- Можно сбросить еще километра два высоты, но это нам ничего не даст, - проговорил Тарумов. - Пускаем зонд?
Впрочем, вопросительная интонация улавливалась только одним человеком - Феврие. Он так же незаметно кивнул.
- Давайте, - обернулся Тарумов к Воббегонгу. - Если только и зонды не заклинило к чертям.
Зонд отделился от корабля исправно и бесшумно, только канареечным светом трепыхнулась сигнальная лампочка и матово затеплился специальный приемный экранчик, дающий изображение, видимое с зонда. Сначала он был весь покрыт тенью, но по мере того, как зонд отдалялся от корабля, на оливковой поверхности появилось и начало уменьшаться изображение четыреххвостового кашалота - именно так выглядел «Щелкунчик» со стороны. Видимость была ниже средней - распределитель недодавал энергии.
Все смотрели затаив дыхание, словно на экране вот-вот мог появиться лемоид в натуральную величину. Собственно говоря, «лемоид» - это был космический жаргонизм, родившийся по прихоти одного из популярнейших писателей самого начала космической эры Станислава Лема. С колонией саморазвивающихся киберов люди столкнулись впервые в системе Бетельгейзе спустя примерно четыре столетия после того, как эта мелкая и всесильная своей массой нелюдь была описана великим фантастом, и как-то само собой получилось, что киберы эти оказались на совести писателя, словно он их не только предсказал, но и реально создал, и брошенное кем-то прозвище «лемоиды» вдруг стало общепринятым термином.
С тех пор лемоиды были обнаружены не менее чем в десяти различных уголках Вселенной - как на планетах, так и на астероидах. В большинстве случаев они давно уже были безнадежно и необратимо мертвы. Различные пути эволюции, определяемые самыми противоположными физическими условиями, в которых происходило это развитие, привели к тому, что ни разу формы киберов не были хотя бы отдаленно схожи. Правда, возраст их был предположительно одинаков, но с такой натяжкой, что на Земле так и не пришли к единому мнению: считать ли всех лемоидов изначально единообразными, принимать ли их за детища одной цивилизации, но разных времен и назначений, или вообще не связывать одну лемоидную популяцию с другой.
Из экипажа «Щелкунчика» только Дан Феврие встречался с лемоидами, но это была мертвая колония, кажется, на Белой Пустоши. Зато из состава экспедиции «специалистом по лемоидам» оказался Петр Сунгуров, имевший дело с абсолютно живыми и, надо сказать, вполне боеспособными тварями, полонившими Землю Краузайте и обратившими землян в беспрецедентное бегство.
Между тем изображение «Щелкунчика», передаваемое с зонда, стало совсем крошечным.
- Высота три тысячи пятьсот, - доложил Лодария. - А не пора ли переориентировать зонд на изображение Чомпота?
- Давно пора. И запрашивайте, наконец, маяк на «Аларме» - как-никак, он кувыркался, так что аппаратура…
- Чомпот - планетка молодая, - поспешил прервать его опасения штурман. - Его трясет и ломает беспрестанно, так что не будем все беды априорно валить на лемоидов - может, и дохлых.
Видно было, что об этом втайне мечтают все присутствующие.
Внезапно рубка наполнилась прерывистым свистом, словно кто-то нетерпеливо звал собаку.
- Ага, - удовлетворенно хмыкнул Лодария, - «Аларм» таки отозвался. Хотя почему бы аппаратуре и не работать?
Он нахлобучил шлем и переключил прием на себя. Стало тихо.
- Алармовый компьютер на связи, - доложил Лодария. - Рвется дать метеосводку, словно ничего нег важнее. Принять?
- Попозже, - сказал Тарумов. - Есть ли у него связь с Базой?
Лодария мотнул бородой и начал отстукивать шифр запроса - при общении с компьютерами звуковой код был ненадежен.
- Так… Сверхдальняя связь действует… Последняя проверка была сто восемьдесят часов назад… В настоящий момент нет выхода на ближайшую ретрансляционную зону - помехи.
- Защитное поле «Аларма» можно включать дистанционно?
Лодария немного поколдовал своим ключом, прислушался. Все напряженно ждали - собственные-то генераторы защиты на «Щелкунчике» полетели сразу же после того, как корабль вылез из кометного хвоста. Дьявольский форсаж, а генераторы находились близко от носовой части… Никто из экипажа не говорил об этом вслух, но пока они шли на планетарных, один-единственный метеорит размером в горошину мог покончить с громадой беззащитного «Щелкунчика». Да и экспедиционники, наверное, это знали.
- Поле, оказывается, включено постоянно, - доложил старший связист, - но отсюда управлять им возможно.
- Радиус?
- Радиус… Триста метров.
Тарумов оглянулся на Феврие - что-то странно было, что у разведчика такого класса, как «Аларм», защитное поле ограничивалось таким малым радиусом.
- Ничего, - сказал штурман. - Возможно, радиус был задан с уходящего ремонтника. Пеленг сейчас устойчивый, и посадить нашу посудину прямо под бок «Аларму» - пара пустяков. А там мы сразу прикроемся его защитным полем.
На словах все выходило удивительно легко.
- Добро, - сказал командир. - А пока страховки ради посадим по пеленгу зонд. И самое время поинтересоваться метеосводкой: ведь мы должны сесть так, чтобы и посуда не зазвенела.
