а также было составным.
Зажигательные стекла в виде линз были своего рода побочным результатом изобретения очков, для которых приходилось шлифовать выпуклые и вогнутые поверхности на стекле. Очки появились впервые в Италии в XIII в. Их изобретателем считается флорентинец Сальвино Амати. А датой изобретения называют 1285 год.
Следует сказать, однако, что ни линзы, ни вогнутые зеркала в полной мере практическим источником для получения огня так и не стали, в лучшем случае оставаясь любопытным курьезом, достоянием ученых дилетантов, преимущественно из аристократических кругов — такого рода научные «игрушки» долгое время были не по карману рядовому человеку. К тому же солнце подчас надолго скрывается за облаками И ночью его не видно.
Не стало практическим зажигательным прибором и так называемое воздушное огниво, первое сообщение о котором было опубликовано во французском «Журналь де физик» в 1803 году. К тому времени уже давно были известны пневматические, иначе духовные, ружья, действующие силою сжатого воздуха (первое такое ружье изготовил немецкий оружейник Гутер в 1430 году в Нюрнберге). Делали их и позже, а время от времени даже пытались использовать для вооружения войск — так в 1790 году австрийская пограничная стража была снабжена такими ружьями. Их порой заказывали и охотники. И вот, испытывая нагнетательный насос для подобного ружья, один из рабочих французской оружейной фабрики в городке Эттьен де Форэ заметил, что при сжатии воздуха в резервуаре он заметно нагревается. Движимый любопытством, этот безвестный мастер сумел даже поджечь струей такого воздуха кусочек трута.
Об этом узнал профессор физики из Лиона по фамилии Молле. Он-то и описал невиданное до того «воздушное огниво». Сложное и малонадежное, оно на некоторое время стало достоянием физических кабинетов и лабораторий, а потом постепенно было забыто.
Все, о чем было до сих пор рассказано, — это, по сути дела, получение огня посредством чисто физических явлений: трением дерева, нагреванием от трения о воздух быстролетающих частичек кремня, преломлением и отражением световых лучей, нагреванием воздуха при его сжатии. Куда надежней и легче справилась с такой задачей химия. Именно труды химиков привели в конце концов к изобретению спичек. Впрочем, произошло это не сразу. Отдаленным предком спичек можно считать так называемые туринские свечи, появившиеся в 1779 году в Италии. Их изобрел химик Л. Пейль. «Туринские свечи» представляли собой тоненькие, плотно запаянные стеклянные трубочки, внутри которых помещался восковой фитилек с кусочком белого фосфора на конце. Белый фосфор, как известно, на воздухе сам собой воспламеняется. Он и воспламенялся, когда особыми щипчиками у трубочки отламывали кончик. Способ оказался вполне надежным, но большого распространения не получил: иметь дело с ломкими стеклянными трубочками не совсем удобно. Да и в изготовлении они сложны и дороги.
После «туринской свечи» химия, вернее, ее «зажигательная» часть, сделала как бы скачок с основной своей столбовой дороги, направленной к выработке простого и легкого способа получения огня: в 1823 году немецкий химик Иоганн Вольфганг Деберайнер придумал так называемое «водородное огниво». В нем струя водорода соприкасалась с кусочком губчатой платины и загоралась при соединении с кислородом воздуха. Платина служила здесь катализатором реакции (само это понятие появилось в науке спустя много лет). Добыть водород уже и тогда было легко: его получали, вводя в серную кислоту кусочек цинка. «Водородное огниво» на короткое время получило немалую популярность, но стать универсальным средством для добывания огня не смогло: прибор был довольно велик по размерам — в лучшем случае настольным, платина стоила дорого, а пользоваться кислотой не столь уж безопасно — для того требуется особая сноровка.
Другой причиной быстрого исчезновения прибора Деберайнера стало столь долго ожидаемое изобретение настоящих спичек. Впервые их научился делать английский изобретатель Купер в 1825 году. Головки его спичек состояли из смеси серы и белого фосфора. Два года спустя другой англичанин, аптекарь Уолкер, разработал спички с головкой, смоченной смесью сернистой сурьмы с хлористым калием. Все эти опыты были всего лишь первыми шагами в правильном направлении, но к массовому изготовлению столь удобного средства добывания огня еще не привели.
