— Вот как? — переспросил Кортес. Он неожиданно улыбнулся. — Люди мне нужны, а кони еще больше. Что ж, идите ко мне в армаду, капитан Сауседо. Давно ли вы нагоняете меня?.
— Четыре месяца! — сказал Сауседо. — Из Сант-Яго я отплыл много позже вас.
— Есть ли новости на Фернандине?
— О, да! — сказал капитан. — Губернартор Веласкес очень весел. Он получил письмо от наместника Индии.
Бровь чуть дрогнула на смуглом лице Кортеса.
— Что же пишет Веласкесу наместник?
— Наместник Индии прислал сеньору Веласкесу грамоту на основание колонии в новооткрытых индейских землях, — любезно сообщил Сауседо.
— Вот как? Благодарю, капитан, за новость! Кортес отошел, чтобы Сауседо не увидел его лица, внезапно изменившегося.
— Проклятие! — Кортес весь посерел, гримаса перекосила лицо. Он бешено выругался. В первый раз за все время сдержанность готова была изменить Кортесу.
Педро Альварадо, все поняв, поспешно увел Кортеса от людей. Они укрылись в палатке, разбитой за прикрытием скал.
— Все пропадет! — сказал Кортес. Он сбросил камзол, рванул пояс, тяжелый меч отшвырнул на землю, давая выход гневу. — Все пропадет! — сказал Кортес. — Все труды наши, жертвы, подвиги!.. Таланты, усилия, храбрость — все пропадет, Альварадо! Теперь всю славу, почести, золото, доходы — все проглотит он, этот дурак Веласкес! У него грамота наместника!..
— Может быть, еще можно что-нибудь придумать? — сказал Альварадо.
Они сели совещаться. Ортегилья принес ужин, — его не впустили. До поздних звезд совещались капитаны в палатке.
Наутро у Кортеса был готов план.
— Я пошлю все золото, минуя Сант-Яго, прямо королю! — сказал Кортес. — Не пятую долю, какая полагается королевскому двору по закону, и не половину, а все!
— Все? — У Альварадо перехватило дыхание. — Дон Фернандо, там будет не меньше чем на сто пятьдесят тысяч червонцев!
— Да, все! — сказал Кортес. — Тогда король не откажет мне в грамоте на основание колонии.
Синие глаза Альварадо даже потемнели от огорчения. Он по-детски нахмурил пушистые брови.
— Я отдал вам Марину, дон Фернандо, без единого слова! — сказал Педро. — Но золото!.. На мою долю там приходится больше тысячи червонцев.
— Я первый отказываюсь от своей доли! — сухо сказал Кортес.
— Хорошо! — Педро жалобно сморщился. — От своей доли я откажусь. А другие?
— Другие не станут спорить, — сказал Кортес.
В полдень Кортес велел всему отряду собраться на открытом берегу. Здесь было меньше половины армады, около двухсот человек.
Лопе Санчес с Хуан де Торресом остались в Семпоале. Андрес Морено ушел с Кортесом; он стоял с краю, в серой куртке оружейника.
— Мои храбрые солдаты! — сказал Кортес. — Настал час, когда мы можем доказать нашу верность его величеству королю.
Он рассказал о своем решении.
— Все золото послать в Испанию? — Ропот пошел по рядам. — А мы?.. А как же мы, наши жены и дети?..
— В стране Монтесумы мы добудем еще втрое, в десять раз больше золота! — сказал Кортес. — А этим подарком мы можем снискать королевскую милость. Милость короля дороже золота!..
Он подошел ближе к солдатам.
— Разве тебе, Габриэль… или тебе, Кастро, или, Хуан Гонсалес, тебе золото дороже милости короля?
Он указывал пальцем прямо в лицо, подходил, называл по именам.
— Или тебе, Пабло Родригес?.. Хили Марран?..
Люди опускали глаза, топтались на месте под взглядом капитана. Они не смели возражать поодиночке.
— Сеньор капитан, — сказал чей-то робкий голос, — мы ведь не все здесь, не вся армада… Больше половины солдат осталось в Семпоале, надо еще спросить и у них согласия.
— Да, да! — зашумели все. — Надо еще спросить товарищей в Семпоале.
— Вы распишетесь за них! — сказал Кортес. — Солдаты мои всегда были дружны.
Мертвым молчанием ответила толпа. Никто не решался выступить первый.
И тут в наступившей тишине прозвучал чей-то молодой резкий голос:
— Мы не станем расписываться за других, — сказал голос. — Спросите их самих, сеньор Кортес!
Кортес вгляделся. Это говорил оружейник, Андрес Морено.
— Морено? — спросил Кортес. — Кто дал тебе право, Андрес Морено, говорить за триста человек?
— Мы все одинаково шли на смерть, когда отплывали с вами, сеньор Кортес! — сказал Морено. — Разве можно забрать у этих людей малую долю золота, которая принадлежит их женам и детям, долю золота, заработанную кровью?
— Замолчи, Морено! — сказал Кортес. Ты плохой солдат и плохой слуга своего короля. Кто еще из вас, солдат, думает так же, как этот мальчишка-оружейник?
Солдаты молчали. Пабло Родригес кусал губы. У Габриэля Новы на глазах выступили слезы. Но он не осмелился возразить генерал-капитану.
— Я говорил, — солдаты мои дружны! — весело сказал Кортес. — А кто им недруг, того мы образумим.
