Сначала лодку преследовали неудачи: то корабли врага загоняли ее под воду, то атакованные транспорты в последний момент успевали отвернуть от торпед. (Напомним, что из торпедных аппаратов торпеды выталкивались сжатым воздухом. Вместе с самодвижущейся миной к поверхности воды поднимался заметный издалека пузырь, а от стреляющего корабля к цели тянулась пенистая дорожка в метр-полтора шириной. До следу торпеды, особенно заметному в тихую, штилевую погоду, противник мог обнаружить лодку и отвернуть от ее торпед. Это — одна из причин того, что подводники стреляли несколькими торпедами, чтобы от них труднее было уклониться, стремились атаковывать ночью.)
На лодке Лисина случалось и хуже. Из-за близких разрывов глубинных бомб отказывала материальная часть. Но настойчивость, желание непременно добиться победы были вознаграждены: удалось торпедировать большой транспорт. Другой расстреляли из маленькой сорокапятимиллиметровой пушки — большая «сотка» была повреждена вражескими бомбами и, как позже определила комиссия, не подлежала восстановлению.
Травкин коротко доложил о потопленных кораблях, сказал об обстановке на заливе, растущем противодействии противника, необходимости совершенствования способов действий. Заверил Военный совет, что экипаж готов выполнить любые задачи.
После командиров лодок выступил командующий Краснознаменным Балтийским флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц.
— Потери противника на море только от действий наших подводников к началу августа составили 20 потопленных и поврежденных транспортов, — сказал он. — К этому надо добавить потери от авиации. Наши подводники успешно форсировали противолодочные рубежи и другие препятствия, обманывая врага, внезапно появлялись в его глубоком тылу и методично пускали на дно транспорт за транспортом.
Первые удары, нанесенные советскими подводными лодками на важнейших балтийских коммуникациях, переполошили фашистское морское командование. Иностранная пресса недоумевает: «Чьи же подводные лодки наносят такие серьезные потери фашистским кораблям?» Мы с гордостью здесь говорим: «Наши!»
Жданов сказал, что гитлеровцы рекламируют свои мнимые победы и хвастливо заявляют, что будто потопили в Балтийском море 30 подводных лодок.
— Выходит, каждого из вас потопили уже по несколько раз, — заметил Андрей Александрович, обращаясь к командирам лодок.
От имени партии и правительства Жданов поблагодарил за отличные боевые действия и попросил еще раз напомнить экипажам кораблей, что каждый транспорт противника, потопленный в Балтийском море, лишает фашистские войска, блокирующие Ленинград, свежих резервов, срывает их планы взять город штурмом.
Вернувшись на корабль, Травкин рассказал морякам о заседании Военного совета.
— Родина знает о нашем нелегком труде, высоко его ценит, — сказал он. — Давайте быстрее завершать ремонт нашей подводной лодки, чтобы быть готовыми к новым боевым походам.
Снова в поход
«Щ-303» требовала большого ремонта. Предстояло исправить форштевень, очистить винты от обрывков сигнальных сетей, заделать пробоины от осколков и пуль, отремонтировать торпедные аппараты и волнорезы. Лодку поставили в док.
Ивана Васильевича вызвал командир бригады капитан 1-го ранга А. М. Стеценко. Сразу заговорил о ремонте:
— Командующий флотом приказал увеличить число подводных лодок в море. Поэтому мне надо знать, сколько вам потребуется времени на ремонт?
— По подсчетам специалистов суток сорок, — ответил Иван Васильевич и подал ремонтную ведомость.
Комбриг прочитал ее пункт за пунктом и сказал:
— Больше двадцати пяти суток никак нельзя. «Щ-303» должна выйти в числе первых лодок третьего эшелона…
Срок для ремонта «щуки» установили предельно жесткий. Было понятно стремление командования иметь больше лодок в море, активнее бить врага, но успешно воевать можно только на добротно отремонтированном корабле, где четко работают механизмы, выверен каждый прибор. Чтобы добиться такого состояния техники, предстояло, казалось, невозможное сделать возможным.
Травкин встретился с начальником завода инженер-капитаном 2-го ранга Б. М. Волосатовым, рассказал о требованиях командования произвести ремонт меньше, чем за месяц.
— Трудно, — сказал Волосатов, — но сделаем. Давайте конкретно по срокам и объектам.
В том, что он встретит полное понимание экипажа, Иван Васильевич ни минуты не сомневался. На партийном собрании он рассказал о сокращении срока ремонта. Это известие встретили с воодушевлением. В решении собрания записали: «Привести корабль в полную боевую готовность досрочно. При артиллерийских обстрелах работу не прекращать!»
Такое же решение приняли на своем собрании комсомольцы.
Нелегко сочетать скорость и качество работы. Это удается лишь тем, кто отлично знает технику, помнит прежде всего не о личных нуждах, а об общем деле. Такие люди и были в экипаже. Ремонт они завершили досрочно…
Пока корабли третьего эшелона готовились к новым боям, врага атаковывали лодки второго эшелона балтийских подводников. Первая из них — минный заградитель «Л-3» под командованием П. Д. Грищенко — 17 августа на подходе к шведским шхерам обнаружила крупный вражеский конвой. 12 транспортов шли в охранении миноносцев и катеров противолодочной обороны. Командир «Л-3» нанес удар с близкой дистанции. Корабли врага яростно бомбили нашу лодку. Всплыть под перископ удалось только ночью. Грищенко увидел на фоне черных моря и неба пылающий танкер, пораженный его торпедой. Горящее топливо разливалось по поверхности моря. Когда танкер взорвался, «Л-3» перешла в другой район.
