– Я в кишлаке Атати. Двое пойманных здесь американцев – это не Эллис и Джейн. Повторяю: не Эллис и Джейн. Просто пара непутевых подростков, алчущих нирваны. Прием.
– Меня это почему-то не слишком удивляет, Жан-Пьер, – снова заговорил Анатолий.
– Что!? Почему же? – попытался перебить его Жан-Пьер, забыв, что связь односторонняя.
– …Поступили сразу несколько рапортов, что Эллиса и Джейн видели в долине Линар. Поисковая группа пока не догнала их, но они идут по следу и уже подобрались совсем близко. Вот это действительно хорошие новости. Прием.
Вся озлобленность Жан-Пьера на хиппи сразу улетучилась, и к нему отчасти вернулось бодрое расположение духа.
– Долина Линар? Где это? Прием.
– Очень близко от того места, где ты сейчас. Она ответвляется от долины Нуристан в пятнадцати или двадцати милях к югу от Атари. Прием.
Действительно, это казалось совсем близко!
– Ты уверен? Прием.
– Поисковый отряд получил информацию о них сразу в нескольких кишлаках, через которые они проходили. Описание внешности полностью подходит для Эллиса и Джейн. И о ребенке тоже упоминалось. Прием.
Тогда это точно они.
– Мы можем определить их нынешнее местоположение? Прием.
– Пока нет. Я как раз отправляюсь, чтобы присоединиться к тому поисковому отряду. После чего буду располагать более детальными сведениями. Прием.
– Ты хочешь сказать, что уже покинул Баграм? А чем закончилось дело с твоим… важным гостем? Прием.
– Он уехал, – кратко объяснил Анатолий. – Я же сейчас нахожусь в воздухе и встречаюсь с отрядом у кишлака Мундол. Он находится в долине Нуристан в той точке, где от нее отходит долина Линар. Поблизости расположено крупное озеро с тем же названием – Мундол. Направляйся туда, и продолжим дело вдвоем. Проведем в кишлаке ночь, а утром лично возглавим дальнейшие поиски. Прием.
– Я уже скоро там буду! – восторженно воскликнул Жан-Пьер. Потом ему пришло в голову поинтересоваться: – А как нам поступить с этими хиппи? Прием.
– Отдам приказ доставить их в Кабул для допроса. У нас найдутся люди, способные напомнить им суровые реалии подлинного мира, в котором мы живем. Дай мне теперь поговорить с твоим пилотом. Прием.
– До встречи в Мундоле. Прием.
Анатолий начал разговаривать с пилотом по-русски, и Жан-Пьер снял наушники. Странно, думал он. Зачем Анатолию понадобилось понапрасну тратить время и силы своих коллег, чтобы допросить совершенно безвредных хиппи? Они явно не были шпионами. Потом до него дошло, что единственным человеком, действительно хорошо знавшим, были ли в самом деле задержаны Эллис и Джейн или нет, оставался именно он – Жан-Пьер. А существовала вероятность – пусть это было самым диким допущением, – что Эллис и Джейн могли уговорить его отпустить их, а Анатолию сообщить об ошибке поискового отряда, поймавшего всего-навсего пару никому не интересных хиппи.
Воистину он оказался подозревавшей всех сволочью, этот русский полковник.
Жан-Пьер нетерпеливо ждал, пока он закончит разговор с пилотом. По всем приметам казалось, что группа, находившаяся в Мундоле, очень близко подобралась к своей цели. Вероятно, уже завтра Эллис и Джейн будут все-таки захвачены. Если разобраться, их попытка сбежать с самого начала представлялась более или менее обреченной на неудачу, но Жан-Пьер все равно не переставал тревожиться, и ему предстояло переживать агонию непрерывного нервного напряжения до тех пор, пока их обоих не свяжут по рукам и ногам и не запрут в тюремной камере у русских.
Пилот тоже снял наушники и сказал:
– Мы доставим вас в Мундол на этом вертолете. На «Ми-8» вся остальная группа вернется на базу.
– Хорошо.
Через несколько минут они первыми поднялись в небо, опередив другой вертолет, которому спешить было уже особенно незачем. Почти стемнело, и Жан-Пьер волновался, не станет ли слишком сложно найти кишлак Мундол в таких условиях.
Тьма становилась все гуще, когда они летели вниз вдоль течения реки. Пейзаж внизу окончательно перестал быть различимым. Пилот вел непрерывные переговоры по рации, и Жан-Пьер понял, что из Мундола корректируют направление полета. Спустя всего десять или пятнадцать минут на земле вдруг появился какой-то мощный источник света. Примерно в километре от него лунное сияние отражалось от поверхности обширного пространства озера. Вертолет пошел на снижение.
Они приземлились в поле рядом с еще одним вертолетом. Поджидавший поблизости солдат провел Жан-Пьера напрямую через траву к расположенному на склоне холма кишлаку. Силуэты деревянных домов четко вырисовывались при свете луны. Жан-Пьер последовал за солдатом к одному из них. Там на раскладном стуле сидел Анатолий, облаченный в просторную шубу из волчьего меха.
И он пребывал в самом приподнятом настроении.
– Жан-Пьер, мой французский друг, мы уже очень близки к успеху! – громогласно провозгласил он. Было даже несколько странно видеть человека со столь типично восточными чертами лица настолько добродушным, радостным и довольным жизнью. – Выпей кофе. Я добавил в него водки.