Он кивнул Хуану Эскудеро. Огромный альгвасил, слегка сгибаясь, точно стыдясь своего непомерного роста, — подошел к Андресу.
— Пойдем! — сказал Эскудеро.
Цепи лязгнули в его руках. Он повел Андреса по берегу к лодкам.
Оружейника отвезли на «Санта Росу» и заперли в тесной каморке, недалеко от кормы каравеллы.
Глава двадцать седьмаяВЕРНОСТЬ ШУТА
Каморка, в которой заперли Андреса Морено, находилась очень близко от помещения самого Кортеса. Альгвасил Эскудеро стоял у двери на страже, но внутрь каморки не заглядывал.
При волнении на море вода ударяла о борта каравеллы и заглушала все другие звуки. В тихую погоду Андрес мог ясно слышать все, что происходило за тонкой перегородкой.
Кортес переехал на судно. По ночам в кормовой башне совещались капитаны.
Андрес различал голоса: тонкий пронзительный голос шута, глуховатый спокойный голос Франсиско де Монтехо, быструю, захлебывающуюся речь старшего Альварадо, уверенный, низкий голос Кортеса.
Капитан-генерал готовил судно для отправки в Испанию.
Он выбрал «Эспаньолу» — маленькую, но быстроходную каравеллу.
Ночью на «Эспаньолу» перенесли все золото: подарки Монтесумы и все, что удалось наменять на берегу за время плавания.
Кортес с капитанами составили письмо его величеству королю Карлосу. В письме подробно описывалось все путешествие вдоль берегов Юкатана, встречи с индейцами, бои. Описывались земли, которые им встречались на пути, народы, их населявшие.
«Земли те велики и золотом обильны, — сообщалось в письме, — на полях растут весьма полезные и нужные злаки, всякая рыба водится в реках, леса богаты дичью…»
Хорошо написали капитаны о самом Кортесе:
«А капитан-генерал нашей армады, Фернандо Кортес, много трудов положил на то, чтобы покорить и короне испанской принести во владейте обширные те земли. Покорились индейцы по всему Юкатану благодаря храбрости, опыту и отваге дворянского сына Фернандо Кортеса. И единственно для того трудился Фернандо Кортес, чтобы послужить Вашему королевскому величеству.
А Диего де Веласкесу, правителю острова Фернандины, просим, Ваше величество, не оказывать никаких милостей, — ибо на всех индейских островах известен сей Веласкес, как муж трусливый, жадный, завистливый, преданный лишь собственной выгоде, о благе Вашего величества ничуть не помышляющий».
Так заканчивалось письмо.
Диего де Годой, секретарь армады, очинив гусиное перо, насыпав свежего песка в песочницу и, сдвинув шляпу с широкими полями назад, так что страусовые перья повисли до самых лопаток, сел писать перечень предметов, отправляемых в королевскую казну:
«Золотая птица попугай с глазами из чистого жемчуга.
Шесть серебряных щитов.
Серебряная птица орел с золотым клювом и когтями.
Четыре опахала из цветных перьев, украшенных жемчугом.
Золотая змея о четырех головах.
Ацтекский камень чалчуй.
Голова аллигатора чистого золота.
Пятнадцать ацтекских щитов с золотыми украшениями.
Серебряная птица утка с золотым клювом.
Сто унций золотого песку.
Опахала из птичьего пера, с золотой ручкой.
Серебряный диск с рисунком.
Шесть покрывал из перьев и кроличьего пуху, перевитого жемчугом.
Диск чистого золота, с фигурами змей и других тварей, весом в три тысячи сто унций…»
И еще, и еще, без конца.
Кортес посылал также в Испанию четырех индейцев из племени тотонаков, захваченных им в прибрежном поселке. Индейцев отвезли на «Эспаньолу» и посадили там в деревянную клетку.
— Это для тоцо, чтобы его величество король Карлос мог ознакомиться с народами, населяющими его новые владения! — сказал Кортес.
Пора уже было отправлять «Эспаньолу». Но тут произошла задержка.
Как ни прислушивался Андрес, он не мог понять, в чем дело. В каюте Кортеса то взволнованно говорили все сразу, то наступала тишина.
Обычно Кортес ночевал на судне. Но в ночь на понедельник он почему-то остался на берегу. Андрес слышал какую-то суету на палубе, две лодки спустили на воду, и Педро Альварадо с братьями куда-то поспешно отплыли. Крики доносились с берега, плеск воды, точно кого-то кидали в море, скрипели уключины на лодках, весла поспешно ударяли по воде.
Альгвасил Эскудеро, постоянно стоявший на страже у дверей каморки Андреса, в эту ночь тоже исчез.
«Что там приключилось?» — Андрес ничего не мог понять.
Рано утром, чуть забрезжил свет, лодки вернулись. Кого-то привезли на них; должно быть, связанных людей, — Андрес слышал, как их швыряли, точно тюки, на палубу. Донеслись негромкие стоны, несколько раз лязгнуло железо, — привезенных людей заковывали в цепи.
— Неужели и вы, де Монтехо? — донесся приглушенный голос Кортеса. — От вас я измены не ждал!..
Де Монтехо ответил что-то изменившимся печальным голосом, — Андрес не разобрал слов.
Потом, после долгой тишины, снова стало шумно в соседней каюте. Кортес разговаривал с шутом.
— Спасибо, Сервантес! — сказал Кортес.-.Если хочешь правды, я не ожидал от тебя такой услуги.