Может, у подопечного тайная тяга к обжорству, или он любит кошек, но всячески это скрывает от посторонних, опасаясь прослыть сентиментальным. Причин его гастрономической невоздержанности могло быть множество, и одну из них он наверняка сейчас узнает.
Площадки двух этажей — выше и ниже квартиры Михайлова — были пусты. Можно открывать дверь и осматриваться. Замочек был плохонький. То ли Михайлов Иван был излишне самоуверенным, то ли считал, что ни один замок не сможет стать препятствием на пути профессионала. Кстати, эту точку зрения киллер с ним разделял.
Дверь открылась беспроблемно, и, еще раз осмотревшись, он переступил порог квартиры своей будущей жертвы…
— Кто это может быть, дядя Саша?! — шипел в самое ухо Назарова Самойлов-младший, да с такой горячностью, что ухо у того едва не оплавилось.
— Саня! Ну а я-то откуда знаю?! — зашипел тот ему в ответ, прильнув к дверному глазку соседней с Михайловым квартиры. — По всей видимости, киллер. Говорил же тебе, секретаршу убрали, теперь очередь этого упыря настала. Меня другой вопрос интересует: что делать теперь будем?!
— Не знаю! — Саня Самойлов так налег на спину Назарову, что тот, не выдержав, чертыхнулся. — Может, брать его надо, а?
— За что? Войдем без ордера, и руки вверх?! А он пошлет нас к чертовой матери и скажет, что он брат Ванькин двоюродный, из деревни приехал. А тут и Ванька подвалит… Как тебе такая перспектива?
— Труба дело, — отозвался Самойлов обескураженно. — А может, он сейчас назад выйдет?
— Не для того он туда пошел, чтобы уходить. Ждать он его там станет. А когда дождется, то и…
— Что «то и», а, дядь Саш? — Саня все-таки очень много унаследовал от своего отца. Тот был таким же приставучим. И вопросы любил задавать в самое неподходящее время. И по большей степени тогда, когда на них почти не было ответов.
— Сашка, отстань, а! Сам не знаю я, что делать! Ну, допустим, зайдет Михайлов домой, следом мы, и что?
— Что?
— А они сидят на кухне и водку жрут. Че скажем? Опять руки вверх? Не-еет, тезка, так не годится.
— А как годится? — Самойлов-младший нетерпеливо топтался и незаметно для себя отдавил Назарову ногу.
— Ждать будем, сынок, — проговорил Назаров задумчиво. — Как тут не вспомнить Короткова, черт побери!..
В эту квартиру они напросились задолго до того момента, как Михайлов покинул свою. Молодая одинокая женщина — соседка Михайлова — молча их выслушала, сверила документы с оригиналом, а потом, равнодушно пожав плечами, скрылась где-то в глубине квартиры. Пока что она не появлялась. А они поочередно дежурили у дверного глазка, и спустя час их наблюдений Михайлов-таки вышел из квартиры.
— Что-то происходит! Что-то происходит, я это задницей чую! — ныл Самойлов, оттоптав Назарову уже обе ноги. — Куда он на ночь глядя отправился? Да еще с пакетом… Вдруг…
— Слушай, ты замолчишь или нет! — прикрикнул на него Сан Саныч жарким гневным шепотом. — Договорились же сначала квартиру его осмотреть, а потом уже за ним вести наблюдение, чего ты ноешь, не пойму!
— Квартиру… квартиру… Пока мы будем его пустую хату караулить, он может к заложникам пять раз смотаться.
— Может, — согласился Назаров примирительно, прекрасно понимая порыв молодого коллеги. — Только квартира теперь не совсем пустая. Давай еще немного подождем, а, Саня… Может, этому артисту надоест сидеть в засаде и он уйдет ни с чем, а?! Или он и не киллер совсем, а простой воришка, решивший пощипать удачливого Михайлова.
Артист, как окрестил его Назаров, не просто ушел, он выскочил из квартиры. И что казалось почти нереальным, учитывая его принадлежность к людям определенной профессии, выглядел сильно взволнованным.
— Чего это он, а, дядь Саш?! Смотри, еле успел дверь запереть, погнал вниз… Ну, че, идем?..
Идти было решено кому-то одному. Второй из них должен был караулить подступы к дому на случай раннего возвращения Михайлова или его незваного гостя. Версия с двоюродным братом из деревни отпала сама собой после спешного бегства того из квартиры.
— Кто пойдет? — спросил Назаров, стоя на лестничной площадке этажом выше.
— Я, конечно! — фыркнул Самойлов-младший и выудил из кармана джинсовой куртки связку отмычек. — Вы же не медвежатник, дядь Саш.
— А ты у нас медвежатник? Вот отец бы посмотрел, а! — Ему хотелось быть строгим и назидательным, но парень ему нравился, и потому выходило не очень убедительно. — Где же такому мастерству учат, Саня? Уж не на заочном ли факультете юридического, а?
— Не-ет, дядь Саш. — Самойлов обезоруживающе улыбнулся. — Это все армейские ремесла. Я там много чему научился: и слесарил частенько, и кирпич клал, и штукатурил. А замки открывал еще чаще. Ремонтировал там и все такое, вот и поднаторел.
— И что, прямо вот так вот сразу михайловскую дверь откроешь?
— А че ее открывать-то? Ее пилочкой для ногтей открыть можно.
— А ты в курсе, что мы с тобой закон нарушаем, сынок? — Назаров тяжело вздохнул, ему совсем не улыбалось вовлекать парня в неприятности, невзирая на его настойчивость и желание найти истинных виновников смерти отца.
