— Логос огня накрылся… — ответил ей Рубари. — Не восстановим!..
— Нет, так не бывает… — выдохнула Вера и беспомощно обернулась ко мне. — Как же так? С одного выстрела…
— Это Чёрная Душа, — раздосадованно проговорил я. — Он сильный.
— Фант! «Зевс» спускается и примет всех на борт! — проговорил ИСИС. — Но они говорят, что долго этих ударов их щит не держит.
— Валим! Валим! — Страж первым вылетел из рубки и ускакал в сторону палубы.
— Вера, объявляй эвакуацию! — крикнул я, схватился за трубку в машинное и добавил. — Рубари! Шиф! На палубу! Взять только самое ценное!
— Уже собираемся! — ответила трубка голосом Шифа, а фоном неслись потоки ругательств. Уже голосом Рубари.
— На палубу! — я кивнул Араэле. — Вера!..
— Я сейчас! — отозвалась рулевая, хватая атлас и закидывая его в подпространственный карман.
Снаружи раздался треск и крики ужаса. Я выглянул через стекло и увидел, как что-то огромное врезается в соседний дирижабль. В стороны разлетались щепки и куски такелажа. Вниз безвозвратно канул матрос, пытавшийся удержаться на канате. Дирижабль ещё не упал, но это, несомненно, была агония.
Пробегая мимо каюты, я вспомнил, что не всё забрал оттуда. Конечно, самое ценное я уже скинул в подпространственный карман. Но в столе всё ещё лежал дневник Перо. Я совсем забыл про него и не убрал заранее.
— Я сейчас! — крикнул я Араэле и Вере.
И со всех ног кинулся к каюте, то и дело натыкаясь на бегущих людей.
«Мэлоннель» вздрогнул от нового попадания. Где-то внизу, в трюме, что-то начало отваливаться с протяжным стоном умирающего зверя. И в следующий момент гондола с оглушительным треском накренилась. В каюту я буквально ввалился, едва удержавшись на ногах. Рывком выдвинув ящик стола, я, наконец, схватил дневник Перо…
В этот момент последовало очередное попадание. Дневник выпал из рук, привычно распахнув страницы на том самом месте, которое я перечитывал чаще всего. Перо Кироко выскочило и мягко легло на накренённый пол. Я подхватил и его, и дневник, успев зацепиться взглядом за последние строчки:
Можно ли поднять ветер, дуя против ветра? Можно ли грозить земле, когда сам не грозен? Но если прошлое в будущем будет казаться не тем прошлым — подумай и оцени тысячу раз, а потом вдохни и отпусти. И грозным знамением станет перо Кироко.
Пёрышко легло между страниц, я захлопнул блокнот и торопливо закинул его в хранилище.
Как я добирался до палубы, уже помню плохо… Соседний дирижабль не выдержал обстрела и упал на поверхность. «Мэлоннель» делали на совесть, а потому и продержался он дольше. Но когда я, наконец, вылез наверх, то, палуб, по сути, оставалось только две…
«Зевс» тёмной тенью появился сверху. С висящими наготове канатами для терпящих бедствие. От удара Чёрной Души не успели уйти четыре дирижабля, но спасения дождались лишь два. Находились мы, правда, недалеко друг от друга, и огромная гондола «Зевса» уже распростёрлась над обоими подбитыми кораблями. Экипажи, ругаясь и спеша, забирались на аэростаты по сеткам.
И я тоже полез наверх. Лез поспешно, иногда хватаясь за горячую ткань и обжигаясь. Внутри аэростата ещё был горячий воздух. Но он уже остывал. Верный «Мэлоннель» был пока что жив, но скоро должен был умереть окончательно. Его огненное сердце перестало биться, и теперь ему предстояло бесславно обрушиться на поверхность.
А я всё лез и пытался сдержать слёзы. Мой дирижабль… Верный товарищ в путешествиях… Было так обидно и больно, что хотелось остановиться и хотя бы на пару минут предаться грусти. Но… Надо было спасать свою шкуру. Удары Чёрной Души приходились теперь на щит, которым нас прикрывал «Зевс», и защита могла в любой момент слететь.
До свободного каната, спущенного с флагмана, я добрался последним. Вцепившись в него местами обожжёнными ладонями, я почувствовал, как меня начинает тянуть вверх: «Зевс» уходил из-под обстрела. Одежда на мне была мокрой насквозь. Под тугими струями ливня, в зловещем мерцании грозы, я висел на канате и смотрел вниз. Смотрел, как медленно, словно не желая умирать, начинает опускаться вниз мой «Мэлоннель».
Он задержался всего на несколько секунд — в тот момент, когда достиг внутренней поверхности выставленного щита. А затем щит мигнул, и верный эфирный корабль провалился в сплошную муть серого ливня…
Гроза разыгралась не на шутку. Косые струи обрушивались на землю. То тут, то там били молнии, а оглушительные раскаты грома раздавались один за другим. Я смотрел вниз, на землю Терры, где волны тварей накатывали на скалу, ставшую последней линией защиты человечества. Гроза, грозен, грозить… Удивительно, но в местном языке эти слова тоже были однокоренными. Совсем как в моём родном русском, на Земле.
Можно ли грозить земле, когда сам не грозен?
«Грозен… Гроза? — подумал я. — Перо, что же ты так словами-то играл?».
Но если прошлое в будущем будет казаться не тем прошлым — подумай и оцени тысячу раз, а потом вдохни и отпусти.
