- Но Уэксфорда вы не заметили?
- Если он похож на ваш рисунок, то мы его не видели, - объяснила Сара. - Хотя, конечно, он мог быть там. В огромной толпе ужасно трудно узнать незнакомого человека по рисунку.
- Мы разговаривали с десятком людей, - перенял у Сары эстафетную палочку Джик. - С каждым, кого Сара хоть немного знала. Она всем объясняла, что хочет представить своего недавно оседланного мужа.
- Мы даже поговорили с тем человеком, с которым вы встречались в субботу, - продолжала Сара. - Вернее, он сам подошел и заговорил с нами.
- Хадсон Тейлор?
- Ты показал его нам, когда он стоял с Уэксфордом, - пояснил Джик.
- Он спросил, приехали ли вы на скачки, - добавила Сара, - потому что хотел пригласить вас вместе выпить, если его лошадь победит. Мы пообещали, что передадим вам его приглашение.
- Но ведь его лошадь не победила? - спросил я.
- Мы видели его до Кубка и пожелали удачи, а он сказал, что ему нужна удача.
- Он, наверно, много проиграл, - вспомнил я.
- А кто не проиграл? - вздохнул Джик.
- Еще один заказ погорел, - заметил я. - Он собирался заказать портрет своего Винери, если тот выиграет.
- Ты продаешься, как проститутка, - возмутился Джик. - Это непотребно.
- И во всяком случае, - бодро перебила его Сара, - на Рингвуде вы выиграли больше, чем получили бы за картину.
От ее слов я болезненно поморщился, а Джик засмеялся.
Мы выпили кофе, вернулись в мотель и разошлись по своим комнатам. Через пять минут Джик уже стучал в мою дверь.
- Входи, - сказал я, открывая.
- Ты ждал меня, - усмехнулся он.
- Просто подумал, что ты можешь прийти.
Он сел в кресло и начал крутиться. Его взгляд упал на чемодан, который плашмя лежал на одном из диванов.
- Что ты сделал с товаром, который мы забрали в галерее?
Я объяснил, как распорядился товаром.
Он перестал крутиться и вытаращил на меня глаза.
- Ты не испортишь этим дела? - наконец спросил он.
- Через несколько дней я собираюсь домой.
- А до тех пор?
- М-м-м… До тех пор… мне придется быть на прыжок впереди Уэксфорда, Зеленна, Мозги-В-Кулаках, парня из Центра искусств и тех бандитов, что сбросили меня с балкона в Элайс-Спрингс.
- Ты забыл нашего копииста Харли Ренбо.
- Его тоже, - подумав, согласился я.
- Что, по-твоему, мы сможем сделать?
- Не мы. И не здесь. Дела начнутся, когда ты увезешь Сару домой.
- Не согласен. - Джик покачал головой. - Дома не безопаснее, чем с тобой. Нас слишком легко найти, потому что наш адрес есть в телефонной книге Сиднея. Что остановит Уэксфорда явиться на яхту вооруженным посерьезнее, чем зажигалкой?
- Ты можешь передать ему то, что я сейчас сказал тебе.
- И пустить на ветер все твои усилия.
- Отступление иногда необходимо.
- Если мы останемся с тобой, может быть, в отступлении не будет необходимости, - упрямо покачал головой Джик. - Из двух опасностей эта приятнее. - В глазах засверкали прежние искры. - И кроме того, это будет великая игра. Кошка и мышка. Кошка не знает, что за ней охотится мышка, а мышка знает, что она на самом деле кошка.
Больше похоже на бой быков, подумал я, в котором мне отведена роль красной тряпки, приглашающей быка на арену. Или фокусника, который привлекает внимание к действиям одной руки, чтобы другой выполнить фокус. Во всяком случае, я бы предпочел роль фокусника. Никогда не слыхал, чтобы фокусника забодал бык.
Глава 13
Почти всю ночь я провел, изучая список иностранных покупателей. Отчасти потому, что мне еще трудно было найти удобную позу для сна, да и ничего другого почитать не было.
И чем больше я смотрел на этот список, тем очевиднее становилось, что я еще не полностью уразумел его значение. Список многое прояснял, но, если бы мне удалось разгадать значение цифр и букв в правой узкой колонке, он стал бы вдвойне полезней.
Эти номера и буквы представляли собой разновидность шифра, а если на шифр долго смотреть, то могут возникнуть какие-то ассоциации, узнаваемые значения.
На первом листе большинство шифров начиналось с буквы М, эта буква часто повторялась и на других листах. В маленьком списке, который я нашел в конце папки, буква М попадалась всего несколько раз, зато часто встречались буквы С, А и Б.
Шифр против фамилии Дональда начинался с буквы М, а у Мэйзи с буквы С.
Предположим, что М означает просто Мельбурн, а С - Сидней.
Тогда А и Б - Аделаида и Брисбен?
В основном списке цифры и буквы, следовавшие за М, вроде бы не имели понятной системы. Но в коротком списке третья буква всегда была К, а последняя Р, и цифры, хотя и относились к покупателям из разных стран, шли в последовательности от меньших к большим. Самый большой номер 54 стоял против фамилии мистера Нормана Апдайка, жившего в Окленде, Новая Зеландия. Шифр против его фамилии выглядел так: УХК54Р. Дата в левой колонке показывала, что картина продана неделю назад. И фамилия мистера Апдайка еще не была зачеркнута.
