Но ночью она свернулась калачиком под одеялом и нещадно ругала себя за то, что ведет себя как какая-то не в меру впечатлительная школьница. Ну и что, что еще ни один мужчина не называл ее красавицей и не приравнивал к произведению искусства? Ну и что, что ее еще никогда ни к кому не тянуло так, как тянет к Антонио? Она – беременная женщина, и у нее есть определенные обязательства, о которых нельзя забывать. Нельзя жить мечтами и глупыми фантазиями.
Едва ли не всю ночь проворочавшись без сна, утром она с трудом заставила себя выбраться из постели, отлично понимая, что Антонио предпочел бы, чтобы она проспала все утро, вместо того чтобы отстаивать свою профессиональную пригодность и необходимость. Да и в любом случае эта работа лишь временная. Антонио не хочет чувствовать то, что чувствует в ее обществе, а значит, как бы она ни старалась, через несколько недель ей все равно придется уехать.
Но хочет он того или нет, ему все равно нужна помощница, а ей нужно обеспечивать ребенка. Лаура Бэт почти не сомневалась, что, сложись все иначе, она наверняка бы сумела доказать свою незаменимость, но не вовремя проснувшееся желание рисовать все испортило.
Вытащив из шкафа потертые джинсы и серую футболку, Лаура Бэт задумалась. Слуги носят униформу, а сам Антонио разгуливает по дому в футболках…
Порывшись в вещах, она достала три юбки, три пары брюк и блузки, в которых обычно ходила на работу. Они в Италии, и сам Антонио одевается как обычный пляжный бездельник, но сама она – его пусть и временный, но все же личный помощник. Так может, если она оденется соответственно, он перестанет думать о портрете и разглядит в ней ценного работника?
Натянув серую юбку и белую блузку, походившую на обычную мужскую рубашку, она собрала волосы в пучок, на этот раз без карандашей, завершив образ серыми туфлями без каблуков. А вместо контактных линз достала очки в черепаховой оправе.
Антонио на завтрак не пришел, так что она быстро поела в одиночестве и отправилась в кабинет. Но и там его не было. Ладно, все равно у нее еще осталась целая охапка писем поклонников, на которые нужно было ответить. Обедая все в том же гордом одиночестве, она с трудом поборола желание и не стала спрашивать у Розины, знает ли она, куда ушел Антонио. Она – помощница, а не подружка. И даже не подруга. Если она хочет сохранить работу, о дружбе придется забыть. Потому что иначе рано или поздно она снова начнет лезть не в свое дело.
И о всяких романтических мечтах тоже нужно забыть. Раз и навсегда.
Но когда Антонио не пришел ни на ужин, ни на следующий завтрак, она всерьез забеспокоилась. А что, если он вернется лишь через две недели, скажет, что помощница ему не нужна, а потом оставит отдыхать еще на две недели в полном одиночестве? Неужели она напрасно трудится и у нее нет ни малейшего шанса здесь остаться?
Вернувшись в кабинет, она взяла три последних письма, отлично понимая, что через час ей уже будет нечего делать.
Вот и все.
Она положила готовые ответы к остальной стопке, которую Антонио так и не подписал.
Где же он?
И неужели она позволит ему так просто от нее отделаться?
Расправив плечи, Лаура Бэт глубоко вдохнула. Будь она проклята, если позволит еще хоть одному мужчине отослать себя прочь, небрежно потрепав по голове. И хочет он того или нет, она притащит его сюда и прямо скажет, что либо он всерьез отнесется к ее работе, либо она сразу же вернется домой. Благотворительность ей не нужна.
Вот только не стоит забывать, что работа ей сейчас важнее гордости. А значит, нужно заставить его выполнять собственную работу! Больше себя избегать она не позволит.
Горя праведным гневом, Лаура Бэт отправилась на кухню.
– Розина?
– Si?
– Где мистер Бартулоччи?
Экономка нахмурилась.
– Он велел вам не говорить.
– Да неужели? Так вы сами скажете его отцу, что помешали мне выполнять свои обязанности?
– Нет, мэм.
– Тогда говорите, где он.
Розина вздохнула.
– Мистер Констанцо весьма своенравен, но мой хозяин – Антонио.
– Здорово. – Лаура Бэт резко развернулась на каблуках. – Тогда я сама его найду.
– Хорошо, только в мастерскую не ходите.
Замерев у самой двери, она обернулась.
– В мастерскую?
Розина снова принялась месить тесто.
– Я ничего не говорила.
– А я даже на кухню не заходила, – улыбнулась Лаура Бэт.
После столь бурной реакции на предложение попозировать для портрета она и представить не могла, что в качестве убежища он выберет старый домик, где все станет напоминать о былом таланте, но, похоже, она еще недостаточно хорошо знала этого человека.
Ни минуты не медля, Лаура Бэт отправилась прямиком к мастерской по явно старой, но недавно отремонтированной каменной дорожке. Остановившись у совсем старой двери, выглядевшей так, словно об нее точили когти и зубы дикие звери, она осторожно повернула ручку и оказалась в загроможденной прихожей, в которой, казалось, свалили все на свете, за исключением рам и холста. На полу банки краски, причем не масляной, а малярной, заваленные бумагами стеллажи, какие-то непонятные куски и огрызки… Присмотревшись, она даже узнала образцы обивки для столовой.
