— Ну и что? Ведь анализы же показали, что опасности там не было.
— Да, не было. Твоей жизни на Хиелоре действительно ничего не угрожало. И моей тоже. И жителям этой Хиелоры, которые ее когда-то населяли, тоже не угрожало ровным счетом ничего. Две сотни лет назад хиелорцы владели едва ли не самой совершенной в Галактике биотехнологией, и они сумели превратить планету в цветущий сад. Да только сдуру как-то изобрели вирус, поражавший клетки репродуктивных органов всех живых существ планеты. Он эти клетки не убивал — просто, покидая их, захватывал с собой копии части генома. А потом встраивал эти копии в новые зараженные клетки и побуждал их к делению. Понимаешь ты, что произошло, когда вирус этот распространился по всей планете?
— Ты же знаешь, Арни, в теории я не силен. Объясни ты по-человечески, — жалобным тоном ответил Тинг.
— Ну да, в этой области ты силен только в практических вопросах, прорычал Арни. Но что толку теперь злиться? Тинг он и есть Тинг, и переделать его невозможно. И Арни продолжил уже спокойнее: — Надеюсь, ты понимаешь, что это такое — вид живого существа?
— В общих чертах понимаю, — кивнул Тинг.
— Так вот, этот вирус, который они выпустили на Хиелоре, уничтожил само понятие вида. Вот почему ты здесь не встретил и двух одинаковых растений или животных. Каждое из них имеет собственную генетическую структуру, отличную ото всех остальных. И каждое из-за дьявольского коварства этого вируса умудряется производить на свет вполне жизнеспособное потомство, в корне отличающееся от своих родителей. Причем мать никогда не знает, не может знать, чьи гены принес с собой оплодотворивший ее вирус.
— А разве это так уж плохо, Арни? Ведь он же никого не убивает.
— Уж лучше бы он убивал. А так… Подумай сам, каково это для женщины — не знать, кто у нее родится: помесь человека со слоном или с баобабом? Или вообще с каким-нибудь клещом. Жители Хиелоры слишком поздно поняли, какую глупость они совершили, и справиться с вирусом уже не смогли. Потому что разум оказался рецессивным признаком и практически никогда не наследовался. Они все вымерли от старости, а их потомство… Те аборигенки, которых ты видел — не более, чем зверюшки, несущие в себе часть человеческого генома.
Некоторое время Тинг подавленно молчал. Но потом природная жизнерадостность взяла верх.
— Ну хорошо, Арни, но нам-то с тобой какое до этого дело? Ты же сам говоришь, что этот вирус не угрожает жизни. А рожать детей мы, по-моему, и так не собирались.
— Мы-то не собирались. А где гарантии, что мы не занесем этот вирус в другие миры?
— Ну не знаю… Карантин пройдем. Полечимся, наконец.
— Карантин… Только на карантин и надежда, — с сомнением в голосе сказал Арни.
До обеда они больше не разговаривали. Арни занимался навигационным блоком, а Тинг усердно читал в справочнике статью о Хиелоре. Наконец, когда подошло время обедать, он отложил справочник в сторону и сказал:
— Так я правильно понял, что теперь к общему, так сказать, генофонду Хиелоры добавились и мои гены?
— Правильно, Тинг, правильно, — поджав губы, ответил Арни.
И тут Тинг захохотал. Он смеялся так долго и заразительно, что в конце концов и Арни не выдержал и тоже засмеялся. Лишь минут через пять, с трудом подавив приступ хохота, он выдавил:
— Т-ты ч-чего смеешься?
— Да я п-подумал, — вытирая слезы, через силу сказал Тинг. — Как смешно это будет. П-представляешь, разрезают арбуз, а из него вылезает м-маленький человечек — точь-в-точь как я, — и он снова захохотал.
Когда через три месяца Мурка принесла четырех детенышей — розовых, с длинными хвостиками и острыми кошачьими ушками, но во всем остальном удивительно похожих на Тинга — им обоим стало не до смеха.
Галина Усова
ШЕРШЕ ЛЯ ФАМ
— Жером Жестен! Шеф ждет вас.
Жером вскочил с кресла, встал навытяжку и низко наклонил голову.
— Благодарю вас, мадемуазель, — звонко обратился он к пустому пространству. Ничего другого не оставалось, ибо пригласивший его женский голос дошел до него всего только через микрофон, обладательница же его, судя по тембру, молодая и с приятной внешностью, находилась вне пределов видимости. Во всяком случае, в приемной Жером сидел в одиночестве, а дверь оттуда, как выяснилось, вела прямо в кабинет шефа — никакого закутка с телефоном, где могла бы помещаться секретарша с мелодичным голосом. Но вежливость прежде всего, особенно с дамами. И Жером от души поблагодарил голос, стащив с темных кудрей ослепительно новую фуражку со светло-синим околышем, на котором красовалось изображение золотого солнца, на отходящих вверх лучах полукругом расположились буквы ФДКП — Флот Дальних Космических Перевозок. Устав Флота допускал относительную свободу и не требовал обнажать голову перед начальством, но Жером не мог не снять фуражку перед дамой, даже если ее не видно. Кто знает, а вдруг она видит его на своем экране?
Адмирал Делабре окинул Жерома с головы до ног, как ему показалось, неприязненным взглядом. «Так и есть, Анни уже успела нажаловаться», подумал Жером с тревогой. Не надо было с ней связываться. Чувствовал ведь, что она из тех, кто потом жалуется на тебя начальству. Теперь дела не поправишь.
