На то, чтобы затащить эту тушу в ванну и как следует его отмыть, ушло чёрт знает сколько времени. Загубив тройку полотенец, чтобы с этой повышенной лохматости не стекала вода, я выпнула дархара в спальню сушиться около камина и устало опустилась на ступени, оглядывая «поле боя». Да уж… Здесь как будто не одного крупногабаритного пёсика помыли, а в бане женский день прошёл. С пятидесятипроцентной скидкой для всех желающих!
На уборку ушло полчаса, а спустя ещё десять минут я наконец сама «растеклась» по дну ванны, по шею утопая в ароматной воде и пушистой пене. И тут, как говорится, на меня снизошла благодать…
Думать о том, что мне предстоит сегодня вечером, не хотелось совершенно. Поэтому, мысленно накидав примерный план действий, я принялась за отмывание уже себя, любимой, мурлыкая под нос песенку, в моём мире уже порядком набившую оскомину: «Она сумасшедшая! Но она моя, танцует до утра, поёт шалалалала!»
А что? Подходит. Я ведь действительно слегка не в себе, раз думаю, что легко смогу ввести в заблуждение десяток-другой лератов, причём сильнейших из их круга…
Но кто не рискует, тот не пьёт шампанского, верно?
Отжав густую массу волос и закутавшись в полотенце, я вернулась в спальню, где всё ещё мокрый дархар встретил меня обиженным взглядом. Хихикнув над этой потрясающей физиономией, я уселась рядом, промокая волосы последним сухим полотенцем:
– Не дуйся, как мышь на крупу. Ты же понимаешь, что мы с тобой сегодня должны быть великолепны?
Привычно возведя глаза к потолку, Демон кивнул и, облизнувшись, кровожадно и показательно оскалил клыки. Я хихикнула, поглаживая его по мокрым ушам:
– Верно, малыш. Покажем этим снобам, где раки зимуют. А-а! По полу не стучи! Хвост мокрый, а за чистоту пола я не ручаюсь! На ещё один заплыв меня уже не хватит.
Возмущённо фыркнув, дархар принялся совсем по-кошачьи вылизываться, пытаясь ускорить процесс сушки. Я занялась примерно тем же, жалея, что до изобретения электричества и фена процесс в этом мире не то что не дошёл, но даже ползти не собирался. Хорошо хоть, здесь знали, что такое часы, и оные, стоящие на каминной полке, как раз показывали ровно шесть часов вечера.
Времени оставалось не так уж и много, а фронт работы впечатлял. Первым делом нужно продумать гардероб… Хотя откровенно лень, если честно. Дефицита в одежде я не испытывала уже давно, да и мысли текли как-то вяло и безэмоционально: как раз в том настрое, что мне нужен. Выбивать себя из этого состояния не хотелось, и потому, высушив шевелюру, я взялась за расчёсывание малыша, от которого теперь не пахло мокрой псиной – совсем наоборот, его густая пушистая шерсть источала тонкий, едва ощутимый аромат. А после тщательной «укладки» лоснилась, красиво переливаясь в отблесках камина всеми оттенками чёрного.
Поправив кулон на его шее, протёрла крылья мягкой тряпочкой, отошла в сторону и, оглядев Демона с головы до хвоста, удовлетворённо кивнула. Самый загадочный и мистический зверь Тёмной крепости к первому выходу в свет был готов.
Осталось дело за малым.
Подойдя к огромному сундуку, стоящему возле кровати, я с трудом откинула тяжёлую крышку и, оглядев содержимое, крепко задумалась, во что же мне одеться, чтобы выглядеть эффектно, но не вызывающе…
В этот сундук легко мог спрятаться Демон. Эту махину мне приволокли на следующий день после того, как Аделион обещал снабдить меня подходящей одеждой. И, к его чести, своё обещание он выполнил. Даже более того! С внутренней стороны крышки на крючках висело с десяток пар обуви, немного однообразной, но чрезвычайно удобной. Это были всё те же открытые сандалии с длинными ремешками. Менялась только высота подошвы, материал, отделка, цвет да и сами ремешки. На одной паре вместо них вообще были шёлковые ленты.
А в самом сундуке… мама родная! Целый ворох платьев и туник из тонких и явно дорогих тканей. Какие-то из них открывали или плечи, или спину, или с декольте и длиной были в районе колена. Они до ужаса походили на летние вещи моего мира, и это не могло не удивлять. Сравнивать с модой местных барышень мне, понятное дело, не светило, но даже если на Амирране такая одежда достойна лишь рабынь, наложниц и считается крайне неприличной для знати… Я от такого обычая просто в восторге!
И кстати, ничего пошлого, вульгарного и просто откровенного среди вещей не было.
Внутри сундука, кстати, обнаружилась ещё парочка сюрпризов: маленький сундучок с местным подобием косметики и второй, чуть побольше… с драгоценностями. Там были и серьги, и кулоны, и браслеты, не нашлось только колец. И, несмотря на то что среди камней я легко угадала изумруды, сапфиры и рубины, все украшения были лёгкими, изящными и красивыми. Никакого показного шика и помпезности, как и кричащей дороговизны.
У Аделиона действительно хороший вкус.