Лаура Бэт оглянулась по сторонам, и чем дольше она всматривалась, тем больше всего узнавала. Похоже, мастерская давно превратилась во что-то среднее между кладовкой и свалкой. Антонио сказал, что не рисовал со смерти жены, но, судя по всему, кисти он забросил значительно раньше.
Осторожно обойдя груду досок и несколько банок масляной краски, Лаура Бэт вошла в следующую комнату, совершенно пустую, если не считать сидевшего перед чистым холстом Антонио.
– Помяни дьявола, и вот пожалуйста.
– Так теперь я стала воплощением Сатаны?
– Я просто хотел сказать, что как раз о тебе думал.
Сидя перед пустым холстом.
И он хотел ее нарисовать.
Считал, что она красива классической красотой.
Она почувствовала, как по коже забегали мурашки, но сразу же попыталась успокоиться. Что бы он там к ней ни чувствовал, он этого не хочет, а она хочет сохранить работу. Став вести себя как и подобает личному помощнику, она смогла побороть свои чувства, так может, если и его заставить видеть в ней лишь ценного работника, он тоже сумеет забыть о своих чувствах?
– Я все закончила, и мне больше нечего делать.
– Вот и замечательно. – Антонио обернулся и громко рассмеялся. – Решила подстроиться под мои фантазии о библиотекарше?
Лаура Бэт недовольно поправила очки.
– Решила соответствовать образу личной помощницы.
Поднявшись, Антонио подошел к ней едва ли не вплотную.
– Ты все еще хочешь на меня работать?
Наверное, умнее всего было бы воспользоваться щедрым предложением Констанцо, но слишком уж она устала от подачек, да и вообще всегда предпочитала заранее планировать свое будущее. А работа на Антонио в Италии была отличным планом. Тем более что Нью-Йорк ей не по карману, а висеть на шее у родителей она не хочет. Эта работа – решение всех проблем.
Вместо того чтобы отпрянуть, она сама подалась вперед, как бы говоря, что никого и ничего не боится.
– Да, я все еще хочу на тебя работать.
– Сумасшедшая женщина.
– Отчаявшаяся женщина. И тебе не удастся так просто от меня отделаться.
Слегка отстранившись, Антонио рассмеялся.
– Ладно, как скажешь.
– Тогда пойдем в офис и обсудим письма с заказами.
Антонио встал, собираясь последовать за Лаурой Бэт, но нерешительно замер. Все это время он обдумывал, как станет писать ее портрет, представляя мельчайшие подробности и самые незначительные детали. Буквально чувствовал, как по холсту порхает ведомая его рукой кисть, заполняя пустоту живым цветом и точеными формами…
Но стоило ему лишь потянуться за кистью, как у него сразу же затряслись руки, а сердце бешено забилось.
– Пойдемте, мистер, у меня мало времени.
Антонио едва не рассмеялся. Боже, если бы он только сумел запечатлеть ее такой. Невероятная чувственность, игривое нахальство и дерзкий смех. Даже пару лет назад ему было бы непросто передать все это в своем творении, но сколько удовольствия принесла бы эта работа… А сегодня он просто не может взять в руки кисти.
Пытаясь побороть тоску, Антонио провел по лбу дрожащей рукой. И вот он снова в ловушке. Все существо сгорает от желания творить, но пальцы отказываются подчиняться.
Похоже, она все-таки действительно стала его личным Сатаной.
Антонио снова взглянул на простую юбку, мужскую рубашку и слишком большие очки. Или она права, а он ошибается, и она всего лишь одинокая женщина, отчаянно борющаяся за существование, а Сатана – это он сам, потому что готов отказать ей от места лишь потому, что не в силах смотреть, как внутри ее станет расти чужой ребенок, тогда как его собственного недрогнувшей рукой раз и навсегда лишили радостей этого мира?
– Я пока не готов отвечать на письма с заказами. – Он сам не понимал, откуда пришли эти слова. – Но, думаю, пришло время просмотреть приглашения.
– Приглашения?
– Вечеринки, благотворительные мероприятия, торжественные открытия всевозможных галерей. – Антонио посмотрел прямо в зеленые глаза. – Наверное, мне пора снова взаимодействовать с окружающим миром.
Кто бы мог подумать, что, убегая от симпатичной девушки, он снова вернется туда, куда ему совершенно не хотелось возвращаться? Потому что, если бы не страхи, что неизменно просыпались в ее присутствии, он и дальше бы продолжал делать то, что делал все это время. Прятался от всего и вся.
А теперь он готов взглянуть в глаза своему главному страху – снова оказаться под прицелом общественного внимания.
Глава 6
Отыскав открывающуюся в выходные галерею, Антонио позвонил Оливии, своему менеджеру, поставив телефон на громкую связь, так что Лаура Бэт ясно слышала удивление в голосе подруги, когда Антонио сообщил, что вечером едет в Барселону, чтобы посетить субботнее торжество.