– Почему ты считаешь, что я тебе не верю, Карина?
Вопрос прозвучал слишком неожиданно. Вздрогнув, я машинально задрала голову, но в этом не было нужды – лерат сидел напротив меня, упираясь одним коленом в пол. В руке его обнаружился искусной резьбы бокал на тонкой ножке, в узорах которого играли блики света, красные от налитого вина. И этот бокал Аделион протягивал мне…
– Я вижу, – пожала плечами, словно речь шла о чём-то незначительном. Конечно, это было обманом с моей стороны, но меньше всего я хотела бы показывать, что меня это… нет, даже не волновало. А задело. И очень сильно. – Всё было написано на твоём лице.
– Ты плохо умеешь различать эмоции, Карина, – хмыкнул мужчина, и на миг мне показалось, что он просто насмехается надо мной.
Руки моментально сжались в кулаки, а Демон, почуяв моё в очередной раз сменившееся настроение, поднял голову.
– Может быть… – Слова прозвучали гораздо резче, чем хотелось, а равнодушие ко всему, окутавшее меня несколько минут назад, исчезло, словно его не было. – Я уже ни в чём не уверена. Может, чьё-то присутствие мне просто показалось.
– Сомневаюсь, – отрицательно качнул головой лерат и, видя, что я не собираюсь брать бокал из его рук, без стука поставил его на пол. Оперевшись рукой о колено, он усмехнулся краем губ. – Ты не можешь видеть мои эмоции, Карина, но я чувствую твои. Их невозможно подделать.
– Последствия пережитого за день и приснившегося кошмара, – снова пожала я плечами, пытаясь убедить в этой версии не столько Аделиона, сколько саму себя.
Думать, что всё мне привиделось исключительно из-за стрессового состояния, было намного легче, чем осознавать, что за мной кто-то реально наблюдал. И в этом случае мне не нужно ломать голову, кто это был и с какой целью он хотел меня запугать. У него ведь довольно неплохо получилось – мои нервы до сих пор натянуты до предела, грозясь лопнуть в любой момент. И неизвестно, во что это может вылиться.
Но явно ничем хорошим день закончиться не мог. Не зря я была помещена в тело маранты – я снова предвидела это.
Очередное потрясение, на сей раз последнее из того, что я могла выдержать. И началось оно с лёгкой улыбки лерата, показавшего на миг клыки, и его спокойных слов:
– Есть способ убедить тебя в обратном.
Я не успела спросить, что он имел в виду.
Я бы не сказала, что его слова меня насторожили. Напротив, они меня даже не заинтересовали, но только до тех пор, пока, повинуясь лёгкому движению его пальцев, с громким треском не захлопнулась дверь в ванную. Едва не вздрогнув от неожиданности, я повернула голову в сторону источника этого звука, но повернуться обратно к мужчине с вопросом из разряда «какого чёрта?!» не успела. В помещении, откуда ни возьмись, возник порыв ледяного ветра, лизнув разгорячённую кожу, мгновенно покрывшуюся мурашками, чтобы, взметнувшись вверх, разом погасить все горящие свечи. Комната моментально погрузилась во мрак.
И это чувство… Оно вернулось.
Воцарившаяся тишина давила на уши, сжимая грудную клетку стальным обручем, мешая вздохнуть. Тусклого света луны, спрятавшейся за набежавшими тучами, не хватало хоть для какого-то освещения, и в этом невыносимом сумраке тени снова ожили, пугая меня своими уродливыми очертаниями. Кромешная тьма в углах казалась живой, хищно урчавшей, скрывающей что-то жуткое, страшное, нестерпимо опасное… Из ниоткуда и отовсюду сразу раздались сотни скрипов и шорохов, заставляя вжиматься в стену и вздрагивать, судорожно царапая пол когтями, и нервно озираться по сторонам, напрасно пытаясь отыскать источник возможной опасности. Ладони похолодели, сердце заходилось в стуке, гулом отдаваясь в ушах, а по спине полз липкий страх, сковывавший движения и не дающий сдвинуться с места.
Именно в этот миг, когда казалось, что я не выдержу, не смогу, сорвусь, ощущение чужого, цепкого, пристального и тяжёлого взгляда, проникающего прямо в душу, возникло вновь.
Последней каплей для моей психики стал тихий рык спрыгнувшего с моих колен дархара.
Я судорожно вскочила и бросилась вперёд, уже не понимая, что и зачем делаю. Дыхание сбилось, сердцебиение уже зашкаливало, от частого дыхания кружилась голова. Инстинктивно я хотела оказаться как можно ближе хоть к какому-то живому существу, но даже это желание оказалось неосуществимым. В глазах потемнело, Демон пропал из моего поля зрения, а вместо тела лерата мои руки встретили пустоту… С оглушительным звоном разбился об пол задетый мной бокал с вином.
Натянутые до предела нервы наконец лопнули. Я упала на колени, зажимая руками уши, чтобы не слышать всего этого, зажмуривая глаза, чтобы не видеть, и желая навсегда остановить сердце, чтобы всего этого не чувствовать…
– Нет… нет… нет!!!
Внезапно вспыхнувшие все разом свечи резанули болью по глазам, стоило их только на секунду невольно приоткрыть. Я не сразу поверила им, не сразу смогла опустить руки и разогнуться, осматриваясь по сторонам. Не скоро до меня дошло, что вокруг всё та же ванная, красивая, чистая, хорошо освещённая и ни капли не пугающая. Что в мои колени тычется носом порядком напуганный моим поведением Демон и что того жуткого, пугающего ощущения чужого взгляда нет. И далеко не сразу я заметила мужчину, опирающегося спиной на стену возле открытой двери.