Взгляд адмирала сделался открытым и доброжелательным. Видимо, произведенный осмотр чем-то удовлетворил Делабре.
— Лейтенант Жером Жестен?
— Да, мой адмирал! — Жером нахлобучил фуражку, лихо выпустил из-под козырька темную прядь — пусть полюбуется старик на неотразимого лейтенанта, пусть посмотрит, какие красавцы служат у него в космическом флоте!
— Командование флота оказывает вам большую честь, лейтенант, — голос Делабре звучал сурово, но в душе у Жерома все запело: не знает, не знает! Он еле сдержался, чтобы не перекувырнуться прямо на старом вытертом ковре.
— Слушаю, мой адмирал, — отчеканил он, засияв самой ослепительной улыбкой, на какую только был способен.
— Вам доверяют секретное поручение чрезвычайной важности. От его выполнения в значительной степени будет зависеть дальнейший прогресс человечества.
— Готов служить человечеству, шеф! — горячо сказал Жером.
— Это поручение ГУКа, — Делабре смотрел на него испытующе.
— То есть Главного Управления Колонизацией? — не задумываясь откликнулся Жером.
— Хорошо, лейтенант, — Делабре улыбнулся. — Я вижу, мы с вами деловые люди и нам будет легко сговориться.
Жером просиял в ответ начальственной улыбке. Пусть знают в Управлении лейтенант Жестен не только красив, но умен и образован! Не всякий летчик Космического Флота регулярно читает газеты и знает призывы ГУКа — начать готовить колонизацию других планет сейчас, пока старушка Земля не исчерпала еще окончательно своих природных ресурсов.
— Неужели уже есть реальный проект? — заволновался Жером.
— Именно, — адмирал подошел к объемной звездной карте, щелкнул выключателем — и карта ожила. Всю стену кабинета заняло звездное небо. — Вот ваш маршрут. — Делабре заскользил полированной указкой между звездами. — К этой планете, видите? Мы назвали ее Темпора Нова.
«Что-то больно далеко, — невольно поежился Жером, следя за указкой. — А может, так оно и лучше. Как некрасиво скривились губы Анни, когда она закричала ему: «Ты еще пожалеешь!» Нет, определенно так лучше».
— Прежде чем на Темпора Нова высадится первая партия людей, там поработает колония биороботов, изготовленных специально для освоения этой планеты. — Адмирал выключил звездную карту. — Вам поручается доставить биороботов, вернее… — Он загородил широкой спиной дверцу сейфа, мгновенно набрал шифр. Дверца мелодично распахнулась, шеф извлек из сейфа изящный желтый портфель на «молнии». — Вы слышали об организации РОК? — Адмирал испытующе смотрел на Жерома, крепко сжимая ручку портфеля и не торопясь его отдавать.
— Решительная Оппозиция Колонизации!
— Браво, я окончательно убедился, что мы не ошиблись в выборе, Жестен. Вы человек образованный. И понимаете, что, как ни строго засекречена порученная вам операция, шпионы РОКа…
— Будьте спокойны, мой адмирал! Я сумею ускользнуть от любого шпиона и лазутчика.
— Тогда берите. Удачи вам.
Жером взял у него из рук желтый портфель и теперь медлил, ожидая, не дадут ли ему еще что-нибудь.
— Это всё? — спросил он наконец, видя, что адмирал молчит.
— Да, всё, — адмирал улыбнулся. — Тут зародыши биороботов — они легче транспортируются, да и места занимают меньше. Они запрограммированы таким образом, что, попав на почву Темпора Нова, в несколько минут разовьются во взрослых особей и начнут трудиться. После посадки вам надлежит сразу открыть портфель и вытряхнуть его содержимое в траву. На этом задачу считайте выполненной. Понятно?
— Понятно. Приступаю к исполнению.
Крепко сжимая желтый портфель, Жером шагнул к двери, но Делабре остановил его:
— Еще не всё. Ввиду того, что экспедиция может оказаться опасной… Ваш пистолет в порядке?
— Конечно, мой адмирал.
— Будьте начеку. Надеюсь, в случае… Вы понимаете, как должен поступить настоящий мужчина?
— Но, мой адмирал, провал исключается.
— Разумеется. Но я на всякий случай позволю себе напомнить вам о вашем долге как работника ФДКП.
— Я всегда о нем помню. Но прибегать к этому не придется — я уверен, что довезу их в полной исправности. Разрешите идти?
— Идите. Да, Жестен, — адмирал вроде бы в последний момент припомнил нечто важное. — Обработку на невесомость в этот раз пройдете в пятой камере.
— Как в пятой? Я прохожу в первой. Мои параметры…
— Потому я вас и предупреждаю. Вот ведь чуть не забыл! Там у них какая-то перенастройка, так что меня просили вам сообщить, что сегодня ваша камера пятая.
«Пятая так пятая, — с какой-то смутной тревогой думал Жером, шагая по коридору в сектор биообработки. — К чему бы вдруг перенастройка? Непонятно».
В биосекторе имелось около десятка камер. Обработка делала человека на время нечувствительным к невесомости и усиливала сопротивляемость инфекции. Полагалось проходить обработку только в своей камере, настроенной на соответствующие психологические параметры. Перенастройка требовала слишком много энергии и возни, к чему бы ее затеяли, недоумевал Жером. Да ладно, не все ли равно. Главное, что Анни пока не выполнила свою угрозу и не написала адмиралу кляузу. А не то хлопот бы не обобраться! Уж тогда ему не доверили бы такого ответственного поручения, это