В коротком списке, где значилась фамилия Мэйзи, все картины были проданы в последние три года. Длинный список начинался с записи, сделанной пять с половиной лет назад.
Интересно, размышлял я, что появилось раньше, чем пять с половиной лет назад: галерея или запись о продаже картины? А сам Уэксфорд, кто он? Опытный мошенник, перенесший свои операции в свободную от конкуренции зону, или честный в прошлом торговец предметами искусства, соблазненный возможностью разбогатеть преступным путем? Судя по респектабельному виду галереи и по импозантной внешности самого Уэксфорда, я бы склонился ко второй точке зрения. Но жестокость и насилие, скрывавшиеся под внешней благопристойностью, противоречили такому взгляду.
Вздохнув, я отложил список, выключил свет и, лежа в темноте, вспоминал телефонный разговор, который у меня состоялся после того, как Джик ушел к себе.
Из этого отеля позвонить оказалось труднее, чем из «Хилтона», но линия работала хорошо, слышимость была отличной.
- Вы получили мою телеграмму?
- Я жду вашего звонка уже полчаса.
- Простите.
- Чего вы хотите?
- Я послал вам письмо. А теперь хочу рассказать, что в нем.
- Но…
- Выслушайте, - перебил я. - Говорить будете потом. - Я долго рассказывал под ворчание на том конце провода.
- Вы уверены во всем, что сообщили нам?
- Для многого есть доказательства. Остальное догадки.
- Повторите догадки.
- Хорошо. - Я говорил почти так же долго, как и первый раз.
- Я все записал на магнитофон.
- Прекрасно.
- Гм-м… Что вы собираетесь делать дальше?
- Хочу на днях вернуться домой. Но до этого, видимо, мне придется сунуть нос не в свои дела.
- Не одобряю вашего намерения.
- Я и не ждал, что вы одобрите. Но если бы я остался в Англии, мы бы не продвинулись ни на шаг. Есть еще одна просьба… Могу я послать вам телекс, если у меня будет срочное сообщение?
- Телекс? Подождите минутку.
Я ждал.
- Да, вот номер телекса. - Я записал. - Все сообщения адресуйте мне лично и вверху пишите «срочно».
- Хорошо. Могли бы вы получить ответы на три моих вопроса? - Он выслушал и сказал, что может. - Большое спасибо. Спокойной ночи, - закончил я разговор.
Утром Сара и Джик появились томные, с набухшими веками. Ночь прошла успешно, подумал я.
Мы расплатились в отеле, погрузили мой чемодан и сумку в багажник и, сидя в машине, стали планировать, что делать дальше.
- Нельзя ли нам забрать из «Хилтона» вещи? - спросила Сара.
- Нет, - дуэтом ответили мы с Джиком.
- Пойду позвоню в «Хилтон», - решил Джик. - Попрошу их собрать вещи и сохранить до нашего приезда. И пошлю им чек. - Он вылез из машины и пошел в холл отеля.
- Купите что нужно на мой выигрыш, - предложил я Саре.
- У меня есть деньги, - покачала она головой. - Дело не в этом. Просто… я бы хотела, чтобы эта история поскорей кончилась.
- Она скоро кончится, - спокойно произнес я, и Сара тяжело вздохнула. - Какой вам представляется идеальная жизнь?
- Ох… - Сара удивилась вопросу. - В данный момент я хочу только одного - быть на нашей яхте с Джиком и ездить развлекаться. Так мы жили до вашего приезда.
- И так хотите жить до конца дней?
- Вы, наверно, думаете, Тодд, что я не знаю, какой у Джика сложный характер. - Она мрачно посмотрела на меня. - Это начинаешь понимать, едва взглянув на его картины. У меня от них мурашки бегают по спине. Они отражают ту сторону натуры Джика, какую я не знаю. С тех пор как мы встретились, он перестал рисовать. Вы думаете, мир станет хуже, если Джик будет немного счастлив? Я не дура, я прекрасно понимаю, что рано или поздно его опять потянет к живописи, и он вернется к прежней жизни… Поэтому наши первые несколько месяцев я считаю самыми драгоценными… И мне отвратительна не только физическая опасность, которая грозит нам из-за вас. Я злюсь из-за того, что теряю золотые мгновения… Потому что вы напоминаете ему о живописи, и, когда вы уедете, он сразу бросится к мольберту… И пройдут недели и недели, пока он закончит работу и опять вернется ко мне.
- Пойдите с ним в плавание, - сказал я. - Джик всегда счастлив в море.
- Вам ведь все равно, счастлив он или нет?
- Больше всего на свете я хотел бы, чтобы вы оба были счастливы. - Я прямо смотрел в ее мрачные карие глаза.
- Тогда помоги, боже, тем, кого вы ненавидите.
И помоги, боже, мне, подумал я, не влюбиться в жену своего лучшего друга. Я перевел глаза на окно и смотрел вдаль. Можно испытывать признательность. Но что-нибудь большее… было бы ужасно.
- Все устроено, - с удовлетворенным видом объявил Джик, вернувшись. - Они сказали, что для тебя, Тодд, есть письмо, несколько минут назад доставил рассыльный, и просили твой адрес.
- И что ты ответил?
- Что ты сам позвонишь.
- Правильно… Теперь поехали.
- Куда?
- В Новую Зеландию, если вы не возражаете.