С середины подъема оглядываемся назад, вниз, в просторную чашу кратера, колышущуюся в жарком полуденном мареве. Теперь нам легко узнать в черных точках стада гну, а в розовых лепестках, рассыпанных по территории озера, — стаи фламинго.
Мы покидаем уникальный кратер, а жизнь в нем продолжает течь своими сложными путями, жизнь, вечно меняющаяся и неизменная в своем постоянстве.
Ранним утром мы покидаем гребень кратера Нгоронгоро, бросив последний взгляд в его гигантскую чашу, еще подернутую легким туманом. Сквозь просветы облаков видно плоское днище кратера с островками леса и мелководным озером, окаймленным белой полосой соленых илистых отмелей. Отсюда не разглядеть ни верениц гну и зебр, ни красочных стай фламинго на озере, ни величественных львов и угрюмых носорогов. Однако все эти удивительные встречи в кратере еще так свежи в нашей памяти!
Впереди нас ждет знакомство с неповторимым животным миром национального парка Серенгети — истинной жемчужины в ожерелье национальных парков Африки. Там на бескрайних равнинах пасется более миллиона крупных копытных. Тысячи хищников находят себе пропитание среди их стад. Таких гигантских скоплений диких животных нельзя увидеть больше нигде в Африке да и во всем мире.
Проселочная дорога сбегает вниз с вулканического нагорья, пересекает несколько русел сухих водостоков в обрамлении редкостойных акаций и ведет нас через сухую низкотравную саванну. Недалеко в стороне остается знаменитое ущелье Олдуваи, где доктор Л. Лики обнаружил останки древнейшего человека-зинд-жатропа.
Через несколько десятков километров пути оказываемся у въезда в парк. Близ дороги все чаще и чаще попадаются небольшие группы изящных газелей Томпсона и их более крупных сородичей — газелей Гранта. В сторону от дороги отбегает одиночный страус.
Но вот мы подъезжаем к домику, где охрана парка проверяет документы на право его посещения и снабжает нас картами и путеводителями.
На охраняемой территории сразу заметно увеличение количества антилоп: пасущиеся группами по пять — десять особей, они видны повсюду, а временами встречаются и крупные стада — до сотни голов в каждом. Но мы знаем, что в сухой сезон основные скопления копытных откочевали в северные районы парка с более пышной растительностью и главное еще ждет нас впереди.
Плоская равнина с ровным, как по линейке, горизонтом неожиданно разнообразится причудливыми гранитными останцами. Округлые глыбы, обрамленные зелеными пятнами кустарников, возвышаются на несколько десятков метров, как головы гигантских спящих витязей.
На одном из деревьев, прижавшихся к останцам, видны искусно сплетенные гнезда ткачиков. С голой поверхности прогретого солнцем гранита сбегает в расщелину красно-синяя агама, а на вершине другой гранитной глыбы занял сторожевую позицию скальный даман — дальний родич слонов, внешностью и манерами напоминающий скорее увеличенную пищуху или маленького сурка.
У подножия монолита замечаем парочку изящных дикдиков — мелких кустарниковых антилоп. Местами желтая растительность низкотравной саванны сменяется черными пятнами старых палов, где сквозь пыльную золу уже пробиваются зеленые ростки, ждущие новых дождей, чтобы, расстелившись изумрудным ковром, дать корм стотысячным стадам, когда они вернутся сюда через пару месяцев.
К полудню въезжаем в маленький живописный поселок Серонеру. Это административный центр национального парка Серенгети, расположенный на высоте 1525 метров над уровнем моря. Здесь среди акаций у подножий гранитных останцов расположены управление национального парка, небольшой музей, отель «Серонера-Лодж», палаточный лагерь Сафари-кемп и жилые домики для сотрудников парка. Недалеко стоят здания научно-исследовательского института Серенгети и лаборатория имени Михаэля Гржимека. Во время короткой остановки для ланча успеваем увидеть в непосредственной близости от домов нескольких пасущихся буйволов, одинокого жирафа, небольшие группы газелей Томпсона, антилоп, конгони и топи. В кронах акаций щебечут скворцы — уже рыжебрюхие, с сине-зеленым металлическим отливом головы и спины. По ветвям деревьев ловко перебегают древесные даманы, кору ствола деловито долбит красноголовый дятел.
От Серонеры направляемся на север, к границе с Кенией, где находится конечный пункт нашего сегодняшнего маршрута — отель «Лобо». Вначале дорога пролегает вдоль речной долины, где густой галерейный лес плотной стеной окаймляет русло реки. Желтокорые акации перемежаются с пальмами феникс и кустарниковыми зарослями. На одной из акаций неожиданно видим спокойно лежащего среди ветвей леопарда. Заметив, что мы остановились прямо под деревом, пятнистая кошка встает, потягивается и ловко сбегает по вертикальному стволу прямо к машине. Все невольно завинчивают окна, но леопард поспешно проходит мимо машины и через мгновение скрывается в густых приречных зарослях.
Перебравшись через мелководные рукава реки, попадаем в высокотравную древесно-кустарниковую саванну с разреженными рощицами зонтичных акаций. В одной из рощиц отдыхает в тени семейство львов — такую группу обычно называют «прайд». Все хищники истомлены полуденной жарой и спят, развалившись в самых живописных позах.
