Вы скажете, кому же придет на ум выдавать анекдот за научную истину, а если и придет, то кто же в нее поверит, а если и поверит… Вот то-то и оно: а если и поверит? В свое время наука, например, была втянута в спор, продолжавшийся около трех столетий, да и сегодня еще вспыхивающий неожиданно в той или иной форме, – в спор о призвании на Русь варяжских князей-братьев: Рюрика, Синеуса и Трувора, о чем и повествуется в «Остромировой летописи». Этот «исторический факт», как известно, был одним из оснований «норманнской теории», изобретенной представителями так называемой скептической школы. Однако, как выяснилось, важнейший «исторический факт» оказался не более чем анекдотом, который возник из-за неточного перевода скандинавского текста, включенного в названную летопись. Один мифический брат – Синеус (sine lius) переводится дословно как «свой род», другой – Трувор (thru varing) дословно: «верная дружина»[21].
Хорошо, скажут вам, этот факт – недостоверен, но ведь есть и другие… Вы ищете опровержение и этим другим, а вам подсовывают третьи. Вы… Что ж, вы просто вовлекаетесь в ту сферу деятельности, которую приготовили для вас ваши «оппоненты». К тому же сами они тоже выглядят теперь не «шутниками», но – одной из сторон в серьезном научном споре… А если уж разгорелся спор, то, стало быть, что-то есть эдакое, рациональное, и в одной концепции, и… в другой, ибо «нет дыма без огня» и т. д. Вот перед нами уже и не анекдот, но «достойная внимания» концепция, которая вербует себе все новых сторонников, ибо она (как правило) даже свою абсурдность умеет облекать в тогу «непризнанной (пока, конечно) гениальности», ну и, безусловно, новаторской дерзости, «мученической» борьбы с «устоявшимися стереотипами» и т. д. и т. п. А это все, согласитесь, увлекает…
Но зачем, собственно, здесь эти размышления? А затем, что время от времени, в том числе и сегодня, появляются-таки подобные «научные» труды, авторам которых порою и не хотелось бы, никак не хотелось бы выглядеть шутниками, но «научная аргументация» которых – на уровне именно мифотворчества. Миф же, как известно, нуждается не столько в фактах, сколько в полуфактах, в видимости аргументов, от которых так же легко отказаться, как и тут же изобрести новые.
Заинтересованность в создании того или иного сорта мифов всегда находит себе выход в конкретных формах непосредственного воплощения, причем автор того или иного «труда» может порою и не представлять себе, во всяком случае в полном объеме, те задачи и цели, которые преследуют истинные мифосозидатели, чьи идеи находят «свое», индивидуальное решение в его, данного автора, изысканиях. А цели и задачи, стоящие перед известного сорта мифами, нередко, о чем говорят факты истории, – бывали глобальными.
Один из характернейших признаков культуры нашего времени – все возрастающая историчность мышления, которая проявляется, в частности, и в повышенном интересе к познанию наследия прошлого. Не случайно одна из основных целей современного мифостроительства – противостояние историческому мировоззрению, внушение скептического отношения к тем положительным данным, которые добыты историческими, социологическими и другими общественными науками. И, следовательно, – отрицание опыта, заключенного в реальных исторических фактах.
Книга Олжаса Сулейменова «Аз и Я» привлекла меня уже самим жанром, который определен в аннотации так: «история глазами поэта», «сплав публицистики с кропотливым анализом лингвиста». Посвящена она серьезной и интересной проблеме взаимоотношений Руси и половцев, в более широком плане – славянского мира и тюркоязычных народов, в еще более широком – вообще взаимоотношению разных культур, истолкованию их исторического, духовного наследия, то есть проблеме: история и современность.
Да, мы живем в такое время, когда все более насущными становятся слова Пушкина: «Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости». Жалок народ, для которого прошлое не существует. История, в том числе и древнейшая, не давно прошедшее вчера, но важнейшее звено живой связи времен: «тронь в одном месте, как отзовется вся цепь».
Однако интерпретация духа и смысла древности, современное «прочтение» ее под тем или иным углом зрения подчас, как мы уже говорили, преследует далеко не «академические» цели. Достаточно напомнить хотя бы о таком «мифе», как теория «врожденного» культурного превосходства англосаксонской расы, теория, которая лежала в основе практики мировой империалистической политики англичан. По этой теории даже Индия – один из первых культурных очагов человечества – объявлялась страной в культурном отношении примитивной, отсталой и т. д. «Истории Индии, которые приходилось читать большинству из нас, написанные главным образом англичанами, представляют собой обычно пространные апологии и панегирики английскому владычеству и слабо завуалированное презрительное описание того, что произошло в нашей стране в предшествующие тысячелетия»[22], – писал Дж. Неру.
«Мифы XX века» (германо-нордический, сионистский, маоцзедунистский) – о «культурно-исторической миссии» того или иного «главного народа» – всегда служили в конечном счете практическим интересам колониализма, захватничества, подавления национальных движений, расизма и разного рода интересам империалистического толка.
