— Похоже, это плод, ребята! — крикнул Эррера. — Держите!
И он, отломав несколько ежей, бросил их десантникам. Все шарахнулись в сторону. Гаррисон запротестовал:
— Не ребячься, Эр. Может, они ядовитые?
— Проверь, ты тоже биолог… Ребята, — продолжал он, — за мной!
Главной чертой его характера было стремление идти вперед и увлекать за собой остальных.
Потихоньку группа углубилась в лес.
Странный это был лес. Светлый, какой-то прозрачный, напоенный удивительными, нежными ароматами. Видов деревьев было много, но ползучие растения почти не встречались, и было много полянок, отчего лес казался немного запущенным английским парком. Непрерывно попадались мелкие животные. Зверье выглядело непуганым. Метров через двести десантники вынырнули из чащи на большой луг.
— Осторожно! — тихо сказал Эррера, шедший впереди группы. — Не стрелять!
— Ой! — Это Жаннет вынырнула вслед за командиром.
На лугу паслись коричневые животные величиной с корову и с рогами на голове. Сужающиеся вперед головы кончались двумя хоботами, которыми эти странные существа очень ловко, действуя попеременно, срывали пучки травы и отправляли в рот.
— Может, они разумные? — спросила Ютта после недолгого наблюдения.
— Вряд ли! Слишком велики, — сказал Том.
— Наш Рэд тоже великоват… — засмеялась Ютта.
Одно из животных, привлеченное шумом, повернуло голову и посмотрело на них большими любопытными глазами. Все застыли. А вдруг контакт? Но животное отвернулось, и его хоботы опять ритмично задвигались.
— Хоботная антилопа! — с восторгом прошептал Гаррисон.
«Ребята, что у вас там?» — послышался в шлемофоне взволнованный голос Мзии. «Ничего, Мзиюшка, нашли коров. Сейчас подоим, и вечером будешь пить парное молоко». — «Как я хочу к вам!» — «Мы уже поворачиваем обратно», — сказал Эррера. — Обратно! — скомандовал он группе.
Обратно шли веселее, разговаривая и смеясь. Неожиданно вышли на незнакомую поляну, по краям заросшую зелеными и красными кустами. Все остановились. На шарообразных кустах, широко распластав крылья и как бы обняв ими листья, сидели лебеди. Иначе нельзя было назвать этих темно-синих птиц, с сияющими вороненой сталью пластинками на спинах и крыльях, с изумрудными шеями и грудками. Они были величиной с крупную собаку. Это если не считать крыльев и длинной шеи с крупной лобастой головой. Три зеленых фасеточных глаза (два по сторонам головы, один — на затылке) и длинный, массивный клюв довершали сходство с земными птицами. Исключая, конечно, затылочный глаз.
— Зачем им глаз на затылке? — шепотом спросила Ютта.
— Наверное, здесь есть хищники, — пояснил Гаррисон. — Даже скорее всего. Дополнительная защита от опасностей.
— Отдыхают, — задумчиво констатировал Том. — Как боксеры после боя. Вид у них беспомощный какой-то.
— А погладить их мне не хочется! — вдруг сказала Ютта.
— Почему? — спросил Эррера.
— Не знаю… Они противные.
— Просто на них нет мягких перьев. — Командир с сомнением посмотрел на птиц. — Субъективная оценка «противные». Пошли!
Пока десантники пересекали поляну, существа повернули головы и провожали их взглядами своих фасеточных глаз, но ни одно из них не поднялось с куста.
К ракете вернулись без приключений.
После обеда вышли из ракеты погулять; правда, отходить более чем на пятьдесят метров Эррера запретил. Над ними парили на огромной высоте какие-то птицы. Антуан сбегал за ОУ — оптическим умножителем, наследником старинного бинокля. Птицы оказались синими лебедями.
Вечером все маялись сильной мышечной слабостью и небольшой головной болью. Биотрансформатор после осмотра команды и анализа выдал диагноз: «Легкое отравление местной кислородной атмосферой. Сильное влияние биополей неизвестного происхождения. Лечение — биостимуляция и повышение обмена веществ в нормальной атмосфере. Профилактика — пребывание в открытом пространстве не более четырех часов».
Так состоялось первое знакомство с новым миром.
В привычной обстановке все почувствовали себя значительно легче. Настроение было приподнятое и возбужденное. Все-таки не зря разуверившееся человечество решилось на последнюю попытку. Не зря три космических корабля — их «Левингстон», «Нансен» и «Миклухо-Маклай» — стартовали летним вечером с Земли, еще пахнущей бензином и затянутой радужной нефтяной пленкой, еще в руинах, но уже восстанавливаемой и выздоравливающей. Не зря на долгие годы стали они далекими для близких. Они должны были открыть эту планету.
В кают-компании было уютно по-земному, из экрана высунулся торс Кэндзибуро Смита. Он «проводил беседу» с командой. Говорил он сурово как Саванарола на площади Флоренции.
«Было бы стыдно перед соседями по дому, перед друзьями по работе, перед отцами и матерями, со страхом отпустившими нас и с бесконечным терпением ждущими, и перед многими другими совершенно незнакомыми людьми! — говорил он. — Съесть десятилетний запас энергии, собранной в космических энергостанциях и… ничего не дать взамен. За столько лет не посадить ни одного дерева, не вычистить лужи, не законсервировать памятника прошлого и, вернувшись, сказать: «Нету. Нету обитаемых миров, мы одни в мире. Это объективная реальность». Конечно, объективная, а все-таки… все-таки обидно. И не очень оправдаешься. Но теперь мы нашли ее!»