В центре группы громадный черногривый самец, вокруг дремлют пять львиц и полтора десятка разновозрастных львят. Некоторые львята сосут матерей, другие лениво играют друг с другом или с хвостом родительницы. А вдали, метрах в двухстах, отдыхает еще один взрослый самец, которого, видимо, не допускает ближе черногривый хозяин прайда.
И здесь и там по саванне разбросаны буровато-красные холмики — надземные сооружения термитов. Одни из них достигают двух метров и более в высоту и имеют форму причудливых башен — в таких термитниках можно найти их обитателей. Другие полуразрушенные, в виде овальных холмиков, уже нежилые. Они постепенно сравниваются с землей.
На одном из полуразрушенных термитников восседает, подобно египетскому сфинксу, изящный гепард. Его поза напряженна, а взгляд строгих и немного грустных глаз прикован к группе пасущихся невдалеке газелей. Вот он спускается с наблюдательного пункта и легкой пружинистой рысью трусит в направлении стада.
Заметив приближение врага, газели вприпрыжку разбегаются, и гепард прибавляет скорость, пытаясь преследовать ближайшее животное. Однако газель легко уходит от гепарда, держась на безопасном расстоянии. Через сотню метров погоня утомляет гепарда, на солнцепеке он быстро выдыхается и переходит опять на мягкую и неутомительную рысь.
Подъезжаем к гепарду, но он как будто и не замечает движущейся вслед ему машины. Короткая остановка для съемки — и тут неожиданно хищник подбегает к стоящему автомобилю, легкий прыжок — и он на капоте автомобиля! В метре за стеклом — только руку протянуть — изящная поджарая кошка с сухой, почти собачьей головой. Наши взгляды встречаются. И если в наших глазах удивление и восхищение, то его глаза выражают лишь спокойствие, граничащее с безразличием. Он полон чувства собственного достоинства. Черные полоски, идущие от глаз к углам рта, придают морде зверя немного печальное выражение. Но вот царственный «визит вежливости» окончен, и гепард вновь направляется к своему излюбленному термитнику.
Дальше на север путь лежит по холмистой местности. Местами заросли акаций и кустарников становятся густыми, но тут же вновь сменяются открытыми полянами. Травостой высокий, и лишь вблизи можно заметить одиночную дрофу или выводок цесарок. Зато крупных копытных столько, что сосчитать их на ходу просто невозможно. Все чаще попадаются стада гну не менее чем по нескольку сотен голов. Упитанные полосатые зебры пасутся вместе с ними или поодаль группами, насчитывающими десятки особей. На открытых местах — стада газелей Томпсона, а среди кустарников группы изящных лиророгих газелей импал.
Кроме этих в полном смысле «фоновых» видов периодически встречаются небольшие группы топи и конгони. Среди зонтичных акаций вырисовываются силуэты жирафов. А в густых зарослях мирно пасутся каирские буйволы.
Вот она, первозданная Африка с фантастическим обилием копытных! Куда лишь хватает взгляда, везде среди поросших редкими рощицами холмов — стада, стада: черные гну, полосатые зебры, коричневые топи, темно-золотистые с черными полосками газели. Кажется невероятным, что множество животных может обитать совместно и в таком изобилии.
То и дело несколько гну, наклонив бородатую голову и задрав хвост, перебегают дорогу перед самой машиной. А вдоль дороги скачут импалы. Легко, как бы играючи, они взмывают в воздух и будто застывают на мгновение в самой верхней точке прыжка. Звонким галопом, вскидывая толстый полосатый круп, проскакивает перед радиатором зебра.
Может показаться, что жизнь копытных здесь безмятежна. Но это не так. Их подстерегает немало опасностей. Среди зарослей замечаем одинокую львицу, осторожно подкрадывающуюся к пасущимся антилопам. По открытому месту сосредоточенно трусит куда-то парочка чепрачных шакалов. Вдали заняты охотой на газелей два гепарда. А скольких хищников мы не видим! Они отдыхают где-нибудь в тени и ждут наступления ночи, чтобы выйти на охоту.
Обилие птиц-падальщиков подтверждает, что в саванне вдоволь можно найти остатков чьей-либо трапезы. Грифы и стервятники парят в небе или сидят на вершинах акаций. А вот и группа пирующих птиц у остатков съеденной львом зебры.
Проехав около 100 километров буквально сквозь бесчисленные стада копытных, приближаемся к отелю «Лобо» на северной окраине национального парка. Справа на горизонте появляются невысокие горы, а впереди и слева простирается долина реки Мара и ее притоков. В зарослях недалеко от реки замечаем четыре громадных темных силуэта — это пасущиеся слоны, самая крупная достопримечательность северной части парка.
Подъезжаем к группе серых гранитных скал. Дорога ныряет в узкую расщелину между двумя громадными глыбами. Неожиданно внутри естественного дворика, обрамленного скалами, перед нами возникает трехэтажное здание отеля «Лобо». Искусные архитекторы великолепно вписали легкое строение с открытыми верандами и галереями в причудливые контуры скал. Со стороны дороги отеля практически не видно — весь он скрыт глыбами гранита. И даже бассейн для купания сооружен прямо в одной из глыб с использованием ее естественных углублений. Одна из сторон здания заполняет просвет между скалами и выходит окнами в нетронутую саванну, хотя выхода здесь нет.