Он поймал себя на мысли, что говорит лишнее, и остановился.
– А я? – спросил Жан-Пьер. – Что произойдет со мной?
– Ты вообще станешь никем, – ответил Анатолий. – Даже на нас уже не сможешь работать. Могут, конечно, разрешить поселиться в Москве, но, что гораздо вероятнее, вышлют на Запад.
– Если Эллису удастся уйти, я даже во Францию вернуться не смогу. Меня там попросту могут убить.
– Но ведь ты не совершил никаких преступлений на территории Франции.
– Как и мой отец. Но с ним тем не менее расправились очень круто.
– Быть может, ты сумеешь перебраться в какую-то нейтральную страну. Скажем, в Никарагуа или в Египет.
– Вот дерьмо!
– Но давай пока не оставлять надежды на лучшее, – сказал Анатолий чуть более бодро. – Люди просто так не растворяются в воздухе. Вот и наши беглецы где-то сейчас прячутся от нас, только и всего.
– Если мы не в состоянии найти их с помощью тысячи солдат, едва ли это удастся даже с десятью тысячами, – хмуро заметил Жан-Пьер.
– У нас скоро не останется даже тысячи, не говоря уже о десяти тысячах, – сказал Анатолий. – С этого момента нам придется рассчитывать только на собственный ум и сообразительность при самых минимальных прочих ресурсах. Запас доверия начальства к себе мы исчерпали. Попробуем принципиально иной подход к делу. Подумай: кто-то же наверняка помогает им скрываться от нас. А это значит, что есть люди, которым известно, где они.
Жан-Пьер глубоко задумался.
– Если им оказывают помощь, то наверняка партизаны, а от них никакой информации не добьешься.
– Но информацией могут располагать и другие.
– Вероятно. Но поделятся ли они ей с нами?
– У наших беглецов должны быть и враги тоже, – настаивал Анатолий.
Жан-Пьер помотал головой.
– Эллис здесь пробыл слишком мало, чтобы нажить врагов, а Джейн – просто местная героиня. К ней относятся почти как к Жанне д’Арк. Ее все обожают… Хотя… – Он еще не закончил фразы, как понял, что это не совсем правда.
– Хотя что?
– Мулла.
– Что же у нее произошло с муллой?
– Каким-то образом она сумела разозлить его почти до бешенства. Отчасти потому, что ее лекарства оказывались более эффективными, чем его знахарские средства и заклинания, но тут все даже серьезнее. Мое лечение тоже значительно превосходит его возможности, а ко мне он тем не менее всегда относился почтительно.
– Наверняка он называл ее западной шлюхой.
– Как ты догадался?
– Это случается почти со всеми молодыми иностранками. Где живет этот твой мулла?
– Абдулла живет в Банде. В доме, расположенном примерно в полукилометре от центра кишлака.
– Он захочет говорить с нами?
– Мне кажется, он настолько ненавидит Джейн, что выдаст ее нам с потрохами, – пылко ответил Жан-Пьер. – Но только нельзя допустить, чтобы кто-то видел, как он общается с нами. Мы не можем просто приземлиться в кишлаке и забрать его с собой. Все поймут, что происходит, и тогда он будет молчать. Мне придется найти способ для тайной встречи с ним…
Жан-Пьер сразу же принялся оценивать опасности, подстерегавшие его, если он исполнит задуманное. Но потом вспомнил о мести – она стоила для него любого риска.
– Если ты высадишь меня неподалеку от кишлака, я смогу скрытно пробраться к тропе, проходящей от его дома, и спрятаться рядом, дожидаясь его появления.
– А вдруг он не появится целый день?
– Тогда даже не знаю…
– Нам необходимо иметь гарантию. – Анатолий нахмурил брови. – А что, если так? Мы снова загоним все местное население в мечеть, как сделали прежде, а потом отпустим. Абдулла обязательно вернется домой по той тропе.
– Да, но он будет возвращаться не один.
– Гм-м. В таком случае мы сначала отпустим женщин и детей, строго приказав им расходиться по домам. А позже, когда получат свободу мужчины, каждый из них поспешит к своим семьям. Рядом с Абдуллой живет кто-нибудь еще?
– Нет.
– Он пойдет по той тропе в полном одиночестве. Ты неожиданно выйдешь из-за кустов…
– И он вспорет мне горло от уха до уха.
– Неужели даже мулла носит кинжал или нож?
– А ты встречал хотя бы одного афганца, кто ходит безоружным?
Анатолий пожал плечами.
– Можешь на всякий случай взять у меня пистолет.
Жан-Пьер был приятно удивлен столь высоким доверием к себе, хотя совершенно не умел обращаться с пистолетами.
– Да, им можно будет воспользоваться для страховки, – возбужденно сказал он. – А еще мне понадобится местная одежда, если меня заметит кто-нибудь, помимо Абдуллы. И есть опасность напороться на одного из своих знакомых. Как быть? Придется скрыть нижнюю часть лица шарфом или чем-то еще…
– Это совсем просто.
Анатолий выкрикнул что-то по-русски, и трое солдат мгновенно вскочили на ноги. Они ненадолго скрылись внутри дома, а затем вернулись с торговцем лошадьми.
– Ты можешь воспользоваться его одеждой, – сказал Анатолий.
– Отличная идея, – одобрил Жан-Пьер. – Капюшон как раз скроет мое лицо. – Он перешел на дари и приказал старику: – Раздевайся!
