Она сразу почувствовала, что разговор будет нелегким. Она инстинктивно указала на очевидный факт.
- Я живу независимо уже пять лет. Я могу позаботиться о себе сама.
- Понятно, - сказал он, что прозвучало как мягкий упрек.
- Ты не хочешь, чтобы мой брак негативно повлиял на тебя, - парировала она.
- Это так, - согласился он, серьезно кивая головой. - Вот почему я говорю тебе делать то, что подходит именно тебе. Я поддержу тебя в общении с матерью, поддержу тебя всеми возможными способами. Насколько хорошо ты вообще знаешь этого человека, Пиа? Пробелы в его биографии вызывают у меня подозрения.
- Ты наводил о нем справки?
Сезар фыркнул.
- Если ты думаешь, что у него нет досье на сто страниц на каждого из нас, тебе действительно нужен кто-то, чтобы приглядывать за тобой.
Возможно, ей действительно нужен был кто-то, кто будет заботиться о ней. Но сейчас она прежде всего подумала о том, как больно будет Анжело, когда трагедия его матери будет обнародована каким-то нанятым сыщиком. Эта бедная молодая девушка оказалась в ужасном положении. Она родила ребенка, которого не должна была зачать, и она любила этого ребенка так сильно, что всю свою короткую жизнь защищала его и обеспечила его единственным доступным ей способом. Когда Пиа думала о ней, ее сердце обливалось кровью.
- Его адвокаты - акулы, - продолжил Сезар. - Переговоры были сложными.
- Наши адвокаты - акулы, - отмахнулась она. Она получала копии всех писем и считала, что все идет очень хорошо, учитывая, что обе стороны защищают собственные интересы.
- Как долго ты знаешь его? Ты влюблена? Не привязывайся к нему потому, что думаешь, что ты должна. Я хочу услышать от тебя, что это то, чего ты хочешь.
Она вздохнула.
«Еще есть время отступить», - вспомнила она слова Анжело. Его слова причинили ей боль, потому что он не пытался убедить ее остаться с ним. Он угрожал усложнить ей жизнь, если она с ним не останется. Еще одно свидетельство того, что его желание жениться связано совершенно не с ней. Не важно, насколько хорош был секс, он собирался жениться на ней ради ребенка и, возможно, по другим, более мрачным мотивам.
Ирония заключалась в том, что его преданность их общему ребенку очень много для нее значила.
- Он хочет этого ребенка, Сезар. Таким образом… - Она замолчала, не желая обсуждать недостатки собственных родителей. Это не имело смысла.
Сезар все равно затронул эту тему.
- Вот почему ты должна делать то, что подходит именно тебе, - сказал он мягко. - У меня не было возможности сделать твою жизнь лучше, когда мы были молоды. Я сделаю это сейчас. Ты и сама уже можешь позаботиться о себе. Скажи слово, и эта помолвка не состоится.
Что она могла сказать? Что она хочет выйти замуж за человека, который украл что-то, что юридически принадлежало Рико? Что она хочет выйти замуж за человека, чья биография могла бы бросить тень на всю ее семью? Что она надеется, что любой скандал уляжется до того, как их ребенок не станет достаточно взрослым, чтобы понять хоть что-то из этого, и что он никогда не пострадает от этого?
- Пиа? - Голос брата вернул ее к реальности.
- Скажи-ка мне, Сезар. - Ей пришлось откашляться, прежде чем она продолжила. - Ты обвиняешь Сорчу в том, что у ее отца было две семьи? Что она незаконнорожденный ребенок?
- Конечно нет, - отрезал он. - Поведение ее отца не имеет к ней никакого отношения.
- Не мог бы ты вспомнить о своих словах, если кто-нибудь начнет говорить с тобой об Анжело?
- О чем ты говоришь? Предупрежден - значит вооружен. Расскажи мне все.
- Это не моя жизнь, чтобы тебе о ней рассказывать, - сказала она, и в этот момент дверь распахнулась.
Анжело стоял в дверном проеме, одно его плечо небрежно прижалось к косяку.
Она сразу поняла, что он был там достаточно долго, чтобы услышать, как она сравнила обстоятельства его жизни с обстоятельствами Сорчи. Может быть, он услышал больше.
Не отрывая взгляда от Пиа, он сказал Сезару:
- Твоя жена не очень ловко умеет вводить в заблуждение. Ее попытка обмануть была откровенной и очевидной.
Он протянул руку к Пиа.
- Однако она очень очаровательная хозяйка. Я не хочу быть грубым. Давай вернемся на нашу вечеринку, дорогая?
Она знала, что, если она сейчас пойдет с ним, это будет означать ее согласие не только на участие в вечеринке. Помолвка будет заключена. Свадьба состоится.
Сезар был не прав. У нее самой нет сил позаботиться о себе. Ее ребенок дает ей эти силы. И она искренне верила, что Анжело полюбит их ребенка. Возможно, из-за этого она втайне надеялась, что однажды он мог бы полюбить и ее.
Глава 9
Учитывая все обстоятельства, вечеринка в честь помолвки прошла довольно хорошо. Анжело не хотел говорить Пиа правду так откровенно, вбивая между ними клин. Возможно, он рассказал ей все под влиянием гнева, ожидая отказа со стороны ее семьи.