— Ура, капитану Смиту! — крикнул Эррера и все его поддержали.
— Ура-а!
Несколько минут казалось, что из глаз старика польются слезы, но он как-то странно крякнул и неожиданно выключил экран.
Весь следующий день отливали из сверхпрочной пластмассы, она была даже ковкой, корпус вездехода. Формами для деталей служили углы и участки стен комнат, подлестничные пространства и другие участки ракеты. Все было предусмотрено. Проверили двигатели и оборудование вездеходов, а к вечеру уже окончили монтаж. Еще через четыре дня разведчики осмотрели территорию в десять квадратных километров и углубились в декоративный лес. Ездили на вездеходе и ходили пешком, составили огромный живой гербарий, наловили целый зоосад животных и насекомых. Наконец, обнаружили море или большое озеро.
— Странная планета, странный животный мир! — сказал за ужином их биолог Том Гаррисон. — Совсем нет хищников. Не обнаружено! Никто не поедает другого, все лопают траву!
— Нет разумной жизни, — поддержал его Антуан. — Как ни старались отыскать, не нашли. Скучная планета. Рай до Адама и Евы.
Про Адама и Еву никто не понял, тактично промолчали.
— Нет, — Рэд говорил медленно, взвешивая слова. — Скучной я бы ее не назвал. Тихая, но… тревожная. Мне здесь беспокойно. Будто кто-то подглядывает за мной…
— Ты прав! — неожиданно поддержала его Жаннет. — И у меня такое чувство, что кто-то из кустов постоянно наблюдает за нами.
Эррера вспомнил слова капитана о психической устойчивости Жаннет и покачал головой. Молча — у него были причины молчать.
— Голубые лебеди за тобой подглядывают, — сказал он с казенным сарказмом. — Или жираусы. — Жираусы похожи одновременно на жирафов и страусов. — Или коровы! Разумных здесь нет!
— Пока нет!
— А по-моему, очень милые существа эти хоботные антилопы, — вмешалась Мзия. — Неразумные, но мирные.
Действительно, антилопы Гаррисона, как их назвали, на плоть пришельцев не посягали, жрали в основном траву и листья, и большинством голосов было решено, что они травоядные.
Многие животные уже получили названия и были классифицированы. Например, первое встреченное ими в этом мире существо — восьминогая кошка получила наименование «Эррера усатая», а голубые птицы — «Лебедь Антуана», чем Пуйярд очень гордился.
— Нужно проверить море! — неожиданно сказал Селинджер. — Может быть, разумная жизнь развивается здесь в другой среде.
— Верно, — рассеянно кивнула головой Ютта, а потом, очнувшись от своих мыслей, спросила: — А почему вы все думаете, что здесь должна быть разумная жизнь?
— Почему мы так думаем? — растерянно пробормотал Антуан. — А правда, почему мы так думаем?
Десантники замолчали. Они чувствовали, что их детская вера в разумную жизнь на планете подтверждается какими-то неуловимыми аргументами. Но какими — никто не мог сказать. Что-то ускользало от их внимания; это была первая попытка осмыслить этот мир и разобраться в своих ощущениях.
— По-моему, здесь слишком хорошо! — робко высказал свою мысль Рэд. — Может, я говорю глупость, но здесь неестественно красиво, удобно, что ли, для дикого мира!
— Как будто здесь над природой поработали дизайнеры и психологи! — выкрикнул Том.
— Смотри, Эррера, ни одного ядовитого плода, все съедобно, все вкусно, полный набор металлов в плодах и витаминов тоже, — Мзия словно задалась целью убедить неверующего Эрреру.
— Ни одного хищника, — сказала задумчиво Ютта. — Даже насекомые не кусают.
— Может, и на Земле было так же до появления человека! — возразил Эррера. — Откуда вы знаете?
— Не-ет! Мы знаем, что на Земле всегда один вид животных поедал другой вид в продолжение всех геологических эпох. А здесь они все травоядные! — сказала Ютта. — Нет, здесь какая-то тайна!
И все с ней согласились.
— Вот что я скажу, — прервал всех Эррера. — Хватит собирать гербарии для школьного кабинета ботаники! Завтра идем к морю, потом в кинжальный поход в глубь леса!
На следующий день команда была готова встретить восход местного солнца. В экспедицию отправились Эррера, Ютта и Гаррисон. И хотя в компании Селинджера люди чувствовали себя почему-то безопаснее и увереннее, кулаки Рэда и его редкостная реакция боксера ничем не могли помочь в воде. А если гигант чего-нибудь и боялся, то скорее всего именно воды; он так и не научился плавать на Земле. Теперь главным лицом была Ютта, жительница австралийского шельфа, выросшая в море и работавшая в нем, как другие работали в садах и на пашнях.
— Операция «Наш друг водяной» начинается! — крикнул Эррера, последним садясь в вездеход и посылая остающимся шутливый воздушный поцелуй.
Незанятые члены экипажа, торопливо помахав руками, побежали в рубку к телевизорам. Всем было интересно, а кроме того, ушедшим на поиск могла понадобиться срочная помощь. Заодно подключили связь с капитаном. Кэндзибуро Смит и члены экипажа корабля были непременными, хотя и пассивными, участниками всех походов разведгруппы.