздохнул, закрыл глаза и занялся собой, как казалось, всерьез.
– Ты слишком грубо обращаешься с ним! – воскликнула Джейн.
Он замер.
– Нет, я так не могу… Только если ты сама не присоединишься ко мне.
– Договорились, – охотно отозвалась она.
После чего быстро избавилась от шаровар и трусиков. Встала на колени рядом с ним и начала поглаживать себя между ног.
– Сядь поближе, – попросил он чуть охрипшим голосом. – Мне ничего не видно.
Эллис лежал на спине. Джейн подползла так близко, что расставила колени рядом с его головой. Луна посеребрила соски ее грудей и лобковые волосы. Он снова начал манипулировать со своим членом, но теперь двигал рукой быстрее, хотя взгляд его был прикован к ней, завороженный тем, как она ласкает себя.
– О Джейн… – простонал он.
А она как раз только что начала ощущать знакомые волны наслаждения, создаваемые подушечками собственных пальцев. Заметила, как бедра Эллиса поднимаются и опадают в такт движениям руки.
– Я хочу, чтобы ты кончил, – сказала она. – Хочу увидеть извержение или выстрел, если угодно.
Какая-то часть сознания заставляла ее стыдиться себя, но возбуждение и похоть поглотили все остальные чувства и мысли.
Он застонал уже очень громко. Она всмотрелась в его лицо. Рот был приоткрыт, а дышал он тяжело. Глаза же не отрывались от ее промежности. Она ласкала внешние губы средним пальцем.
– Запусти палец внутрь, – с трудом на вдохе попросил он. – Я хочу видеть, как палец проникнет в тебя.
Это было нечто, чего Джейн обычно не делала. Но она покорно заставила кончик своего пальца скользнуть во влагалище – гладкое и влажное. Затем погрузила туда палец целиком. Он буквально зашелся в чувственном порыве, наблюдая за ней, и его экстаз сильнее возбудил ее саму. Она снова стала следить за его мастурбацией. Бедра раскачивались все быстрее, когда он вонзал член себе в кулак. Она тоже начала движения пальцем, то доставая его, то погружая в себя снова с нараставшим удовольствием. Внезапно Эллис выгнул спину невероятной дугой, его таз высоко поднялся вверх, и он издал последний стон, когда белая и длинная струйка спермы исторглась из члена. Почти в беспамятстве Джейн выкрикнула:
– Господи, как же это красиво!
И горящими от восторга глазами смотрела на совсем небольшую прорезь в головке его члена, откуда выбросило вторую струйку, еще одну, затем чуть более слабую четвертую. Они взлетали в воздух, поблескивая в лунном свете, и падали то ему на грудь, то ей на руку и даже угодили в волосы. Когда же он, обессиленный, повалился плашмя, спазмы наслаждения, вызванные быстрыми движениями пальца, обожгли Джейн и продолжались, пока она тоже не почувствовала полнейшее изнеможение.
Она обмякла и улеглась рядом с ним на спальный мешок, пристроив голову ему на бедра. Е