– История моего брака не из счастливых.
Лаура Бэт нахмурилась, и он как никогда ясно уловил тот образ, что пытался поймать. Он снова взялся за карандаш, судорожно пытаясь перенести его на бумагу.
– Ты был несчастлив?
– А бывает ли кто-нибудь вообще по-настоящему счастлив?
– К чему задавать риторические вопросы, когда ты отлично знаешь ответ? Оливия с Такером счастливы. Элоиза с Рики счастливы. Ты знаешь, что такое счастье, так что знаешь, были ли вы счастливы или нет.
С головой уйдя в работу, на которую она вновь сумела его вдохновить, Антонио излишне искренне ответил:
– Тогда не были.
– Тогда мне вдвойне жаль. Расскажешь, что случилось?
Схватывая мельчайшие детали, превращавшие Лауру Бэт в ту, кем она была, Антонио всерьез задумался. Наверное, если кто и сумеет его понять, то именно она. И если этот разговор нужен, чтобы освободиться от терзавших его демонов, он все выдержит.
Собравшись с мыслями, Антонио выдохнул:
– Жена мне изменяла, а потом сделала аборт. Убила моего ребенка.
Крепко зажмурившись, он услышал, как к нему подходит Лаура Бэт.
– Мне так жаль. – В зеленых глазах действительно читалась тоска.
– Не следовало мне тебе этого говорить.
– Чего? Что у тебя был неудачный брак?
– Что мой брак был одной бесконечной ложью, а сам я дураком.
Лаура Бэт придвинулась чуть ближе, пристально вглядываясь ему в лицо.
– Все это время я думала, что ты ее оплакиваешь. – Она задумчиво покачала головой. – Да и не одна я. Все думали, что ты все время грустный, потому что не можешь пережить ее смерти.
– Не ее, а ребенка. Для всех она была кумиром, а мне пришлось узнать ее истинное лицо. Она была самовлюбленной эгоисткой, готовой на все, лишь бы привлечь к себе внимание. А я попался в ее сети и два года жил, не в силах объявить правду и задыхаясь от бесконечной лжи.
– Антонио…
Отвернувшись, он схватил тряпку и вытер руки.
– Тебе следовало бы обсудить все это с Оливией. Она как никто знает, что значит жить во лжи.
Но он лишь головой покачал.
– Я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь знал.
– Но теперь об этом знаю я.
Антонио горько усмехнулся.
– Может, раз уж ты начал раскрываться, стоит продолжить? Сбросить давящий на плечи груз?
Утопая в честных глазах, Антонио понял, что она права. Раз начал, нужно продолжать.
– Через год после свадьбы она отправилась в путешествие для благотворительного фонда. Распечатку ее маршрута я потерял, так что залез в ее компьютер, чтобы восстановить, и случайно нашел там идентичный маршрут для мужчины. Разумеется, она все легко объяснила, и я почувствовал себя ревнивым дураком. А потом, если у меня вновь возникали какие-то сомнения, она напоминала ту первую ошибку, и я сразу же отступался. Месяцами я верил бесконечной лжи, и она расслабилась, а в газетах стали регулярно появляться ее фотографии с одним и тем же мужчиной. И я видел, как они смотрят друг на друга. Как улыбаются. Видел, что между ними есть настоящая близость. По-настоящему разозлившись, я всерьез взялся за документы на ее компьютере и лишь тогда узнал об аборте.
Лаура Бэт зажмурилась.
– Антонио, мне так жаль.
– Разумеется, сперва она все отрицала, но я сказал, что видел отметку в календаре и чек. Тогда она заявила, что вся ее жизнь посвящена благотворительности, и она не хочет ни на секунду отвлекаться. И вообще не создана для материнства. Тогда я взорвался и сказал, что хочу быть отцом. В ответ она лишь рассмеялась, а я понял, что нашему браку пришел конец. Не думаю, что она вообще когда-нибудь кого-нибудь любила больше себя самой.
– Мне так жаль.
– Не стоит. Она многому меня научила. Люди меняются, любовь умирает. – Отворачиваясь, Антонио горько усмехнулся. – Никому нельзя доверять.
На несколько секунд в мастерской повисла тишина, а потом он снова услышал стук ее каблуков. Теперь Лаура Бэт стояла прямо у него за спиной.
– Она тебя не заслуживала.
В ответ он лишь рассмеялся.
– Я серьезно.
– У меня тоже недостатков хватает.
– Не сомневаюсь, но мне все равно кажется, что ты особенный. – Она поймала его взгляд. – И неповторимый.
Не в силах противостоять обезоруживающе невинным зеленым глазам, Антонио придвинулся чуть ближе. На сантиметр, на два… Они были так близко, что он легко мог положить руки ей на плечи и приникнуть губами к мягким губам.
И стоило ему об этом только подумать, как он сразу же подался вперед, ловя губами теплые сладкие губы и чувствуя, как Лаура Бэт прижимается к нему еще крепче и отвечает на поцелуй, разом превращая их дружбу в нечто большее.
Глава 11
Охотно поддаваясь неожиданному натиску, Лаура Бэт всем телом прижалась к Антонио, отчаянно впиваясь в мужские губы.
Он горевал не по жене.
И он ее хочет.
И она все еще может стать любовью его жизни.
Вот только он разучился доверять.
