Дёрнувшись, я поняла, что освободиться в этот раз не удастся, и процедила скорее от бессилия, чем от злости:
– Отпусти!
– Чтобы ты снова попыталась сбежать? – иронично вскинул брови мужчина, легко удерживая мои запястья одной рукой, а второй дотягиваясь до футляра, лежащего на кресле. – Тебе не хватило одного падения с лестницы, маленькая маранта?
– На этот раз я выбрала бы балкон, – прищурившись, зло выплюнула я, чувствуя, как от осознания цели Аделиона бешено колотится сердце. Разумом я понимала, что рано или поздно до этого дойдёт, но верить отказывалась. И дёрнулась ещё раз. – Чтоб уж наверняка!
– Неужели настолько не дорожишь своей жизнью, Карина? – насмешливо спросил лерат, и бархатный футляр в его руке с тихим щелчком раскрылся. Но доставать содержимое он не спешил, внимательно всматриваясь в моё лицо. И что-то такое было в его глазах, что заставило меня прошептать, невольно облизнув пересохшие от волнения губы:
– Дорожу. Но свою свободу я ценю гораздо больше.
– Вот как. – Неожиданно положив футляр на пол у своей ноги, мужчина слегка склонил голову на бок, рассматривая меня так, словно видел в первый раз. В глубине его тёмных глаз мелькнуло что-то непонятное, и он, приблизив своё лицо к моему, сильно сжал пальцами подбородок. Коснувшись моих губ коротким поцелуем, лерат произнёс: – Жаль, Карина. В мои планы не входит дать тебе умереть.
– Нет, – тихо выдохнула я, глядя на его усмешку, и похолодела, чувствуя, как лодыжки обвило что-то прохладное.
Оно плотно сжало щиколотки, затем подобная участь постигла и шею – горло стиснуло на миг, раздался короткий мелодичный перезвон, а на смену стальной хватке лерата пришли мягкие, но гораздо более противные объятия ткани…
Аделион встал, довольно улыбаясь, а я так и осталась лежать на полу, чувствуя тягучую боль, разлившуюся по груди, накатывавшую волнами. Она постепенно уходила, оставляя после себя невероятную тяжесть и опустошение. Медленно протянув руку, я прикоснулась к шее, пальцами нащупала проклятые золотые колокольчики, отозвавшиеся перезвоном. Нервно сглотнув, поднесла заметно дрожащую руку к глазам и тут же уронила её на пол, лишившись сил в один миг, закрывая глаза и чувствуя, как их наполняют слёзы.
Он это всё-таки сделал…
Этот чёртов лерат нацепил на меня ошейник! Против моей воли, ради удовлетворения своих эгоистичных желаний, просто потому, что ему так захотелось. Как какой-то дворовой собаке, ручной кошке, домашнему хорьку, как… рабыне.
С силой сжав пальцы в кулаки, свернулась в клубок прямо на ковре, не обращая внимания на стоявшего рядом Аделиона. Подтянув колени к груди, закусила губу, чувствуя, как по щекам стекают слёзы обиды и непонимания. Я не могла, я не хотела в это верить, но горькая реальность, как и кожаные алые полоски на моём теле, твердила об обратном.
За какие-то пару минут я стала вещью.
Глава 6
Гостя мы всегда хотим
Удивить так удивить, аж до седин…
– Все твои попытки бессмысленны, маленькая маранта. Тебе не удастся их снять.
Многозначительно хмыкнув в ответ на насмешливое замечание, я с двойным усердием продолжила прерванное занятие. То есть вновь попыталась перерезать алмазными коготками кожаную ленту, красующуюся с недавних пор на моём запястье. Невероятно, но широкая полоска никак не желала поддаваться самому прочному из камней, хотя, помнится, в моём мире дисками с алмазным напылением можно разрезать что угодно!
Я пилила её уже больше часа, то одним когтем, то другим. Но без толку – навязанный мне символ рабства никак не желал ни сниматься, ни разрезаться, хотя должен был оказаться если не в камине, то хотя бы на полу уже давно!
Человек – такая сволочь, которая быстро привыкает ко всему, и я не стала исключением. После того как Аделион нацепил на меня эту дрянь, я впала в уныние на удивление ненадолго. Довольно быстро успокоившись, чему, скорее всего, помог Аделион, забрав все мои отрицательные эмоции, пораскинула мозгами и пришла к выводу, что всё могло быть намного хуже. Ведь на мне могла оказаться не тонко выделанная, приятная на ощупь кожа, а тяжёлое кованое железо, да ещё, не дай бог, конечно, с шипами! А тут всего лишь браслеты на руках и ногах да полоска на шее, правда, с дурацкими колокольчиками, отвечающими переливчатыми звоночками на каждое моё движение. Это, признаться, дико раздражало…
А потом как-то незаметно я привыкла и, кажется, скоро и вовсе перестала замечать их тихий перезвон.
Решительно встав с пола, подойдя к одному из зеркал, висевших по обе стороны входной двери, именно эти позолоченные (или всё же золотые?) брякалки я и попыталась сорвать в первую очередь. Но от резких рывков только натёрла шею сзади. Разозлившись, но не расстроившись, не обращая внимания на тихий смех лерата, вновь устроившегося в кресле у камина с книгой в руках, я попыталась найти застёжку на импровизированном ошейнике… И потерпела полное фиаско – проклятое «украшение» её просто не имело!