Жан-Пьер взял бумажный стаканчик у афганской женщины, приставленной, видимо, обслуживать Анатолия. Он тоже уселся на раскладной стул. Мебель армейского образца, отметил про себя Жан-Пьер. Если русские захватили с собой столько вещей – раскладные стулья, кофе, одноразовые стаканы, водку, – они едва ли могли сами двигаться быстрее, чем Джейн и Эллис, подумал он.
Анатолий словно прочитал его мысли.
– Я привез с собой на своем личном вертолете кое-какие мелочи для создания комфортной обстановки, – пояснил он с улыбкой. – КГБ должен держать высокую марку, понимаешь ли.
Жан-Пьер по лукавому выражению его лица так и не разобрался, шутил он или говорил серьезно. И решил сразу сменить тему.
– Каковы последние новости?
– Наши беглецы определенно проследовали сегодня через кишлаки Босайдур и Линар. Но в какой-то момент наш поисковый отряд лишился проводника. Исчез. Как сквозь землю провалился. Решил, должно быть, вернуться домой. – Анатолий чуть нахмурился, словно несколько опечаленный этой мелкой неудачей. – К счастью, они почти сразу нашли себе другого гида.
– Применив, несомненно, ваш крайне убедительный метод вербовки для себя помощников, – ухмыльнулся Жан-Пьер.
– Странно, но к нему прибегать не пришлось. Этот человек вызвался добровольцем сам, без малейшего принуждения, как мне доложили. Он сейчас тоже где-то в кишлаке.
– Ну разумеется, здесь, в Нуристане, добровольца найти гораздо проще, чем в долине Пяти Львов, – понимающе кивнул Жан-Пьер. – Местное население почти не ощутило на себе последствий войны. И вообще здешние мужчины имеют репутацию людей достаточно беспринципных.
– Новый проводник даже рассказал, что он якобы видел беглецов сегодня. До того, как присоединился к нам. Они прошли мимо него там, где Линар впадает в реку Нуристан. Он заметил, как они потом свернули к югу, направившись прямо сюда.
– Просто отлично!
– А вечером, когда отряд добрался до Мундола, он расспросил нескольких обитателей кишлака и узнал, что двое иностранцев с ребенком прошли здесь чуть раньше днем, по-прежнему держась южного направления.
– Значит, никаких оснований сомневаться не осталось, – удовлетворенно заметил Жан-Пьер.
– Абсолютно никаких, – согласился Анатолий. – Мы схватим их завтра. Уверен.
Жан-Пьер проснулся на надувном матраце (еще одном предмете роскоши из арсенала КГБ), брошенном на земляной пол дома. Огонь в очаге за ночь погас, и воздух даже в относительно небольшой комнате стал холодным. Такая же постель у противоположной стены, предназначавшаяся для Анатолия, пустовала. Жан-Пьер понятия не имел, где провели ночь хозяева дома. Приготовив еду и подав ее непрошеным гостям, они по приказу Анатолия куда-то удалились. Он вообще воспринимал Афганистан как свои личные королевские владения. Что могло быть не так уж далеко от истины.
Жан-Пьер перевел себя в сидячее положение и протер глаза, после чего разглядел Анатолия, стоявшего в дверном проеме и в странной задумчивости смотревшего на него самого.
– Доброе утро, – сказал Жан-Пьер.
– Ты когда-нибудь бывал здесь прежде? – спросил Анатолий без всяких предисловий.
Мозг Жан-Пьера все еще оставался затуманенным после глубокого сна.
– Где?
– В Нуристане, – ответил Анатолий до странности нетерпеливо и немного раздраженно.
– Нет.
– Странно.
Жан-Пьера тоже начала раздражать подобная загадочная манера начинать разговор с утра пораньше.
– Почему ты спрашиваешь? Что именно тебе кажется странным?
– Несколько минут назад я разговаривал с нашим новым проводником.
– Как его зовут?
– Мохаммед, Мухаммед, Магомет или Махмуд. Словом, это одно из самых распространенных имен среди афганских мужчин.
– На каком языке ты общался с нуристанцем?
– На французском, на русском, на английском и на дари. На обычной смеси. Он спросил, кто прибыл на втором вертолете вчера поздно вечером. Я ответил: «Один француз, который сможет опознать беглецов», или сказал что-то подобное. Он затем поинтересовался твоей фамилией, и я назвал ему ее. Мне хотелось, чтобы он продолжал, поскольку появилось желание выяснить, чем вызвано его любопытство, но он больше не стал ни о чем меня расспрашивать. А вот у меня зародилось смутное подозрение, что он откуда-то тебя знает.
– Это невозможно.
– Должно быть, так.
– А почему ты не задал ему сам парочку прямых вопросов?
Не похоже на Анатолия проявлять такое пренебрежение к деталям, подумал Жан-Пьер.
– У меня есть железное правило. Не стоит устраивать человеку допроса, пока не появились основания подозревать его во лжи. – И Анатолий вышел наружу.
Жан-Пьер поднялся с постели. Спал он в рубашке и в нижнем белье. Надел брюки, сунул ноги в ботинки, набросил на плечи шинель и шагнул за порог.
Он оказался на неряшливо сколоченной деревянной веранде, откуда открывался вид на всю долину. Внизу между широкими и пологими полями вилось русло реки. К югу она впадала в длинное, но узкое озеро, почти полностью окруженное горами. Солнце еще не поднялось над их вершинами. Туман, стелившийся