— Да знаю, знаю я, дядь Саш! И про закон, и про санкцию прокурора. Так он нам ее и дал сейчас, как же! И что предлагаете — уйти? Идите! Я не пойду… Да, если откровенно, я половину сведений насобирал не совсем… ну, в обход, так сказать, законных методов.
— Ладно, уговорил. — Сан Саныч озабоченно покрутил головой. — Только не лапай там ничего, чтобы ни одного твоего пальца не было. Мало ли что… Может, придется сейчас бригаду вызывать. Не просто же так этот парень оттуда подорвался.
— Так я пошел?..
Он все же послушался и не пошел сразу. Терпеливо стоял у проема подъездного окна и ждал, пока Назаров осмотрится. Тот обошел подъезд с верхнего этажа до первого, вышел во двор, огляделся. Не поленился выйти за угол и обойти дом по периметру. И когда удостоверился, что все вроде бы чисто, ничего и никого подозрительного нет, поднял руку кверху. Это был их условный знак. Теперь Саня Самойлов должен открыть отмычкой дверь предполагаемого преступника. Осмотреть его квартиру и аккуратно выйти, не наследив, не запачкав пола и не оставив ни единого своего отпечатка. Что они хотели найти в его квартире, сыщики плохо себе представляли. Просто надеялись отыскать там хоть какой-то намек на то, где могут быть спрятаны Верочка и ее сын.
Назаров сел в самойловский «Москвич» и уставился на въездные ворота. Михайлов мог появиться оттуда в любую минуту. Если Саня Самойлов не успеет к тому времени покинуть его квартиру, придется брать огонь на себя и всеми правдами и неправдами задерживать Михайлова во дворе. Это было плохо, совсем никуда не годилось. Это шло в разрез со всеми их планами и могло всерьез навредить пленникам, но что было делать.
Хвала небесам, Михайлов пока не спешил домой.
Уже целых десять минут провел Назаров в машине. Невероятно томительных, бесконечно длинных десять минут он ждал появления Сани Самойлова. Его взгляд метался с подъездной двери на дворовую арку и обратно. Выбраться бы из машины да бегом вверх по лестнице, чтобы вытащить настырного малого из квартиры. Но разве это получится! Мало того, что нужно следить за дорогой и подъездной дверью, так еще Самойлов был в упрямстве точной копией своего отца, и он ни за что не уйдет оттуда. Он станет рыться в бумагах и будет снова и снова, скрипя зубами, искать доказательства вины Михайлова. Не наследил бы, стервец.
Назаров снова скосил взгляд на часы, пошла двенадцатая минута. Ну что он там так долго, черт бы его побрал! Увлекся? Расслабился? Или… Или с ним что-то произошло?! Господи! Почему он не подумал об этом раньше?! А вдруг там кто-то был?! И этот кто-то устроил ловушку Сане Самойлову — веселому симпатяге парню, точной копии своего отца. А ведь Алена предупреждала… Она просила…
При мыслях об Алене Назарова замутило.
Какого черта он сидит, спрашивается!!! Идиот! Это называется расслабился… Сначала нарушил закон, а потом…
Он уже запирал машину, когда подъездная дверь распахнулась от пинка и на улицу выскочил Саня Самойлов. Назаров так обрадовался, что, забыв ключи в замке, кинулся ему навстречу. Он даже не сразу рассмотрел, что тот что-то тащит в руках. Уже заметно стемнело, а освещением двор, где проживал Михайлов, похвастаться не мог. Да еще кустарник и целый ряд деревьев, окончательно скрадывающих остатки ускользающего дневного света. Вот он и не разглядел. А когда добежал до Сани, увидел у него на руках мальчишку и узнал в нем Данилу, то ноги у него и в самом деле подкосились.
— Господи! — закричал Сан Саныч и принялся ощупывать лицо мальчика, плечи, руки, ноги. — Он жив, Саня?! Жив?! Почему он так…
— Да жив, дядь Саш. Не кричи ты так, — зашикал на него Самойлов, не сбавляя шага и почти бегом направляясь к машине. — Обморок у него. Испугался он. Сначала один заглянул, потом второй. Как думаешь, какая будет реакция у ребенка… Давай его в машину быстрее и деру отсюда…
Менты совсем-совсем забыли о законе и о том, что на его страже стоят они, причем оба. Самым важным и главным их желанием сейчас было укрыть, спрятать, уберечь… Какие, к черту, понятые, какие оперативники, какая следственная бригада?! Обо всем они забыли, удирая от дома Михайлова на стареньком, видавшем виды «москвичонке».
Вспомнили часом позже. Когда уже перепоручили плачущего навзрыд Данилку Алене, когда позвонили его отцу, а сами сидели напротив Короткова и выслушивали все, что думает он о них и их методах.
Говорил тот долго, витиевато и все больше непечатно.
— Ты что, вообще, воображаешь?! — С багровой от гнева лысиной Коротков бегал по своему кабинету и потрясал в воздухе пачкой каких-то бумаг. — Ты, вообще, работать собираешься или нет?!
— Собираюсь, — кивнул Назаров, осторожно переглядываясь с Самойловым.
— Уверен?
— Ну да, уверен…
— А я вот нет! А я вот совсем не уверен в том, что ты будешь работать! Что тебе дадут работать, твою мать, я не уверен! — Коротков упал в свое кресло и шумно задышал. — Тут тесть Степкин телефон весь оборвал, жалуется на тебя, понимаешь! Говорит, что в дом врываешься, угрожаешь приличным людям. Как мне реагировать прикажешь?! Что молчишь?!