Жан-Пьер выбрался из вертолета, держа в руке пистолет Анатолия. Поспешно отбежал, пригнув голову от продолжавших вращаться лопастей. Достигнув верхней точки хребта, оглянулся. Обе машины оставались на своих местах.
Он пересек хорошо знакомую плоскую площадку перед своей прежней пещерой-клиникой и посмотрел вниз на кишлак. Даже отсюда ему был виден внутренний двор мечети. Сам он не мог определенно различить там ни одной знакомой фигуры, но существовала вероятность, что кто-нибудь взглянет вверх в самый неподходящий момент и заметит его (их зрение могло быть значительно острее, чем его). Поэтому он натянул просторный капюшон на голову, чтобы скрыть лицо.
У него все сильнее учащалось сердцебиение по мере того, как он удалялся от обеспечивавших полную безопасность русских вертолетов. Торопливо спустился по склону холма, миновав дом муллы. В долине царил необычный покой, несмотря на не смолкавший шум реки и отдаленный шелест вертолетных винтов. Он понял причину. Не доносилось криков детей.
Свернув с тропы, он оказался вне видимости из окон дома муллы. Рядом густо кустились верблюжья колючка и можжевельник. Он пригнулся позади зарослей. Укрытие оказалось для него вполне надежным, а сам он мог отчетливо видеть окрестности.
Он обдумывал, что скажет Абдулле. Мулла был отъявленным женоненавистником. Наверное, стоило воспользоваться этим.
Внезапно со стороны кишлака донеслись звуки тонких голосов, дав Жан-Пьеру понять, что Анатолий распорядился отпустить из мечети женщин и детей. Разумеется, им останется неясным смысл действий русских, но их легко было приписать к самым нерациональным событиям, которые столь часто происходят во время войны.
Через несколько минут на тропе показалась жена муллы. Она несла младшего ребенка на руках, а трое старших следовали за ней. Жан-Пьер напрягся. Действительно ли он хорошо спрятался в этом месте? Не захотят ли дети свернуть с тропы и обогнуть кустарник? Как унизительно это будет, если все сорвется из-за каких-то сопляков. Он вспомнил о пистолете, который по-прежнему держал наготове. Смогу ли я застрелить ребенка? Ответа на этот вопрос он пока не знал.
Они все прошли мимо и направились к своему дому.
Совсем скоро с пшеничного поля начали взлетать другие русские вертолеты. Это означало, что и мужчин уже отпустили тоже.
В точно рассчитанное Жан-Пьером время по тропе с одышкой поднялся Абдулла – коренастая фигура в тюрбане, но при этом в полосатом английском пиджаке. Очевидно, торговля поношенной одеждой между Европой и Востоком процветала, подумал Жан-Пьер, поскольку очень многие из местных жителей носили вещи, которые, несомненно, были когда-то сшиты в Париже или Лондоне, а потом проданы за гроши задолго до того, как полностью обветшали, попросту выйдя из моды. Вот он, решающий момент, тут же одернул себя он, когда почти комичный силуэт поравнялся с ним. Этот клоун в бывшем пиджаке биржевого маклера может сейчас держать ключ к моему будущему. Он поднялся на ноги и сделал шаг из-за кустов.
Мулла вздрогнул и издал испуганный возглас. Посмотрел на Жан-Пьера, сразу ж узнав его.
– Это вы! – воскликнул он на дари, и рука потянулась к поясу.
Жан-Пьер показал ему пистолет. Абдуллу вид оружия перепугал еще больше.
– Не надо ничего бояться, – сказал Жан-Пьер тоже на дари. Легкая дрожь в голосе выдавала его собственное волнение, и пришлось усилием воли унять ее. – Никто не знает, что я здесь. Ваша жена и дети только что прошли, не заметив меня. Они в полной безопасности.
Абдуллу все еще одолевали подозрения.
– Чего вы от меня хотите?
– Моя жена – прелюбодейка, – сказал Жан-Пьер, и хотя он намеренно пытался играть на предрассудках муллы, злость в его тоне не была такой уж напускной. – Она бросила меня и забрала моего ребенка. И как последняя шлюха сбежала с американцем.
– Знаю, – отозвался Абдулла, и Жан-Пьер заметил, что и он начал заводиться от праведного гнева.
– Я ищу ее, чтобы вернуть и примерно наказать.
Теперь уже Абдулла энергично закивал в знак поддержки и понимания. Его глаза зловеще засверкали. Ему пришлась по душе идея покарать прелюбодейку.
– Но эта мерзкая парочка куда-то спряталась. – Жан-Пьер уже говорил хладнокровно и тщательно подбирал слова. На этой стадии важным мог оказаться любой нюанс. – Вы – посланник Аллаха на земле. Скажите же мне, где они. Никто и никогда не узнает, кто помог их найти. Это останется между вами, мной и богом.
– Они ушли отсюда, – процедил сквозь зубы мулла, а потом смачно сплюнул, но так, что брызги слюны застряли в рыжей бороде.
– Куда? – спросил Жан-Пьер и затаил дыхание.
– Они покинули долину.
– Понимаю, но куда направились?
– В Пакистан.
В Пакистан! О чем говорит этот старый болван?
– Но ведь все пути туда закрыты сейчас! – недоуменно воскликнул Жан-Пьер.
– Кроме «Масляной тропы».
– Mon Dieu, – прошептал Жан-Пьер на родном языке. – «Масляная тропа».
Его невольно поразила их смелость, но в то же время он почувствовал горькое разочарование, потому что становилось практически невозможным найти их теперь.