Следующий шаг сделал немец Каммерер в 1833 году. Головки его спичек изготовлялись из желтого фосфора. Они имели большой недостаток, ибо зажигались при самом легком трении о любую более или менее шероховатую поверхность. К тому же желтый фосфор весьма ядовит. Его вскоре заменили более безопасным красным фосфором. Но даже и до того спички начали уже изготовлять в промышленном масштабе: уж слишком очевидны были преимущества такого способа получения огня. Все же изобретательская мысль искала возможности сделать спички менее опасными на производстве и в быту. Найти выход из положения сумел швед Бетгер в 1848 году. В его спичках красный фосфор уже не вводился в состав головки, а размазывался вместе с толченым стеклом и некоторыми другими веществами по боковой стенке спичечной коробки. А головка состояла из окислителей — бертолетовой соли, двуокиси свинца и сернистой сурьмы. Массовое производство таких спичек — «шведских» — началось в 1855 году и продолжается до нашего времени, хотя, разумеется, химики-технологи и пиротехники многих стран вносили в рецепты зажигательных спичечных составов различные усовершенствования и изменения.
Словосочетание «шведские спички» было в ходу еще много лет. Даже в 20-е годы уходящего столетия, вскоре после завершения гражданской войны, ходили еще такие, например, частушки:
Спички шведские,
Головки советские:
Десять минут вонь —
А потом огонь.
За полтора без малого столетия существования спичек появилось множество их специальных разновидностей: спички сигнальные, горящие видимым издалека ярким цветным пламенем, спички-запалы, создающие высокую температуру, что позволяет поджечь трудно воспламеняемые вещества. Есть и так называемые «ветровые» спички, пламя которых не способен задуть даже сильный ветер (под названием «Охотничьи» они выпускались еще недавно и были весьма популярны не только среди охотников, но также среди туристов, геологоразведчиков и всех тех, для кого дорожный костер — не прихоть, но жизненная необходимость). Впрочем, пригодные для дальних походов спички нетрудно изготовить и самому, в домашних условиях: для этого достаточно обмакнуть головки обычных спичек в расплавленный воск или парафин, а держать их не в легконамокающем коробке, а в какой-либо плотно закрываемой коробочке, жестяной или пластмассовой, обязательно с плотной крышкой.
Умелый путешественник от одной спички легко сумеет сразу же зажечь веселое пламя дорожного костра. И греясь возле него, он, может быть, вспомнит тот долгий и извилистый путь, по которому прошло человечество в стремлении научиться сделать пробуждение огня быстрым и надежным. Тот путь, главные вехи которого призван показать читателю этот рассказ.
ДЕЛА КРЕСТЬЯНСКИЕ
Говядина со своего подворья
Н.Г. Беляева
По фрагментам туловища, сохранившимся в вечной мерзлоте, ученые постепенно восстановили достоверный облик мамонта. Помогло им, между прочим, и то, что скелетные кости бывали покрыты мышечной тканью с сухожилиями, кровеносными сосудами, соединительными волокнами. Лет тридцать назад такую же находку — части доисторического гиганта из ледниковых напластований — извлекли геологи одной из якутских экспедиций. Мясо мамонта пролежало в природном холодильнике невообразимо долго и тем не менее сохранилось настолько хорошо, что смельчаки отведали его вкус, пережив, наверное, что-то из ощущений древних-древних человеческих предков.
Исследователи прошлого едины во мнении о том, что хомо, еще совсем не сапиенс, пристрастился к мясной пище на заре человеческого бытия. Тому масса свидетельств — материальных, документальных, художественных — на всех, кажется, континентах. Миллионы тысячелетий пронеслись над нашей планетой, пока люди, объединяясь, научились вести охоту на диких зверей, придумывали, улучшали орудия и охотничьи доспехи. Многие лета ушли и на то, чтобы в примитивном хозяйстве племени, рода, да и более крупного сообщества сложились навыки применения с пользой всего добытого, хранения его.
И в последующие времена, какую страничку истории ни открывай, скот — символ богатства, предмет мены, вечный повод для национальных распрей, захвата земель. Когда древние греки попали на Апеннины, их в первую очередь привлекли естественные кормовые угодья с пышной растительностью и великолепный климат (ведь юг полуострова от северных ветров заслоняют Альпы). Что еще нужно для разведения скота? Быть этой территории, решают пришельцы, страной телят — Италией. Спустя века, после падения Рима землями завладели германские племена, и они продолжали выращивать скот на здешних лугах. Это же Италия.
На другом конце континента — похожие проблемы: земля и скот. В Древнем Китае, повествуют манускрипты монастырей, в среднем течении реки Хуанхэ поголовье так велико, что для него мало окрестных гор и долин… Можно догадываться, и с какой целью кочевые племена ариев проникли во втором тысячелетии до н. э. в Индию. Однако следы их тут теряются. Кочевники смешались с местным населением, утратили племенные привязанности.
Подчас занятие скотоводством определяло жизненный уклад целых народов. Монголы, например, еще до Чингисхана для своих довольно скудных пастбищ выработали свод обычаев, так или иначе оберегающих степные травы. Даже, оказывается, носки у обуви загнуты для того, чтобы меньше вредить растениям при ходьбе.