Широкая полоска алой мягкой кожи с более тёмной каймой по краям состояла, как оказалось, из одного сплошного куска: на ней не было ни застёжки, ни шва, ни крепления, ни крючочков… ничего! То же с браслетами на руках и ногах. Как я ни старалась, как ни крутила эти изделия, но найти их начало и конец так и не смогла. В конце концов, плюнув, я уселась на ковёр под одним из зеркал, собираясь просто перерезать чёртовы браслеты. Но каково же было моё удивление, когда мне ничего не удалось ни с первой, ни со второй, ни с третьей попытки!
Не знаю, что и как с ними сделал Аделион, но своеобразный символ рабства я так и не смогла снять даже по прошествии часа. Ни один из них!
И с каждой минутой мне всё больше и больше хотелось рычать вслух от злости и бессилия. Останавливало только одно: по идее, говори я вслух или молчи в тряпочку, Аделион всё равно ощутит всё, что я чувствую!
– Подойди сюда, маленькая маранта, – неожиданно позвал меня вышеупомянутый лерат всё тем же насмешливым тоном. – Я найду для тебя занятие получше.
– Нет, спасибо, – раздражённо отозвалась я, в очередной раз подцепляя браслет теперь на правой ноге. И вполголоса пробурчала, цитируя попугая Кешу из старого мультика советского производства: – Нас и здесь неплохо кормят!
– Что-то я не заметил мисок с едой под дверью, – иронично заметил мужчина, у которого вдруг оказался достаточно тонкий слух.
Мысленно чертыхнувшись, напомнила себе быть осторожнее с высказыванием мыслей и ответила, ковыряя непослушную ленту, едва не высунув язык от усердия:
– Не заметил – твои проблемы… Но мне реально здесь хорошо. Так что спасибо, но от твоего предложения я вынуждена отказаться.
– Подойди, Карина, – как-то лениво протянул Аделион, и я на миг прекратила своё занятие, мельком обернувшись на мужчину, смотрящего на огонь в камине. – Не заставляй меня повторять дважды.
– Ты уже повторил, – хмыкнула я, возвращаясь к прерванному занятию. То, что он нацепил на меня подобие ошейника, поначалу сильно расстроило, да… но не сильно уязвило, и подчиняться я не собиралась абсолютно, пусть он хоть язык себе сотрёт своими приказами! – Тоже мне умывальников начальник и мочалок командир…
– Твой язвительный язычок не доведёт тебя до добра, маленькая маранта, – насмешливо отозвался мужчина, явно расслышавший и эту фразу.
Скривившись от собственной глупости, мельком взглянула на Аделиона, который, все так же не оборачиваясь, медленно поднял руку и молча поманил меня двумя пальцами. Ага, я прям взяла и пошла…
Эй, какого хрена?!
Естественно, слушаться лерата у меня и в мыслях не было. Я собиралась оставаться на облюбованном ковре неподалёку от зеркала, но… эти чёртовы браслеты вдруг зажили своей собственной жизнью! И просто подняв меня, потащили моё тело к камину. Причём с такой силой, что я за ними банально не успевала, и пришлось перейти на бег, чтобы не лишиться собственных конечностей! Может, моё внезапное перемещение через комнату и прошло бы относительно удачно, но Аделион кое о чём забыл. А может, и специально это сделал. Но факт оставался фактом: я всё ещё хромала и не могла нормально наступать, а потому, не выдержав спешки, расстелилась на полу, почувствовав, как подвернулась нога в пострадавшей щиколотке. Что-то щелкнуло, и лодыжку прострелила боль, но она была далеко не главной неприятностью.
Самым унизительным оказалось то, что упала я не где-то, а возле кресла, распластавшись прямо у ног проклятого лерата!
Вот коз…
– Так-то лучше, – удовлетворённо усмехнулся лерат, перебив мои далеко не лестные мысли в его адрес. Не торопясь, он отложил раскрытую книгу на подлокотник обложкой вверх и, наклонившись, пальцем поддел ошейник между колокольчиками. С силой потянув на себя, заставляя меня сначала сесть, а потом встать на колени, Аделион улыбнулся как-то хищно, даже, пожалуй, опасно, и в его голосе звучало предупреждение. – Когда я зову тебя, Карина, ты должна слушаться меня с первого раза. И каждый раз приходить и садиться здесь, возле меня. Это понятно?
– Нет, – огрызнулась, сжимая кулаки и чувствуя непреодолимое желание съездить мужчине по физиономии. Пальцы чесались, и я непременно треснула бы кое-кому, но треклятые браслеты на запястьях, уже люто ненавидимые, налились такой тяжестью, словно к рукам привязали пудовые гири. То же касалось и браслетов на ногах. – Какого чёрта я должна это делать? Я не твоя собственность, Аделион, и никакие твои магические игрушки ничего не изменят!
– Ты красивая девушка, Карина, – абсолютно не разозлившись, спокойно ответил мужчина, притягивая меня за ошейник ещё ближе. Наклонившись, будущий правитель лератов отпустил ленту на шее и, взявшись за мой подбородок, медленно, чувственно провёл большим пальцем по нижней губе, отчего сердце невольно забилось намного чаще, чем хотелось бы. По спине бодро промаршировало стадо мурашек, а губы пересохли, когда Аделион едва заметно коснулся своими губами моих. Отстранившись, скользнул пальцами по моей щеке и легко, словно дразнясь, заправил прядь волос мне за ухо, а затем вновь задрал мой подбородок согнутым пальцем. – И я хочу, чтобы ты сидела рядом со мной. Это понятно?