Ребекка решила, что ей следует остерегаться этой девушки.
Позже, после полудня, все собрались на поэтические чтения в оранжерее, где стулья были поставлены в ряд напротив маленького каменного помоста. Вокруг цвели розы и гортензии, и запах весенних цветов был достаточно сильным, чтобы отвлечь всех от монотонного дождя, падающего на стеклянную крышу у них над головами.
Первой выступила леди Шарлотта с поэмой Роберта Браунинга «Двое в Кампанье». Ребекка внимательно вслушивалась в трогательное изящество слов и была убаюкана музыкальным тоном голоса Шарлотты во время декламации. Однако вскоре она почувствовала на себе чей-то взгляд. Девушка посмотрела влево и обнаружила, что голова леди Летиции повернута в ее сторону.
Ребекка кивнула ей, Летиция кивнула в ответ, затем снова посмотрела прямо перед собой, вздернула подбородок и подняла руки, чтобы поаплодировать выступавшей.
Шарлотта опустила книгу и выглядела настолько тронутой поэмой, которую декламировала, что оказалась на грани слез. Она тихо заняла свое место в первом ряду.
Затем поднялся лорд Фолкнер и прочитал «Летний восход» Уильяма Морриса. Его глубокий мужественный голос шумно отзывался по всей оранжерее. Ребекка внимала каждому слову поэмы, только сейчас понимая, сколько она пропустила в жизни, живя в доме с отцом и не зная радостей жизни в обществе, среди других людей, за пределами ее собственного маленького мирка. Она чувствовала себя так, словно впервые увидела восход солнца.
Когда лорд Фолкнер закончил чтение, девушка с воодушевлением присоединилась к аплодирующим, затем краем глаза взглянула в направлении рощицы, где стоял герцог, и заметила, что он не аплодировал, а отрывал, листочки, пробовал их на вкус, а затем выплевывал.
Ребекка осторожно оглянулась через, плечо на лорда Блейка, сидящего в ряду позади нее, который уже заметил странное поведение герцога. Когда Блейк тронул отца за плечо, тот повернулся спиной к деревьям, листья которых пробовал, и стал аплодировать, как и сын.
Ребекка взглянула в другую сторону оранжереи, где, облокотившись на низкую каменную стену вокруг куртины роз, в одиночестве стоял лорд Готорн. Оказалось, он наблюдал за ней. Выражение его лица не изменилось, когда их взгляды встретились. Он не улыбнулся ей, а просто наблюдал за ней глазами с приспущенными веками, и ей стало трудно не только шевелиться, думать, но и дышать.
Неожиданно она вспомнила, почему пришла сюда. Пришла потому, что ее силой хотят выдать замуж за мистера Раштона. А спасет ее лорд Готорн. Она уже давно верила, что этот мужчина мог победить любого врага, выйти из любого сложного положения, и эта вера жила в ней и сейчас.
Он продолжал держать ее в плену своим холодным взглядом, и горячая дрожь появилась у нее внизу живота. Она понимала, что ей следует отвернуться, так как поднялся с места и вышел в центр еще один гость с поэмой, но она была не в состоянии сделать это, особенно после того, как Готорн оттолкнулся от каменной стены и подошел, чтобы сесть на стул рядом с ней.
Он хранил молчание, скрестив ноги и слушая чтение.
Девон наклонился ближе к Ребекке и спросил:
— Вы удобно устроились?
— Да, благодарю, — прошептала она в ответ.
Декламация стихов закончилась, и гости поднялись со своих стульев, тихо переговариваясь.
— У вас нет поэмы, которую вам хотелось бы прочитать? — спросила девушка.
— Я предпочитаю более интимное окружение для чтения стихов. — Его голубые глаза осветила улыбка.
— Понятно. — Ее щеки вспыхнули, когда она поняла, что говорила так, словно у нее перехватило дух.
В этот момент у них за спиной произошло какое-то движение, и Ребекка, оглянувшись, увидела, как леди Летиция вздохнула и покачнулась, а затем начала оседать на мраморный пол вздымающейся кипой шелка и атласа.
Но Девон уже оказался рядом и поймал девушку прежде, чем она упала. Он опустился на колени и бережно положил ее на пол.
— О Господи! — воскликнула мать Летиции, роясь в своем ридикюле в поисках нюхательной соли.
— Благодарю. — Он открыл золотой флакончик и поводил им под тонким, совершенным, аристократическим носом Летиции.
Та вздохнула и заморгала, с изумлением глядя на своего спасителя снизу вверх.
— Боже мой, что случилось?
— Должно быть, вы слишком быстро встали со стула, — ответил Девон. — С вами все в порядке?
— О! — произнесла она со вздохом, положив руку на лоб. — Прошу извинить меня, лорд Готорн. Это так унизительно.
— Не беспокойтесь, — сказал он. — Полежите спокойно, пока не почувствуете себя способной встать на ноги. — Слуга приблизился со стаканом воды на подносе, который Девон взял и протянул леди Летиции.
Другие гости столпились вокруг них, глядя на лежащую девушку, и когда стало ясно, что она пришла в себя, начали расходиться.
Тетя Грейс подошла и встала рядом с Ребеккой.
— Это было всего-навсего представление, — прошептала она.
Ребекка взглянула на тетушку:
— Вы действительно так думаете?