Лодки серии «Л» строились как минные заградители, и «Л-3» предстояло поставить мины. Для этого была избрана Померанская бухта, находящаяся на меридиане Берлина. Здесь враг чувствовал себя в полной безопасности: ярко полыхали береговые огни, без затемнения ходили корабли и суда. На самых оживленных транспортных путях поставили мины. Позже стало известно, что на них подорвались и погибли два транспорта и шхуна.
Поставив мины, «Л-3» смогла более активно действовать как торпедная лодка. Удалось повредить миноносец, затем четырехторпедным залпом ударить по двум судам.
Грищенко в условиях большой отдаленности от своих баз и близости противника соблюдал радиомолчание. Сроки возвращения корабля истекли, кое-кто заговорил о его гибели. Командующий флотом приказал в случае получения известий от «Л-3» докладывать ему в любое время. Однажды ночью ему позвонил командир бригады подводных лодок А. М. Стеценко:
— Живы! Все в порядке! Запрашивают перед входом в Финский залив. Семь побед! Слышите? Семь…
В этот далекий и опасный поход на «Л-3» ходил писатель-маринист Александр Зонин — автор довольно известных произведений: «Жизнь адмирала Нахимова», «Капитан «Дианы», «Морское братство» и других. Наверно, в блестящих победах экипажа был и его вклад — в прошлом политработника, который часто рассказывал морякам об истории нашей Родины, славных традициях ее флота…
Успешно действовал и корабль второго эшелона «Щ-309». Вот что рассказывал сам командир счастливой «щуки» И. С. Кабо об атаке, проведенной им 25 августа:
— В перископе у меня сначала маячил самолет, а уж потом появились последовательно тральщик, транспорт и эсминец. Строй кильватера — это ясно. Но никак не определю скорость основной цели — транспорта. А тут еще кто-то шепчет: «Ох, задаст нам задачку после атаки этот эсминец». Не от испуга шепчет, а будто ждет удовольствия. Думаю: значит, все спокойны, и надо поддержать общее настроение, царившее в центральном посту…
Хотя и говорят, что за двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь, я решил стрелять разом и по транспорту, и по эсминцу. Во-первых, уж если топить, так топить, а во-вторых, от преследователя избавимся. Дал залп… Погрузились, но и за шумом воды в балластных цистернах отчетливо донеслись взрывы обеих торпед.
Через несколько дней «Щ-309» торпедировала транспорт. Но потом морякам не повезло. Они промахнулись и сами попали под жестокую бомбежку, ушли с трудом. 37 раз Кабо пересекал линии минных заграждений…
Успех выпал и на долю «Щ-310», которой командовал капитан 3-го ранга Д. К. Ярошевич (в послевоенные годы начальник штаба Тихоокеанского флота). Штурманом на ней был Г. М. Егоров, ныне член Президиума Верховного Совета СССР, председатель ЦК ДОСААФ. Лодка потопила вражеский транспорт сухогруз «Франц-Рудольф». Вот что написал об этом бое сам Георгий Михайлович: «Мы сблизились с транспортом на 3 кабельтова. Это пятьсот с лишним метров. И вот новый залп из двух торпед.
Раздался сильнейший взрыв. Мощный толчок сбил с ног тех, кто не успел за что-нибудь ухватиться. Наша торпеда взорвалась в районе ходового мостика транспорта… Увидел картину, которая не могла не порадовать глаз: полыхая огромным факелом, судно погружалось в пучину…»
Герой Советского Союза Адмирал флота Г. М. Егоров в послевоенные годы командовал флотом, был начальником Главного штаба Военно-Морского Флота. Однажды он сказал о И. В. Травкине:
— Мы все росли на его примере. И как моряки, и как подводники…
Успешно действовали и другие корабли второго эшелона, хотя нелегко давались победы. Когда подводная лодка «Лембит» утопила два транспорта, враг нанес по ней такой удар бомбами, что вскипело море. Из помещения, где установлен лаг (прибор для определения скорости и пройденного кораблем пути), внутрь корабля хлынула вода. Близкими взрывами разбило аккумуляторную батарею. Из-за короткого замыкания произошел взрыв водорода, возник пожар.
Когда командир «Лембита» капитан-лейтенант А. М. Матиясевич (сын известного командарма М. С. Матиясевича, который командовал в годы гражданской войны 3-й армией, громившей Колчака. Постановлением Совета Рабочей и Крестьянской Обороны она была преобразована в 1-ю революционную армию труда, начальником одной из дивизий в ней служил В. К. Блюхер) рассказывал о походе, Травкин представил развороченные взрывом аккумуляторные батареи, вздутый палубный настил, всюду клубящийся дым от пожара и пар от воды, людей, десять часов в отравленном воздухе боровшихся с огнем и водой.