Интриги семьи, позволившие ей ускользнуть от Анжело для разговора со старшими братом, его ничуть не удивили. Он выпил немного виски и сказал себе, что ничего не потеряет, если она разорвет их помолвку. У него не было желания стать частью этой заносчивой семьи и терпеть их упреки всю оставшуюся жизнь. Он не хотел смотреть ей в глаза каждое утро за столом для завтрака и видеть в них…
Задохнувшись от гнева, он отставил свой бокал и пошел искать ее.
Он подошел к потрескавшейся двери как раз вовремя, чтобы услышать, что говорит ее брат. Пиа довольно легко могла бы рассказать брату все, что узнала от Анжело, чтобы защитить свою семью от будущего скандала, но она этого не сделала. Она защищала его мать и ее личную жизнь так, как могла.
Ее доброта чуть не сломила его. Весь остаток вечера он держал ее за руку, делая все возможное, чтобы ослабить напряжение, пока они общались с гостями. Когда они занимались любовью в ту ночь, между ними было что-то новое - первые ростки доверия.
Но это доверие было немедленно подвергнуто испытанию.
Теперь, когда Томас и Дариус знали, что у Анжело есть драгоценности, они развернули кампанию по его дискредитации во всю мощь. В Интернете начали распространяться слухи: от обвинений в использовании детского труда до уклонения от уплаты налогов. Папарацци начали преследовать их, а женщина, с которой он никогда не встречался, утверждала, что беременна от него.
Анжело предпринял разумные шаги. Он попросил домработницу Пиа сменить номер телефона и поручил ее персоналу проверить все сообщения. Его служба безопасности модернизировала систему охранной сигнализации в ее доме, пара охранников начала повсюду следовать за ними, когда они выходили на улицу.
Но ничего из этого не могло защитить их от шепота и презрительных взглядов в спину на коктейльных вечеринках и благотворительных мероприятиях. Большая часть враждебности была проявлением банального снобизма под прикрытием беспокойства о Пиа.
- Он американец, не так ли? - Он услышал, как какая-то женщина спросила Пиа возмущенным шепотом, как будто быть американцем считалось преступлением.
- Испанец, - ровно ответила Пиа. - В Америке находится его главный офис. У него есть дом в Калифорнии.
- Вы переезжаете туда? Потому что, если он не является частью нашего общества, как он будет тут жить? Я имею в виду, вести дела. Посмотри на него. Я не понимаю, почему ты выходишь за него замуж.
- Это сожаление о предстоящей свадьбе? Я дам матери знать.
Выражение лица женщины стало озадаченным, и Анжело воспользовался возможностью, чтобы увести Пиа на танцпол, втайне радуясь, что не дал женщине времени ответить на резкую фразу Пиа.
Мать Пиа была обеспокоена тем, что сообщения от гостей, получивших приглашения на свадьбу, поступали медленно. Это еще раз подтверждало ее убежденность в том, что они раздумывали, не знали, чью сторону им принять. До сих пор Анжело не лидировал.
Пиа тоже не выиграла. Из-за предстоящего брака с Анжело она оказалась в центре внимания и в эпицентре подковерных войн. Анжело был настолько возмущен желанием светского общества заклеймить его как аутсайдера, что называл их исключительно «эти лицемеры».
Они только что прибыли в бальный зал отеля, но охрана на входе сообщила, что их имен нет в списке гостей.
Братья Анжело вели себя сдержанно. Вероятно, они даже не присутствовали на этом приеме, но именно это еще больше усугубило ситуацию. Они просто рассказывали знакомым, что Анжело был персоной нон грата, и их расчет был верным. Слухи работали на них.
- Это именно то, что случилось с моей матерью, - сказал Анжело, когда они отошли от входа. - Все друзья, которые у нее были в раннем возрасте, пропали из ее жизни. Они предпочли присосаться к моему отцу, как пиявки, и продолжали извлекать выгоду из общения с ним. Они по-прежнему так живут. Неужели ты хочешь жить среди этих паразитов с голубой кровью?
- Я не хочу, - сухо ответила Пиа. - Ты знаешь, что я чувствую на этих вечеринках. Мы даем им пищу для сплетен. Все эти выходы в свет были для меня адом. Я здесь ради тебя.
- Ты имеешь в виду, ради своих родителей, - сказал он. - И ради пошатнувшейся репутации твоего отца.
- Если мы с тобой ускользнем, и тебя больше никто никогда не увидит и не услышит, мои родители будут счастливы. Моя мама предпочла бы, чтобы наша известность умерла скоропостижной смертью. Нет, я терплю все это ради тебя. Я не согласна с твоими методами, но я соглашусь с твоим мнением, что люди делают ставки не на ту лошадь. Более того, речь идет о том, как наш ребенок будет принят в будущем. Это начинается с того, что мы отстаиваем свое право быть здесь и сейчас.
Она искала что-то в своем телефоне, затем быстро набрала сообщение и бросила телефон обратно в сумку.
- Кому ты пишешь?
- Той, которой лучше никогда не забывать, что ее соседка по комнате в школе всегда была готова подтвердить ее алиби.
Ее слова об их ребенке попали в цель. Он взял ее за руку и прошел мимо охраны, увлекая Пиа за собой на вечеринку. Если эта толпа думает, что может изгнать его, они могут попытаться сказать это ему в лицо.