Поцелуй становился все глубже, но тут вдруг зазвонил телефон. Антонио слегка отстранился и посмотрел ей прямо в глаза.
А телефон все звонил.
– Это Бернис, отцовская помощница. Она звонит, только если случается что-то действительно важное.
– Тогда ответь, – едва слышно выдохнула Лаура Бэт.
Кивнув, Антонио вытащил мобильник.
– Бернис? Что случилось?
– Антонио! – Лаура Бэт стояла совсем близко и слышала весь разговор, но стоило Антонио слегка отстраниться, как в голове немного прояснилось, и она внутренне содрогнулась. Как она могла хоть на секунду поверить, что сможет построить жизнь с человеком, который боится доверять? – Это ужасно! Ужасно!
– Успокойся, что бы ни случилось, все можно исправить.
– Не все. – Бернис всхлипнула. – «Скорая» только уехала. Врачи говорят, сердечный приступ.
Пошатнувшись, Антонио уселся на стул.
– Сердечный приступ?
– Бог ты мой! – выдохнула Лаура Бэт, мгновенно забывая о собственных сомнениях и тревогах.
– Да! Быстро, поехали в больницу.
Бросившись к «ламборгини», они помчались в город, остановившись лишь у величественного здания с колоннами, арками и лепниной. Оказавшись внутри, Лаура Бэт растерянно оглянулась, смутно догадываясь о смысле итальянских табличек, весьма сходных с английскими, но все кругом все равно говорили по-итальянски. Даже расспрашивавший регистратора Антонио.
– Мы не можем сейчас с ним увидеться, – вздохнул он, устало усаживаясь на стул.
– Почему? – Она машинально сжала ему руку.
– До сих пор нет подтверждения стабильности его состояния.
Застыв от леденящего ужаса, Лаура Бэт опустилась на стул. Разве можно представить хоть один детский праздник у Оливии с Такером без огромного шумного Констанцо Бартулоччи, ставшего кем-то вроде всеобщего любимого дядюшки?
Но если она так переживает, то что же сейчас должен чувствовать Антонио?
Глубоко вдохнув, она чуть крепче сжала его ладонь.
– Знаешь, вернувшись из Барселоны, мы с ним почти не разговаривали, – начал Антонио. – Когда я к нему заходил, он сказал, что устал, и извинился, что бросил нас в Барселоне, но больше ни о чем говорить не захотел. А потом я его больше не видел.
– Мы были немного заняты.
– Я должен был его навестить и разговорить. Или хотя бы дать понять, что сам на него не злюсь. – Антонио устало вздохнул. – И почему мы с ним постоянно пререкаемся?
Лаура Бэт снова чуть сжала ему руку, чувствуя, как ее переполняет чувство цели и предназначения, связавшее их вместе. И сейчас ей всего лишь нужно слушать слова, в которых он вряд ли сумел бы признаться кому-либо другому. Потому что даже если он сам того и не осознает, он ей доверяет.
– Вы так показываете свою любовь.
– Точно, – усмехнулся Антонио. – Ну или он просто меня ненавидит.
– Если бы он тебя ненавидел, то не лез бы в твою жизнь.
– Он туда постоянно лезет.
– Да, но у него лишь благие намерения. И что-то мне подсказывает, что Оливия с Такером только рады, что он заставил их вместе приехать в Италию на твои поиски.
– Сводник, вот он кто.
– Многие были бы рады, если бы их отец так старательно всем помогал.
– Я тоже рад. И очень им горжусь. – Вздохнув, Антонио закрыл глаза. – Жаль, что я ни разу ему этого не говорил.
– Думаю, он это и так понимает.
– С чего бы? Я же только и делаю, что ору на него.
– Да, но при этом ты всегда с ним честен. Хотела бы я, чтобы у меня с родителями были такие же доверительные отношения.
Антонио удивленно на нее посмотрел.
– А они не такие?
– Я до сих пор не сказала им, что беременна. – Лаура Бэт пожала плечами. – Боюсь их реакции. А вы с Констанцо никогда друг от друга ничего важного не скрываете. Даже если порой и разговариваете слишком громко.
– А ты вообще родителям звонила?
– Один раз, сказала, что временно перебралась в Италию.
Они еще немного поговорили, а потом наконец пришел доктор и сказал, что Констанцо перенес легкий сердечный приступ, но еще нужно сделать несколько анализов, а потом его отпустят домой.
– Возможно, еще придется сделать шунтирование, и нужно соблюдать диету, – закончил доктор. – У вас есть пять минут, а потом он отправится на анализы.
Рука об руку они пошли к Констанцо.
– Не ел бы столько бутербродов, ничего бы с тобой не случилось, – объявил Антонио, заходя в палату к отцу.
– Лаура Бэт, – Констанцо явно обрадовался ее появлению, – я едва не умер, скажи сыну, чтобы он был подобрее.
Рассмеявшись, Лаура Бэт вдруг поняла, что не чувствует себя лишней при встрече отца и сына.
Поговорив с отцом и окончательно убедившись, что со стариком все в порядке, Антонио немного успокоился, и они молча поехали домой. Да им и не было нужды разговаривать. Лаура Бэт заставила его рассказать правду о Гизели, а сама призналась, что у нее не слишком доверительные отношения с родителями и она боится признаться, что ждет ребенка от бросившего ее парня, боится показаться в их глазах неудачницей.