– И ребенка они тоже взяли с собой?
– Да.
– Значит, я больше никогда не увижу своей дочурки.
– Они неизбежно погибнут в Нуристане, – с удовлетворением заявил Абдулла. – Женщина с Запада, да еще с младенцем на руках не сможет одолеть высокогорных перевалов, а американец найдет свою смерть, пытаясь спасти ее. Так Аллах карает тех, кто пытается избежать обычного правосудия.
Жан-Пьер понял, что должен вернуться к вертолетам как можно быстрее.
– Теперь можете отправляться домой, – сказал он Абдулле.
– Договор тоже пропадет вместе с ними, потому что итоговый документ взял с собой Эллис, – добавил Абдулла. – И это хорошо. Пусть мы действительно нуждаемся в американском оружии, слишком опасно заключать сделки с неверными.
– Идите! – почти приказал ему Жан-Пьер. – И если не хотите, чтобы кто-то из членов вашей семьи увидел меня, постарайтесь задержать их всех внутри дома хотя бы на несколько минут.
Абдулла на мгновение показался рассерженным тем, как им командуют, но сразу понял, что затевать ссору не в интересах того, в чью сторону смотрит дуло пистолета, и поспешно удалился.
Жан-Пьеру оставалось только гадать, действительно ли они обрекли себя на смерть в Нуристане в соответствии со зловещим пророчеством Абдуллы. Не к подобной развязке стремился он сам. Так он не получит шанса отомстить им собственноручно и потешить оскорбленное самолюбие. К тому же он очень хотел вернуть себе дочь. Джейн нужна была ему живой и всецело подчиненной его власти. А Эллиса он жаждал заставить мучительно страдать от боли и унижения.
Он дал Абдулле время добраться до дома и войти в него, а потом натянул на голову капюшон и, переполненный новыми глубокими переживаниями, двинулся вверх по тропе. Проходя мимо дома, на всякий случай отвернулся, опасаясь, что кто-нибудь может некстати выглянуть в окно.
Анатолий дожидался его на площадке перед пещерами. Он сразу протянул руку, чтобы вернуть себе пистолет, и спросил:
– Ну что тебе удалось узнать?
Жан-Пьер отдал ему оружие.
– Они сумели сбежать от нас, – сказал он. – Уже покинули долину.
– Им ни за что не удастся сбежать от нас, – злобно возразил Анатолий. – Куда они пошли?
– В Нуристан. – Жан-Пьер указал в ту сторону, где стояли вертолеты. – Не пора ли нам убираться отсюда?
– Мы не сможем как следует поговорить в летящем вертолете.
– Но если сюда явятся люди из кишлака…
– К черту людей из кишлака! Перестань вести себя так, словно уже потерпел поражение! Зачем их понесло в Нуристан?
– Они хотят добраться до Пакистана по маршруту, известному как «Масляная тропа».
– Если нам известен маршрут, мы сумеем найти их.
– Не думаю. Путь считается единственным, но имеет множество различных ответвлений, каждым из которых можно воспользоваться.
– Мы пролетим над ними всеми.
– Эти тропы невозможно отследить с воздуха. Они с трудом различимы даже на земле, если нет проводника из числа местных жителей.
– Мы используем карты…
– Какие карты? – оборвал его Жан-Пьер. – Я видел ваши карты. Они ничем не лучше моих американских. А более подробных просто не существует. Но даже на них не обозначены те тропы и перевалы. Ты, видимо, не знаешь, что в мире остались еще регионы, которые картографы пока не изучили как следует. Хотя сам сейчас находишься в одном из них.
– Мне все это известно! Тебе напомнить, кто я такой? Я – профессиональный разведчик. – Анатолий заставил себя понизить голос. – Ты слишком легко падаешь духом и поддаешься унынию. Пораскинь мозгами. Если Эллис сумел найти проводника из местных, чтобы провести его тем путем, я тоже смогу это сделать.
Возможно ли это? Жан-Пьером все еще владели сомнения.
– Но там далеко не один возможный вариант выбора направления.
– Допустим, таких вариантов даже десять. Нам понадобятся десять проводников, которые поведут за собой десять поисковых отрядов.
К Жан-Пьеру мгновенно вернулся весь прежний энтузиазм, когда он осознал, что в самом деле имелась реальная возможность вернуть себе Джейн и Шанталь, а потом увидеть плененного Эллиса.
– Это действительно совсем неплохая идея, – сказал он значительно бодрее. – Мы ведь запросто сможем получать сведения об их передвижениях прямо в пути. Стоит нам покинуть эту богом проклятую долину, и, быть может, нам начнут попадаться более разговорчивые люди. Обитатели Нуристана почти не причастны к войне. По крайней мере, не в такой степени, как здешнее население.
– Вот и прекрасно, – коротко отозвался на его слова Анатолий. – Уже темнеет. А мне еще предстоит много дел этим вечером. В путь отправимся рано утром. Пошли!
Глава семнадцатая
Джейн проснулась в страхе. Она не понимала спросонок, где она, с кем, не попала ли в лапы к русским. Несколько секунд она всматривалась в глинобитную крышу над головой, думая: неужели я в тюремной камере? Затем резко села, чувствуя учащенное сердцебиение, но увидела рядом только Эллиса в его спальном мешке, продолжавшего похрапывать с открытым ртом, и все вспомнила. Нам удалось выбраться из долины. Мы сбежали. Русские понятия не имеют, где мы находимся, и не смогут нас разыскать.