Последнее время, наблюдая за Тарумовым, который с каждой командой становился все увереннее в себе, Феврие невольно задавал себе вопрос: а не происходит ли с командиром естественный и неизбежный процесс кажущегося слияния со всем кораблем, когда чутко и чуть ли не болезненно начинаешь чувствовать работу каждого, особенно покалеченного узла, когда дышишь каждым регенератором и чихаешь при каждой пробке в топливном трубопроводе? Штурман знал, что именно так и рождается НАСТОЯЩИЙ командир, но настоящим Тарумов был не создан. И если он и способен был в какой-то степени овладеть кораблем, то он наверняка забыл о людях.
И вот теперь, после ничего не значащих для посторонних слов Феврие понял, что и тут он недооценил своего командира. Тарумов действительно знал, что сейчас самое главное. И, пожалуй, никогда об этом и не забывал. Мягкая посадка. Пуховая посадка. Потому что это необходимо для Лоры.
Словно угадав его мысли, Воббегонг нырнул в люк и минуты через полторы выскочил обратно, как пробка:
- Командир, Гиппократ требует в течение часа сообщить ему о возможном режиме движения. И беспокоится о кислороде…
- Высота зонда? - отрывисто спросил Тарумов.
- Тысяча триста.
- Через час мы будем на поверхности и в полном покое. Феврие снова подумал: не постучать ли по деревяшке?…
- Странные помехи, - сказал вдруг Лодария.
Все разом повернулись к экрану зонда. Действительно, вся его оливковая поверхность была испещрена какими-то растушеванными запятыми. Продолговатая туша «Аларма», обозначившаяся было с нормальной четкостью, теперь оказалась как бы закапанной чернильными брызгами.
И брызги эти росли.
- Высота?…
- Тысяча шестьдесят пять.
Кляксы уже расплылись по всему экрану, в промежутках между ними едва видимая теперь поверхность Чомпота встала вдруг ребром, совершила противоестественный курбет - и экран погас.
- Запустить второй зонд! - крикнул Тарумов, прежде чем кто-либо успел опомниться. - Второй зонд аналогично по пеленгу, и третий - с разрывом от него по высоте в двести метров!
Теперь светилось два оливковых экранчика: нижний с самого начала следил за поверхностью, верхний давал изображение нижнего зонда, напоминавшего несимметричную грушу.
- Тысяча триста, - негромко диктовал Лодария, - тысяча двести восемьдесят… двести шестьдесят… двести сорок…
- Вон они! - крикнул Воббегонг. - Бросились, свора.
Отдельные черные запятые становились видимыми не сразу - похоже, что размеры их были порядка метра в поперечнике, - а уже на значительной высоте что-то около пятисот метров. Они шли на нижний зонд, не рыская, словно по магнитной наводке.
- Третьему зонду закрепить постоянную дистанцию в сто пятьдесят метров по вертикали!
- Сделано. Тысяча сто во…
Экран нижнего зонда дернулся, как и в предыдущий раз, задрожал. На нем уже ничего нельзя было разобрать. Зато на верхнем экране было отчетливо видно, как происходит нападение. Тупорылые конусообразные тела налетали на нижний зонд и вцеплялись в него мертвой хваткой. Естественно, в первую очередь доставалось всем выступающим частям - антеннам, датчикам, смотровым линзам, стабилизаторам. Везде, где можно было зацепиться, висело уже по две-три механические твари, нередко - друг на дружке.
Лемоиды - если это действительно были они - заваливали зонд просто-напросто собственной массой. Нижний экран погас, на верхнем было видно, как черный бесформенный сгусток валится на поверхность.
- Третий зонд - вверх! - Ошеломленные этим натиском, решительно все забыли о том, что, связанный заданной дистанцией третий зонд следом за вторым вошел в зону поражения. - Поднять третий зонд на высоту тысяча триста!
Поздно. На верхнем экране изображение подбитого зонда характерно дернулось, кувыркнулось, и все повторилось.
Тарумов успел прикинуть, что для того, чтобы вывести зонд из строя, лемоидам потребовалось шесть-семь секунд.
Из шести зондов на «Щелкунчике» осталось только три, а между тем лемоидов даже не удалось как следует разглядеть.
- Хорошо, - неожиданно сказал Тарумов, - очень хорошо. Что общего у этих тварей с теми, которые вам уже встречались?
- Внешне ничего. - Сунгуров вроде бы даже обрадовался, что настал его черед и он может чем-то помочь. - Наши киберы были много мельче, передвигались прыжками, но не выше чем три-четыре метра. Хотя от наших особей как раз и можно было бы ожидать большей легкости в движениях - видите ли, на Земле Краузайте высшей формой жизни являются насекомые, и наши «краузайчики» напоминали гибрид муравья и кузнечика…
Командир жестом остановил Сунгурова. Это так просто - неужели никто раньше не обратил внимания?…
- Скажите, Феврие, а кого напоминали лемоиды на Пустоши?
«Ох, мальчик, - подумал Феврие, - ты бы меня не дергал. Я сижу в уголке, изредка одобрительно киваю тебе, когда ты на меня оглядываешься - и весь тут я. Я не знаю, как назовут это медики - какая-то там депрессия, вероятно, - но мне сейчас не семьдесят лет, а все сто сорок. Моих сил сейчас хватает только на то, чтобы держаться прямо в кресле…»