Барышник пытался протестовать – обнажаться публично считалось постыдным для афганского мужчины. Анатолий снова выкрикнул приказ по-русски, и солдаты опрокинули хозяина конюшни на землю, стянув с него подобие длинной ночной рубашки, в котором он расхаживал. При этом все громко хохотали, увидев его тощие, как спички, ноги, торчавшие из сильно поношенных трусов. Затем отпустили, и он тут же поспешил скрыться, зажимая ладонями свои едва ли не вывалившиеся наружу гениталии, что вызвало новый взрыв смеха.
Но Жан-Пьер слишком нервничал, чтобы ему все это казалось забавным. Он снял европейского покроя рубашку, брюки и натянул на себя грязный балахон с капюшоном.
– От тебя воняет конской мочой, – заметил Анатолий.
– Изнутри запах ощущается еще сильнее, – заверил его Жан-Пьер.
Они забрались в вертолет. Анатолий взял рацию пилота, крепившуюся к шлему, и долго говорил в микрофон по-русски. Жан-Пьера слегка пугало то, что ему предстояло сделать. Стоило только представить себе, что группа партизан некстати спустится с горы и застанет его угрожающим мулле пистолетом. В долине не было человека, не знавшего его. А новость, что он участвовал в налете русских на Банду, наверняка распространилась молниеносно. Не приходилось сомневаться: почти всем стало известно, что он их агент. Должно быть, он стал теперь их врагом номер один. Да они его просто на части разорвут!
Не слишком ли мы умничаем? – задавался вопросом он. Не проще ли приземлиться, схватить Абдуллу и выбить из него любую информацию, какой он владеет.
Нет. Мы прибегли к такой тактике вчера, но ничего не добились.
Анатолий вернул рацию пилоту, занявшему свое место и начавшему прогревать двигатель. Пока они ждали, Анатолий достал свой пистолет и показал его Жан-Пьеру.
– Это девятимиллиметровый «макаров», – объяснил он сквозь шум мотора. Он нажал на защелку и вынул обойму. Она вмещала восемь патронов. Вставил обойму на место. Затем показал другую защелку в левой задней части затвора. – Это так называемый флажок предохранителя. Пока он прикрывает красную точку, пистолет находится в безопасном режиме. – Держа пистолет в левой руке, он правой оттянул затвор над флажком. – Вот так оружие приводится в боевое положение. – Он отпустил затвор, и тот скользнул на прежнее место. – Когда выстрелишь первый раз, жми на спусковой крючок подольше, чтобы пистолет автоматически перезарядился.
И он протянул его Жан-Пьеру.
Он действительно доверяет мне, подумал француз, и на мгновение радость даже заглушила в нем страх.
Вертолет взлетел. Они направились вдоль русла реки Пяти Львов на юго-запад, спускаясь ниже по долине. Жан-Пьер продолжал размышлять. Из них с Анатолием получилась хорошая команда. Анатолий напоминал ему отца: умный, решительный, храбрый мужчина с непоколебимой верой в победу коммунизма во всем мире. Если мы добьемся успеха сейчас, то, вероятно, сможем и дальше работать вместе, только сменим поле боя. Эта мысль доставила ему необычайное удовольствие.
У Дашт-и-Ривата, откуда начиналась нижняя часть долины, вертолет повернул на юго-восток, пролетая над стремительной речкой Риват, притоком главной реки долины, чтобы приблизиться к Банде из-за горы.
Анатолий снова воспользовался рацией пилота, а потом вернулся, чтобы прокричать прямо в ухо Жан-Пьеру:
– Они все уже собрались в мечети. Сколько времени потребуется жене, чтобы вернуться в дом муллы?
– Минут пять или десять, – криком ответил Жан-Пьер.
– Где нам тебя высадить?
Жан-Пьер прикинул варианты.
– Все без исключения жители кишлака сейчас в мечети, верно я понял?
– Да.
– А пещеры проверили?
Анатолий взялся за рацию и задал кому-то этот вопрос. Потом подтвердил:
– Да, пещеры были осмотрены.
– Хорошо. Тогда высадите меня рядом с ними.
– Долго ли ты будешь добирать оттуда до своего укрытия у тропы?
– Дайте мне минут десять, а затем отпустите женщин и детей. Выждите еще десять минут, после чего освободите мужчин тоже.
– Хорошо.
Вертолет плавно спустился в тень, отбрасываемую горой. Вечер наступал быстро, но еще оставалось не менее часа до наступления темноты. Они приземлились по другую сторону хребта неподалеку от пещер. Анатолий предостерег Жан-Пьера:
– Не выходи сразу. Дай нам еще раз проверить пещеры.
Сквозь открытую дверь Жан-Пьер видел, как рядом села еще одна «Лань». Шестеро солдат выпрыгнули из вертолета и перебежали через хребет.
– Как мне потом подать вам сигнал, чтобы подобрать меня? – спросил Жан-Пьер.
– Мы будем дожидаться тебя здесь.
– Но что, если кто-то из жителей кишлака поднимется сюда до моего возвращения?
– Придется пристрелить.
Это была еще одна черта, сближавшая Анатолия с отцом Жан-Пьера: абсолютная безжалостность.
Разведывательная группа вернулась из-за хребта, и один из солдат жестом показал, что все чисто.
– Вперед, – скомандовал Анатолий.