Остатки страха, от которого меня до сих пор трясло, заставили вскочить на ноги и броситься к тому, кто мог избавить меня от пережитого ужаса. К тому, кого я хоть немного знала, к тому, от кого не ожидала угрозы, и к тому, чьи мотивы и поступки хоть немного понимала. К тому, кто, возможно, мог защитить меня от всего этого. И этим кем-то был не дархар…
Им стал Аделион.
В мужчину я врезалась с силой, со всей скорости, с которой бежала, впечатав, кажется, его в стену. Цепляясь пальцами за его рубашку, прорывая местами ткань, прижимаясь к его груди так, словно от этого зависела моя жизнь. Да, это было глупо и, может, даже ничем не обосновано, но на тот момент мне казалось именно так.
– Не надо! – Мой голос дрожал, походя скорее на жалобный скулёж, чем на внятные слова, а по щекам катились непрошеные слёзы, которые уже невозможно было сдержать.
Я продолжала инстинктивно прижиматься к мужчине в поисках защиты и успокоения, и больше всего мне хотелось, чтобы он сейчас меня обнял, сказал, что всё будет в порядке, что он никому не позволит причинить мне вреда…
Но он этого не сделал. Да, его голос звучал спокойно, но только его мне было мало:
– Эмоции, что ты испытываешь сейчас, такие же, как и тогда. Это ты почувствовала в спальне?
– Да, – хрипло выдохнула я, чувствуя, что тело сотрясает дрожь, а к горлу подбирается уже самая настоящая истерика, остановить которую я уже не в силах. – Я не хочу… Не хочу их больше чувствовать!
– Значит, тебе не показалось…
– Не показалось, – эхом повторила я, всхлипнув, и, не выдержав, осела на пол, отпустив рубашку мужчины, понимая, что помогать он мне не собирается.
Разум затопило отчаяние. Я не могла понять, почему Аделион не забирал эмоции, которые уже переполняли меня, били через край, но никак не собирались заканчиваться. Они бурлили, кипели, разрывали душу, требовали выхода. Но его не было. Мужчина не мог или не хотел мне помогать. Он ведь всегда избавлял меня от них, так почему же сейчас…
В ушах неожиданно зазвенело. Из последних сил я подняла заплаканное лицо, прося, нет, практически умоляя:
– Забери их.
– Не стоит. – Оттолкнувшись от стенки, лерат присел на корточки и, медленно протянув руку, коснулся кончиками пальцев моей щеки. Тон его был бесстрастным. – Я могу не сдержаться.
– Забери! – повторила я с нажимом, резко, так, как не посмела бы никогда раньше.
И пускай это прозвучало как приказ, наследник Амил Ратана холодно произнёс, вставая:
– Нет.
Слово прозвучало как щелчок закрываемой двери. Той самой двери, за которой находилось спокойствие, успокоение, защита, понимание… Всё то, в чём я так отчаянно нуждалась сейчас. И эта спасительная дверь захлопнулась у меня перед носом, навсегда разбив надежду даже на призрачную иллюзию того, что мне хоть когда-нибудь станет легче, что этот проклятый водоворот чувств в душе, кружащий голову, когда-нибудь закончится.
Клубок чувств сплёлся невероятно туго, сдавив судорожно бьющееся сердце. Он обрастал всё новыми и новыми эмоциями, подобно снежному кому: страхом, отчаянием, обидой, паникой… И скоро должен был с ужасающим рёвом рухнуть, катясь вниз и сметая всё на своём пути. Я не знала, во что он выльется: в истерику, дикий крик, нервный срыв – вариантов было много. Лишь одно я понимала чётко.
Я больше не выдержу.
– Аделион… – подняв голову, тихо прошептала я, смотря в его чёрные, как всегда непроницаемые глаза, в которых так ничего и не отразилось.
Даже на секунду его взгляд не изменился, не потеплел. И для меня это был конец.
Рычание и скулёж Демона, который не понимал, что со мной происходит, доносились откуда-то издалека. В моей душе с громким звоном лопались натянутые невидимые нити, в то время как сердце, кажется, стучало уже далеко за пределами возможности, грозясь разорваться от переизбытка чувств. В ушах нарастал шум, и не сразу я поняла, что это колокольчики на моей шее звенят всё громче и громче, всё тревожнее и тревожнее, пока их звон стал уже невыносимым. И в какой-то момент, когда внутри лопнула последняя струна, а мои руки резко сжались в кулаки, золотые колокольчики внезапно с жутковатым звуком осыпались на пол…
И в тот же миг на моём запястье сжалась рука. Наклонившись, Аделион резко дёрнул меня на себя, рывком поднимая с пола, и буквально за мгновение до того, как срыв всё-таки случился, его губы впились в мои.
Всё отошло на задний план. Не исчезло, нет, просто отодвинулось на задворки сознания, повинуясь воле лерата. Он не заставлял, не подчинял, даже не целовал… Просто прикосновение губ, но, чувствуя их, мне стало легче. Не сразу, а потихоньку, медленно снежный ком в глубине моей души начал таять. Отчаяние уже не оплетало душу, липкий страх пауком не полз по спине вдоль позвоночника, тело не тряслось от нервного напряжения. Воспоминания всё ещё слишком глубоко оставались в памяти, врезавшись в неё навечно, больно жаля сердце. Однако проклятая игла, которая его пронзила, не давая вздохнуть, уже начала выходить. Натянутые нервы наконец расслаблялись и успокаивались. Но на какой-то миг страх едва не вернулся снова – страх того, что Аделион может внезапно прекратить поглощать мои эмоции.