юсь, вы не против? Думаю, вам придётся по вкусу личная проверка того, насколько неплохим может оказаться тело простой рабыни.
Одобрительный свист и улюлюканье стали ему ответом.
Обычное дело, как и то, что своих рабынь хозяева часто предоставляли гостям в услужение… Похоже, Соломон решил воспользоваться этой традицией, проявив неслыханную «щедрость». Пожалуй, никто не удивится, если ответ на просьбу одолжить эльфийку на пару ночей будет положительным.
Что станет огромной глупостью.
Аделион вновь перевёл взгляд на Карину, которая перебирала пальцами шерсть на загривке дархара, слегка прикрыв глаза.
Отдать её кому-то другому? Позволить, чтобы её касались чужие руки? Допустить, чтобы она отвечала на чей-то поцелуй? И просто смотреть на то, как её кто-то уводит?..
Никогда.
Маленькая дерзкая маранта – только его собственность, и он никому не позволит и пальцем до неё дотронуться. Кажется, пришло время чётко показать это всем присутствующим.
В то время как Аделиона посещали столь… интересные мысли, несчастная эльфийка приняла от слуг большой поднос с кубками, наполненными вином, и, шатаясь, попыталась выставить их перед гостями. Но, на свою беду, начала с той стороны, где сидели люди Соломона, получившие официальное разрешение на «дегустацию» ценного товара. И они с радостью принялись за дело.
Громко смеясь и переговариваясь, они то и дело щипали бедную девушку за подвернувшуюся часть тела, хлопали её чуть пониже спины, трогали волосы, а кто-то и вовсе пытался притянуть эльфийку к себе на колени. В тёмных углах зала прятались слуги, искренне жалеющие рабыню, и служанки, тихо радовавшиеся, что на сегодня подобная участь досталась не им. Хотя многие были бы только рады оказаться на её месте.
Но ровно до тех пор, пока эльфийка, не дойдя и до середины стола с одной стороны, после очередной попытки увернуться от жадных рук лератов, вновь расстелилась на полу, опрокинув поднос с оставшимися кубками на одного из гостей. Невезучего придворного постигла участь быть прилюдно осмеянным, но очень скоро в его глазах разгорелся огонёк удовлетворения, когда Соломон наигранно печальным голосом протянул:
– Какая жалость, дорогой лорд Трейд… Обидно, что моя рабыня испортила ваши парадные одежды. Но, думаю, ночь с нерасторопной рабыней заставит забыть столь неприятный инцидент?
– Конечно, милорд, – усмехнулся лерат, отбрасывая назад длинную косу волос медного цвета, выдающую способность мужчины повелевать конкретным видом металла.
Поднявшись со своего места под одобрительный гомон, лорд Бастиан Трейд, большой любитель кровавых развлечений, резко поднял с пола всхлипывающую эльфийку и впился ей в губы поцелуем, полным нескрываемой похоти и жестокости. Неудивительно, что когда мужчина уводил девушку из зала, она вся дрожала от животного страха и напряжения. У некоторых из присутствующих появились мысли, что вряд ли рабыня одного из сыновей Повелителя доживёт до рассвета…
Соломон промахов не прощал никому. Ни рабам, ни старшему брату. Это хорошо знали все, в том числе и Аделион.
Но он-то как раз был уверен, что в произошедшем крылся тонкий расчёт: его братец не мог не знать, что покалеченная и ослабленная эльфийка не удержит тяжёлый поднос. Она уже показала себя не с лучшей стороны, и предпочтительнее было просто убрать её из зала. А как отослать рабыню, чтобы не допустить глупых сплетен и ненужных слухов? Естественно, одолжив её на время одному из своих людей, сыграв на публику радушного и щедрого хозяина.
Аделион не сомневался, что эльфийку брат заберёт ещё до рассвета, когда лорд Трейд уже «наиграется», но ещё не успеет превратить девушку в кусок окровавленного мяса, как это обычно бывало с теми, кто попадал в его руки. Почему-то темноволосому сыну Повелителя казалось, что Соломон ещё не раз выставит именно белокурую эльфийку в качестве своей пешки.
А пока он продолжил играть в самовлюблённого принца, произнеся преувеличенно грустным тоном:
– Какая досада, дорогой брат. Наши гости остались без вина… Некрасиво заставлять их ждать. Не будешь ли ты столь любезен и не избавишь ли присутствующих от неприятной обязанности принимать прекрасный напиток из грубых рук наших слуг?
Аделион лишь хмыкнул, прекрасно уловив намёк. Похоже, его брат уже успел просчитать дальнейшие действия. Соломон, следивший за Кариной, явно подозревал, что сейчас в её поведении есть какой-то подвох, и решил вывести её, а заодно и брата на чистую воду. И, возможно, ему это удалось бы, ведь Лион не позволил бы никому коснуться провидицы даже пальцем, машинально отреагировав намного резче, чем следовало бы. Вот только…
Соломон даже не догадывался, что на самом деле представляла собой рабыня старшего наследника.
Подняв голову, Карина спокойно, внимательно и даже как-то мягко посмотрела на своего хозяина. И тот понял, что в рукаве у неё припасено ещё немало козырей… Что бы ни случилось, она выкрутится. И, пожалуй, даже самому Аделиону будет весьма интересно на это посмотреть.
Слегка склонив голову, Лион вопросительно изогнул бровь, насмешливо протягивая:
– Карина?..