Да, всё должно было быть не так… Совсем не так. Сейчас, в мрачном настоящем, я понимал, что хотел бы абсолютно иного прошлого. Более продуманного, более взвешенного… Более удачливого, что ли… Прав был наш старый Перо… Вот только что он пытался сказать?
— Гра Фант! — один из матросов, свесившись из люка в днище гондолы «Зевса», старался привлечь моё внимание. Увидев, что я поднял на него взгляд, он радостно закричал: — Гра Фант! Скорее!.. Прошу вас!..
Десять метров спасательной верёвки оказались невероятно сложным испытанием для человека в мокрой одежде. Ну и, если честно, побитого об стены так, что руками уже было больно шевелить. Но я всё-таки сделал над собой усилие и полез наверх. Матросы изо всех сил тянули верёвку, вытаскивая такого медлительного гра Фанта, а тот всё ещё пытался ухватить за хвост одну-единственную мысль… Мысль, которая вилась совсем рядом, но в руки никак не давалась. Словно ускользающее перо на ветру…
Крепкие руки подхватили меня и, наконец, втащили в трюм. Один из матросов бросился провожать меня до каюты. Он всё время бормотал себе что-то под нос.
И в какой-то момент я даже прислушался к этому бормотанию.
— Держитесь, гра! Сейчас! — повторял матрос. — Вот гроза-то… Страшно аж жуть… Но, может, хорошо, что просто гроза. А если б выброс?..
— Что ж тут хорошего? — спросил я, стуча зубами от холода в промокшей одежде.
— Так если бы выброс был, то как возрождаться? — удивился тот.
— Так и твари не возрождались бы! — ответил я, уже подходя к двери в каюту.
— И то верно, гра… Гра?
Глава 200
В которой заканчивается начало
Внутрь я не вошёл. Замер на пороге. Вёрткая мысль, всё не дававшаяся в руки, словно снарядом ударила в голову после слов матроса.
Можно ли поднять ветер, дуя против ветра?
Ветер, гроза, молнии, гром…
Можно ли грозить земле, когда сам не грозен?
Конечно, можно — если грозить грозой! Жаль, что гроза — не выброс? Конечно, не выброс! Так и Перо писал не об обычной грозе. Он писал о выбросе!..
Что в прошлом я сделал не так? Я отдал все ТВЭЖи! А ведь Илинга однажды сумели вызвать выброс при помощи ТВЭЖа… Я не спрашивал, как это сделали — уверен, они бы не ответили даже под пытками. Все Илинга до сих пор отрицали, что это их рук дело. Да и ТВЭЖей всё равно теперь не было.
Вся сделка с изначальным казалась сейчас ошибкой. Одной большой ошибкой. И не мог я ничем больше грозить тварям. Чёрная Душа с помощью какого-то мудрёного логоса умудрялся лишать нас пневмы. Только от его первого удара я потерял почти тысячу единиц…
В общем, всё я делал в прошлом не так. И теперь из-за меня не могли победить защитники Телан…
Но если прошлое в будущем будет казаться не тем прошлым — подумай и оцени тысячу раз, а потом вдохни и отпусти.
Вот о чём написал Перо!.. Но что вдохнуть? О чём подумать? И что отпустить?
И грозным знамением станет перо Кироко.
Дрожащими руками я достал из подпространственного хранилища дневник сумасшедшего. И раскрыл его на нужной странице, где вместо закладки лежало перо. Гроза… Грозным знамением станет перо Кироко…
«Неужели всё так просто?» — подумал я, разглядывая самое обычное перо. Разве что немного потрёпанное.
— Гра, с вами всё в порядке? — спросил матрос.
Оказывается, он ещё мялся в шаге позади меня. И, похоже, решительно не понимал, чего это я стою вместо того, чтобы в каюту войти.
— ИСИС! Сообщи командованию… Я могу превратить эту грозу в выброс! — мысленно бросил я в передатчик, показывая матросу рукой, чтобы пока не мешал.
— Принято! — отозвался ИСИС, а всего через полминуты ответил. — Ты можешь зайти к Талини в рубку?
— Уже иду! — подтвердил я.
И повернулся к матросу.
— Пошли в рубку, боец! — приказал я ему.
— Прямо сейчас? — удивился матрос, но тут же стушевался под моим взглядом. — Понял, гра! Идём в рубку!
Из двери высунулась Араэле, которая успела сменить одежду на сухую:
— Фант, ты куда?
— В рубку! — ответил я. — Эли, пошли!..
Девушка посмотрела на меня, а потом широко распахнула глаза и пожала плечами:
— Как скажешь…
— Переодеться не мог? — буркнул Талини, глядя, как я истекаю дождевой водой.
— Не успел, — ответил я. — Тем более, сейчас опять мокнуть придётся.
— Расскажи, как ты собираешься организовать выброс, — попросил Талини, кивнув на стоявшего рядом ИСИСа. — А ИСИС передаст остальным.
— Да запросто! — я ухмыльнулся и продемонстрировал наследство Кироко. — Видишь пёрышко? Его оставил мне в наследство один всемогущий псих.
— Прям-таки всемогущий? — недоверчиво уточнил Талини.
— Ну, может, и не всё могущий, но многое! — ответил я. — Он зашил в пёрышко некий логос или команду, которая начнёт выброс. Вот только рассказал он всё это так, что написанное выглядит как бред.
— И как же это сделать? — Араэле приподняла бровь. — Я вот по-прежнему считаю записки Перо бредом сумасшедшего.