Критик смотрит на литературу изнутри. Филолог – с ближайшей колокольни.
Когда я говорю «Это 4-стопный ямб», я – ученый, когда говорю «Этот ямб хороший», я – изучаемый.
Стиховедение выросло уже так, что может существовать без стихов.
Изучать литературу в Гарварде – все равно что изучать женщин в клинике.
«Если вы занимаетесь одним автором, то это история литературы, а если двумя, то это теория?» – спросила Н. Брагинская.
Он разглядывает мелких писателей в увеличительное стекло, а великих – в уменьшительное.
Историю литературы так же трудно писать, как и естественную историю. Как здесь, так и там уделяется внимание особо выдающимся явлениям. Но как в маленькой рюмке воды заключается целый мир необычайных маленьких зверюшек, которые так же свидетельствуют о могуществе божьем, как и величайшие бестии, так самый маленький альманах муз подчас содержит в себе громадное множество мелких стихоплетов, которые представляются внимательному исследователю не менее интересными, чем величайшие слоны литературы. Воистину велик Господь!
Слон – огромное животное, но этого недостаточно, чтобы назначить его профессором зоологии.
ПримечАния и комментарий
Мнение профессора: не Шекспир главное, а примечания к нему.
Примечания часто необходимы, и все же это необходимое зло.
Комментарий нужен, чтобы читатель знал, чего он имеет право не понимать. (И, стало быть, что обязан понимать.)
Хорошо цитировать то, чего совершенно не понимаешь, на языке, который понимаешь с трудом.
У меня издавна зуб на людей, которые приводят иностранные тексты и не поясняют их тут же переводом. Если автор надеется, что я и сам разберусь, то он, конечно, льстит моему самолюбию, – но пусть он лучше позаботится о переводе, а я, так и быть, поступлюсь самолюбием.
Указатель – важнейшая часть книги, и его непременно должен составлять сам автор, даже если книгу писал не он.
Проблема авторства
«Песнь о Роланде» сочинил неизвестно кто, да и то, наверно, не он.
Библия не может быть делом Всевышнего уже потому, что Он слишком лестно отзывается там о себе и слишком плохо о человеке. Но, может быть, это как раз и доказывает, что Он ее Автор?
Мы ничего не знаем об авторах величайших творений. Шекспир никогда не существовал, и я сожалею, что его пьесы помечены именем. То, что составляет произведение, не есть тот, кто ставит на нем свое имя. То, что составляет произведение, не имеет имени.
Чтобы решить, кто написал «Гамлета» – Шекспир или Фрэнсис Бэкон, достаточно было после вчерашнего представления вскрыть могилы обоих и посмотреть, кто из них перевернулся в гробу.
Не знаю, в самом ли деле Бэкон написал все пьесы Шекспира, но если он этого не сделал, он упустил величайший шанс своей жизни.
Плох тот классик, которому ничего не приписывают.
Кто написал «Тихий Дон»? – Поручик Голицын!
Искусство перевода
Перевод
Перевод – всегда комментарий.
Переводы как женщины: если верны, то некрасивы, а если красивы, то неверны.
Легче сделать более, чем то же.
Переводы очень похожи на обратную сторону вышитых на ковре узоров.
Перевод есть не более чем гравюра; колорит неподражаем.
Переводы – это цветы под стеклом.
Не бывает переводов с языка на язык – а лишь переводы со стиля на стиль.
Процесс перевода интересен лишь своими потерями; чтобы обнаружить ускользающее, следовало бы иногда переводить.
Дух языка отчетливее всего выражается в непереводимых словах.
То, что из книги непереводимо, не есть ни лучшее, ни худшее в ней.
Юмор – первое, что теряется в переводе.
Перевод «Этики»[6] есть такая игра, в которой можно по-разному проигрывать, но выиграть нельзя.
Никогда не забывайте, господа, что это не Библия. Это лишь перевод Библии.
Библия, пожалуй, действительно великая книга, если вынесла все переводы, которым ее подвергли.
Перевести произведение с одного языка на другой – все равно что снять с него кожу, перевести через границу и там нарядить в национальный костюм.
Мало что на свете может сравниться со скукой, которую вызывает в нас хороший перевод.
Оригинал неверен по отношению к переводу.
За столетие давности это уже не перевод, а подлинник.
Хотя и существует великолепно написанная Софоклом «Электра», я[7] должен читать «Электру», плохо переведенную Атилием.
Перевод нужен отдельный не только для чтения и для сцены, но и для каждой постановки.
Не мни, переводя, что склад в творце готов;
Творец дарует мысль, но не дарует слов.
Гюго, Виктор – автор знаменитого романа «Notre Dame de Paris», вышедшего на русском языке под заглавием «Наши дамы из Парижа».
Если английский контракт составлен неясно, он непереводим на французский; если же он составлен ясно, он может быть переведен двумя или тремя различными способами, причем все переводы будут точны.
Книга была из тех, которые хочется перевести на какой-нибудь совершенно нераспространенный язык.
Буква и дух
Именно здесь можно сказать, что буква убивает, а дух животворит.
В переводе я передаю не слово в слово, а мысль в мысль.
Если перевожу буквально, то выходит нескладно; если по необходимости что-нибудь изменяю, то покажется, что я отступил от обязанности переводчика.