Грейс приподняла одну бровь и пожала плечами.
— Вы так добры, лорд Готорн, — проговорила Летиция, взяв его за руку и продолжая смотреть на него. — Как мне отблагодарить вас?
— Чепуха. — Он помог ей встать на ноги и повел к выходу из оранжереи, миновав Ребекку и ее тетю и даже не бросив на них взгляда. — Все, что мне хотелось бы узнать, это сможете ли вы присутствовать на сегодняшнем обеде?
— О да, — быстро ответила девушка. — Уверена, что к тому времени мне будет гораздо легче благодаря вашей джентльменской помощи. Я буду считать минуты.
— Я тоже. — Он вышел из оранжереи, ведя Летицию под руку, пока ее довольная мать семенила следом за ними.
Когда Девон вышел к гостям перед обедом, он с ужасом понял, что леди Летиция и ее мать бесстыдно и хитро пытались привлечь его внимание и лишить малейшей возможности поговорить с другими молодыми леди в зале, среди которых особенно выделялась огненно-рыжая Елена Троянская.
От отца Девону тоже, нечего было ждать помощи, так как он подтолкнул Блейка сопровождать Ребекку в столовую, не оставив Девону другого выхода, кроме как предложить руку Летиции. Как будто им и так уже недостаточно манипулировали в отношении его будущего.
Тем не менее он не хотел действовать слишком опрометчиво. Приходилось считаться с отцом и его завещанием. Он должен хоть чем-то обрадовать старика.
Все заняли свои места за столом, затем подали еду. Все это время Летиция продолжала свою дерзкую тактику в попытке завоевать его благосклонность. Она сумела похвастаться всеми своими достоинствами — от прекрасного голоса до превосходной стрельбы из лука, пока ее мать открыто поддерживала каждое слово, исходившее из хорошенького ротика ее самовлюбленной дочери.
— Надеюсь, что вы согласитесь со мной, лорд Готорн, — сказала она, когда перед ней поставили десерт, — что каждая хорошо воспитанная леди должна уметь вести светскую беседу? Что у нее должен быть опыт в светской жизни? Хорошая хозяйка не должна прятаться в деревне.
Господи, помоги ему, ее болтовня была как кошмарный сон, от которого он никак не мог избавиться.
— Вы совершенно правы, — согласился он. — Достойная леди должна обладать известной долей обаяния.
— О, да! Именно так леди может наилучшим способом отвечать запросам своего мужа. — Она посмотрела на него со значением, словно они поделились чем-то очень интимным.
После обеда леди удалились в Зеленую гостиную, чтобы выпить кофе, пока мужчины наслаждались сигарами в курительной комнате. Позже все собрались в голубом салоне, где одна из дам села за рояль и начала играть сельский танец.
Девон был не в настроении слушать музыку. Не было у него и желания шутить и смеяться с джентльменами или проводить время с леди Летицией, слушая, как она распространяется по поводу своего первоклассного образования и захватывающих путешествий в Париж и Рим. Он устал от событий последних двух дней — напряжения, в котором вернулся, безумия отца, враждебности Винсента и обещания жениться первым. И самое главное, он испытывал настойчивое до боли желание побыть с другой женщиной сегодня ночью. Только он подумал, эта женщина и вошла в салон в желтом шелковом платье и жемчужном ожерелье. Ее ярко-рыжие волосы были искусно уложены и украшены сверкающими гребешками. Она выглядела как желанный луч солнца в комнате, полной грозовых облаков.
Их глаза встретились. Она улыбнулась с искренней теплотой и подошла к окну неподалеку от того места, где стоял он. Девон позволил себе приблизиться к ней.
— Добрый вечер, — поздоровался он. Ребекка обернулась и снова улыбнулась, будто ждала именно его. — Позвольте мне сказать, что вы выглядите ослепительно.
— Бесстыдный льстец. — Ее зеленые глаза определенно поддразнивали его.
Рядом с ними прошел слуга с подносом шерри. Девон взял два бокала и протянул один ей. Он прислонился плечом, к стене и принялся медленно потягивать напиток, наслаждаясь его ароматом и приятным видом леди Ребекки во всей ее женской роскоши.
— Вам понравилось чтение стихов сегодня днем? — поинтересовался он.
— Да, это было очень трогательно.
— Но это не относится к комедии, — прошептал Девон, — которая произошла не на сцене?
— Милорд?
Он наклонил голову ближе к ней.
— Надеюсь, вы понимаете, что мой отец не всегда испытывал склонность к листьям папоротника. Боюсь, это недавно появившееся пристрастие.
Она сделала глоток шерри, обдумывая ответ, затем спокойно улыбнулась ему:
— Я думала, что только я одна заметила это.
— Надеюсь, так и было.
Оба отклонили предложенные другим лакеем шоколадное печенье и прочие сладости.
— Могу я предположить, что ваш отец испытывает старческие симптомы? — спросила она, как только слуга отошел от них.
— Пожалуй…
— Это не редкость, — уверила его Ребекка, — но тем не менее создает проблемы для семьи.
Сделав еще один глоток шерри, она посмотрела на герцога, греющего руки перед камином. Девон заметил сочувствие в ее глазах. Или это была меланхолия? Последнее время он внимательно наблюдал за ней.