Для подобного сорта «мифов», как правило, недостаточно «обосновать» первородное превосходство «главного народа». Необходимо еще и объявить другие народы духовно несамостоятельными, получившими готовую культуру от того или иного, но всегда «избранного» народа.
Того же сорта и пресловутая «норманнская теория», возникшая еще в XVIII веке, по которой славяне, и в первую очередь Древняя Русь, объявлялись народами полудикими, получившими культуру и государственность «в подарок» от германцев-норманнов.
Подобные «мифы» рождались не от незнания, напротив, они – плод сознательного, тенденциозного толкования исторических документов. Ознакомившись, к примеру, с результатами изучения русской старины немецкими профессорами, Ломоносов писал справедливо, хоть и не слишком «дипломатично»: «Из сего заключить должно, каких гнусных пакостей не наколобродит в российских древностях такая допущенная в них скотина».
Между тем «норманистские гнусности» нашли многочисленных сторонников и в самой России, в лице так называемой «скептической школы» XIX века, представленной небезызвестными именами Сенковского, Каченовского и иже с ними.
В XX веке реставрированный и модернизированный «норманизм» лег в основу фашистского мифа, обосновавшего расистскую теорию и практику в отношении «культурно неполноценных славян» и других народов.
«Организация русского государственного образования не была результатом государственно-политических способностей славянства в России; напротив, это дивный пример того, как германский элемент проявляет в низшей расе свое умение создавать государство… В течение столетий Россия жила за счет этого германского ядра своих высших правящих классов…» Это из «Майн кампф» Гитлера…
Необходимость в осмыслении нашей древней истории, истоков нашей культуры, государственности, патриотизма находит отражение в многочисленных исследованиях, в трудах историков, археологов, лингвистов. Однако и до сих пор большинство подобных изысканий остаются достоянием специалистов.
Настоятельная потребность общества в книгах обобщающих, синтезирующих разрозненные открытия специальных академических исследований, в книгах, которые слили бы воедино принципиальную научность с полетом поэтической мысли (но не вымысла), в книгах, которые возвели бы частные изыскания в акт общественного, массового сознания, повторю – настоятельная потребность общества в таких книгах сегодня не нуждается в доказательствах.
Эта потребность, думается, может вызвать читательский интерес и к названной книге О. Сулейменова. Тем более что автор пытается создать вокруг себя ореол борца с «мифами»-«стереотипами», ореол едва ли не единственного в своем роде оракула, кому открыта и кем возвещена, наконец, истина… Интервью автора книги корреспонденту «Комсомольской правды» недвусмысленно озаглавлено: «От мифа к истине» (Комсомольская правда, 1975, 9 окт.).
Странным, несколько «загадочным» показалось сначала, что автор книги «Аз и Я» уже на первых ее страницах вполне определенно берет под свою защиту «скептиков», как старых: Каченовского, Сенковского, Шлецера и др., так и новых – А Зимина, Луи Леже и А Мазона из Франции, С. Леонова (Парамонов) из Австралии… Не соглашаясь с ними по отдельным частным пунктам, он относится к их позиции в целом, скажем так – с пониманием. Ибо «скептическая школа», в основе концепции которой лежало пренебрежительное отношение к русской государственности, по мысли О. Сулейменова, «сыграла весьма положительную роль… Она способствовала созданию нравственной атмосферы в науке…» При этом «скептики прошли сквозь «пытку» патриотической критики», видящей, например, в «Слове о полку Игореве» доказательство высокой культуры, творческих возможностей Древней Руси. Автор книги убежден, что скептическое «отношение к древностям было продиктовано необходимостью. Сростом национального самосознания наука нередко становится на службу казенному патриотизму…».
Перекинув мостик из «века минувшего» в «век нынешний», О. Сулейменов определяет и свою авторскую позицию: «В этих условиях самая ценная фигура в науке – скептик»!
Итак, акценты расставлены определенно: «скептик» Каченовский более ценен для него, нежели, скажем, Пушкин, который по «нравственной» шкале автора косвенно отнесен в стан «казенных патриотов», ибо безоговорочно принимал «Слово» и решительно боролся со «скептиками». Нужно сказать, что «грех патриотизма» в книге О. Сулейменова вообще представлен как самый смертный грех. За патриотические прегрешения от автора изрядно достается исследователям «Слова» и русской истории – от Татищева до советских академиков Лихачева, Грекова, писателя Югова и вообще всех тех, кто писал, «стремясь доказать, что Киевская Русь была государством цивилизованным», а этого, по ученому мнению О. Сулейменова, не может быть. Ибо «миф» о культуре Древней Руси создан «казенными патриотами», которыми руководил «комплекс неполноценности, вызванный Игом… Их запоздалый военный гений проявлялся подчас в формах, вес