Перебирая сейчас все предоставленные мне сокровища, я лишь утвердилась в собственном решении. Наследнику Амил Ратана стоило помочь хотя бы потому, что он в своей манере, но всё же сделал всё, чтобы мне было удобно и комфортно. Не знаю, может, он и сам по себе таков, но… догадался, что, будучи разряженной как кукла, я себя ощущала бы так же погано, как нацепи на меня тяжёлый рабский ошейник из настоящего железа.
Эх, Аделион, Аделион… Гад такой, ты начинаешь нравиться мне всё больше и больше. И почему ты не мог родиться в нашем мире? Как там говорят: «И пусть судьба несправедлива, но жизнь – игра, играй красиво!»
Неожиданно наткнувшись на кое-что интересное, я, блестя глазами, аккуратно вытянула тонкую ткань из плена остальной одежды. Вот в этом-то я и сыграю красиво для вас, достопочтимая публика…
Аделион, надеюсь, ты это оценишь!
Пир только начался, но молодой наследник Рос’шата уже чувствовал, что хочет покинуть его как можно скорее. Окружающая, в некоторой мере даже привычная обстановка раздражала, как никогда раньше.
Конечно, Аделион понимал, в чём основная причина столь отвратительного настроения, и скрывал от присутствующих своё дурное расположение духа. Но, к сожалению, к нему добавлялось ещё несколько не менее раздражающих факторов.
Пригубив лучшего из вин погребов Тёмной крепости, лерат медленно обвёл взглядом зал.
Слева от камина стоял богато накрытый стол, за которым по традиции расположилась приглашённая знать. На другом конце относительно небольшого зала стояло сразу несколько столов, куда слуги приносили из кухни еду и выпивку, чтобы подавать гостям, не томя их долгим ожиданием. Несколько больших окон были закрыты, не давая проникнуть в помещение прохладному вечернему воздуху, на стенах висело с десяток незатейливых канделябров, в которых потрескивало по тройке толстых свечей. Света от них было достаточно лишь для того, чтобы слуги, разносившие блюда с жареной птицей и фруктами, в полумраке не налетали друг на друга.
Основное же освещение давал колоссальный камин, возле которого лежала шкура огромного горного медведя, убитого ещё прапрадедом нынешнего Повелителя. Шкура была старой, изрядно побита молью и буквально трещала по швам, давным-давно пылясь в кладовой. И для какой цели Соломон велел сейчас притащить эту реликвию и расстелить её возле кресел, где, по обычаю, сидели оба наследника, для Аделиона осталось загадкой.
Хотя…
Провернув между пальцев ножку золотого кубка, черноволосый мужчина подавил усмешку, неспешно разглядывая гостей, сидящих в отдалении от него.
Младший братец явно хотел показать старшему, как и всем остальным присутствующим, насколько у него шикарный вкус, подобающий истинному представителю правящего рода. Что ж, отчасти он был прав.
Этот зал был предназначен для обычных вечеров, на которых едят убитую на охоте дичь, жирное мясо, приготовленное на вертеле, свежие овощи и запивают это элем и медовухой, травя старые охотничьи байки, хвастаясь покорёнными девичьими сердцами, разбавляя это пошлыми шуточками и пьяными выкриками. Иногда к этому добавлялись и стоны из особо тёмных углов: взять какую-либо служанку прямо во время пира, фактически у всех на глазах, никогда не считалось среди лератов зазорным. Да и сами служанки не всегда особо сопротивлялись как хозяевам, так и гостям.
Сейчас же Соломон превратил обыденный и привычный вечер в настоящий званый ужин. Вместо мяса была птица, замысловато приправленная пахучими травами, с ней подавали также фрукты и десерты, которые раньше готовились в основном для женщин. Эль сменили вина, далеко не последние по стоимости, а обычную посуду заменили даже не на серебро… От обилия золотых кубков, тарелок и столовых приборов рябило в глазах. Как и от разодетых в пух и прах гостей.
Слегка наклонив голову, Аделион сдержал ещё одну усмешку.
Всего одного взгляда было достаточно, чтобы понять, с какой стороны стола находятся его люди. Дорогая, но вполне обычная одежда, спокойная речь, лишь лёгкая тень брезгливости в глазах у тех, кто сидел спиной в сторону тёмного зала.
Разряженные гости Соломона заняли места у стены. А их так называемый предводитель и господин…
Сохраняя высокомерие и равнодушие, с ледяным взглядом, Соломон, который предпочёл для этого вечера свои цвета в одежде, а именно слоновую кость и серебро, периодически дёргал короткую цепь, подтаскивая ближе порядком измученную и забитую рабыню.
Что ж, он сдержал слово: лучшей из его рабынь оказалась высокая светлая эльфийка, с копной белокурых волос и неплохой фигурой, едва прикрытой полупрозрачным шёлком куска ткани, который с натяжкой можно назвать платьем. Её тело, может, и могло восхищать когда-то, но сейчас вызывало лишь отвращение, которое росло по мере того, как алые потёки крови из тонкой шеи, разодранной шипами тяжёлого ошейника, смывали с бледной кожи наспех нанесённую пудру, выставляя напоказ до конца не залеченные рубцы и синяки.
Соломон никогда не ценил то, что имел. Однажды ему ещё придётся поплатиться за это, но сейчас он, как и всегда, наслаждался своей безнаказанностью и властью, откровенно издеваясь над рабыней, в глазах которой уже давно и нав