Улыбнувшись, девушка легко встала. Дархар, лишившись своей «подушки», лениво зевнул, показав полный набор острых зубов, и, потянувшись, сел, постукивая хвостом по полу, наблюдая за тем, как его хозяйка, обогнув кресла, приняла из рук расторопного слуги круглый поднос, уставленный кубками.
Аделион был почти уверен, что выполнить поставленную задачу Карине если и удастся, то с заметным трудом: вряд ли провидица, не достигшая своего совершеннолетия, была приучена к тяжёлым физическим нагрузкам. Конечно, он слышал от Эмита, что она потихоньку тренировалась на балконе, но никогда не воспринимал всерьёз эту информацию, думая, что Карина занимается ради красивой фигуры, не более того.
Однако было видно, сил девушке не занимать. Глядя на то, как маранта ловко обходит его людей, сидящих за столом, легко удерживая тяжёлый поднос на одной руке, второй проворно выставляя кубки с ароматным вином перед слегка удивлёнными гостями, складывалось впечатление, что этим она занималась всю жизнь. Казалось, поручение не доставляет ей никаких хлопот, наоборот – иногда девушка даже улыбалась краем губ…
И эта улыбка не покинула её даже в тот момент, когда пустой поднос сменился наполненным и сама рабыня направилась на другой конец стола, пройдя мимо Аделиона, приближаясь к тем, кто сидел спиной к стене, практически не скрывая предвкушающих усмешек.
Подобная усмешка была и на лице Соломона, который, сцепив пальцы в замок, положил на них подбородок и рассматривал развернувшуюся перед ним картину, предвкушая занимательный финал. Каждый шаг маранты приближал его к победе…
Шаг, второй, третий. На стол выставлен первый кубок, за ним ещё и ещё. Потом ещё один. Кто-то уже протянул руку, чтобы потрогать рабыню второго наследника… И негромкие перешёптывания прервал тихий, но предупреждающий рык, от которого по спине поползли мурашки.
Во главе стола, распахнув огромные когтистые крылья, оскалив острые как бритва клыки и вздыбив шерсть на загривке, стоял дархар. И уже ни у кого не возникло сомнений – перед ними отнюдь не милая дворовая псина…
Все, как по команде, замерли, и только Карина, продолжая незаметно улыбаться, легко и быстро расставляла кубки на столе.
В воцарившейся тишине послышался насмешливый голос Аделиона:
– Я ценю твою заботу о наших гостях, дорогой брат. Но ещё больше ценю сохранность того, что принадлежит мне. Видишь ли, Соломон, некоторые вещи из моей коллекции довольно хрупкие… не хотелось бы, чтобы небрежное обращение испортило столь редкий экземпляр.
– Похвальная забота. – По тону блондина казалось, что его подобный поворот событий ни капли не расстроил. А может, он просто умело это скрывал. – Однако один момент будит во мне нездоровое любопытство. Как же ты сам управляешься с украшением твоей коллекции, имеющей столь ярого защитника? Неужели эта вещь из разряда тех, что годится только для любования и сдувания пылинок?
– Ну почему же? – Вскинув брови, но сохраняя усмешку, Аделион неспешно поднялся с кресла, оттолкнувшись руками от подлокотника. – Без сомнения, на неё приятно смотреть. Но только этим я не привык ограничиваться.
– Да неужели? – насмешливо отозвался Соломон в спину своего брата, глядя, как тот спокойно подходит к дархару.
Зверь по-прежнему скалил клыки, время от времени издавая глухое предупреждающее рычание, даже несмотря на отсутствие видимой угрозы его хозяйке. А она сама, отдав подбежавшему слуге пустой поднос, встала возле пса, положив ладонь на его загривок, наблюдая за тем, как при приближении Лиона рык стал громче.
Со стороны казалось, что ещё шаг – и дархар бросится на лерата, чтобы перегрызть ему глотку…
И только трое из всех присутствующих знали, что поведение животного – хорошо разыгранный спектакль. На самом деле своевольный пёс, конечно, мог скалиться в сторону Аделиона, вот только причинить ему какой-либо вред ему не удастся благодаря флакону-привязке, висящему на его шее. В данной ситуации Лиона очень позабавило, что подобные вещи Карина вряд ли могла предугадать, а значит, и заранее отдать приказ своему защитнику. Нет, здесь дело в другом: сам по себе дархар достаточно умён, а это качество напрямую зависит от владельца.
Остановившись в шаге от дархара, припавшего на передние лапы, скалящегося всё больше и рыча всё громче, Аделион вскинул брови и, опустив руки, иронично произнёс, не добавляя в голос ни нотки угрозы:
– Демон.
И – о, чудо! Огромный матёрый пёс уселся на задние лапы, махая хвостом, как комнатная собачка, быстро дыша, высунув язык и свернув крылья. И он с удовольствием задрал морду, когда Аделион, спокойно улыбаясь, почесал его под подбородком.
– Иметь в распоряжении маранту доставляет огромное удовольствие, Соломон, – негромко произнёс лерат, продолжая почёсывать довольного пса. – И я намерен растянуть его как можно дольше. Но с моей стороны было бы наивысшей глупостью оставить без охраны провидицу, одну из тех, чьи души славятся широким диапазоном эмоций. Как в той же степени глупо думать, что, ничего не предпринимая, самый надёжный охранник никогда не восстанет против меня. Видишь ли, дорогой брат… Этот дархар набросится на любого, кто посмеет прикоснуться к маранте без моего ведома. На любого, кроме меня.