Ниже Балыгычана Колыма образует любопытную двойную петлю на протяжении 10 километров, прорезая узкую долину в низком и ровном плато. Дальше долина опять расширяется, справа впадает большая река Сугой, и несколько ниже — Коркодон. Возле последнего Колыма круто поворачивает на северо-запад и прорезает гряду древних пород. Здесь те красивые утесы известняка, о которых сообщает мельком Иохельсон в своей этнографической работе о Коркодоне. А в середине реки поднимается остров с острой и высокой скалой, носящей название Столб. По-видимому, когда-то он служил местом для жертвоприношений юкагиров; на его вершине еще можно видеть остатки жертвенной кучи с камнями и с кусками дерева.
По юкагирскому преданию, происхождение этого острова таково: напротив устья Коркодона есть острая гора, называе мая Большое Сердце ("Чомо-Чуводзэ"). Чомо-Чуводзэ — имя женщины. Она была в связи с юношей Когэлгиэ — так назван утес на левом берегу Коркодона — и родила от него ребенка. Но другой юноша, Лягаек (утес правого берега), также ухаживал за Большим Сердцем. Тогда начали бороться. Большого Сердца ребенка Лягаек в реку бросил. Там, спустившись, у островного мыса ребенок остановился. Это теперь Столбовой остров.
Сейчас у подножия утеса на острове стоит маленький дом — фактория Якутгосторга, а рядом изба юкагира Дмитрия Винокурова. Летом он живет в чуме, покрытом берестой, на бли жайшей отмели, а зимой перекочевывает в избу рядом с домом фактории, которую он охраняет. Недавно ему прибавилась еще одна забота: экспедиция Наркомвода поставила здесь столб, отмечающий астрономический пункт, и поручила юкагиру охранять его. Поэтому, когда мы приехали к острову, Винокуров сейчас же заявил: "Мин-карауль", — и повел к столбу, чтобы показать, что у него все в порядке.
У Винокурова мы встретили еще несколько юкагиров, при ехавших с Коркодона, из селения, расположенного в 90 километрах от устья, и расспросили их о зимнем пути по Коркодону, куда мы предполагаем поехать следующей весной.
Юкагиры, или одулы, в небольшом числе живут по некоторым притокам Верхней Колымы и частью на Омолоне и в западной тундре. Когда-то они населяли почти всю восточную Якутию. О них я подробнее буду говорить позже.
Ниже Коркодона мы остановились возле утеса Чубукулах, с которого открывается обширный вид на север. Здесь Колыма выходит из гряды древних палеозойских пород в Верхне-Ко лымскую впадину — южный конец Колымской низменности, тянущейся на север до моря.
К западу от Верхне-Колымской впадины видны последние цепи хребта Черского, а на востоке и севере — только волнистая поверхность плоскогорья, которое тянется до Омолона.
Несколько выше Верхне-Колымска, между Колымой и рекой Ясашной, есть протока Прорва. Найти её довольно трудно, но нам встретились здесь два юкагира, которые и показали вход в эту протоку. Полней мы вышли незаметно в Ясашную и приблизились к Верхне-Колымску. Повидимому, когда-то Колыма в нижней своей части протекала там, где сейчас течет Ясашная.
Город Верхне-Колымск вряд ли в те годы заслуживал название города. Когда-то в нем была пятьдесят домов и жило много казаков, но ко времени нашего посещения сохранилось только семь жалких юрт и разрушающаяся церковь.
Уже много лет, как вся жизнь перешла из Верхне-Колымска в центры якутских наслегов.
Верхне-Колымск расположен на самом берегу Ясашной, на узкой полосе сухой земли, между берегом и болотами. С одной стороны подходит грязная и топкая речка; на ее берегу растет один из видов смородины с продолговатыми, темными и до вольно вкусными ягодами, который встречается также и на Охотском побережье; ягоды эти даже вывозят оттуда в Якутск в замороженном виде и продают под названием дикого вино града.
Из достопримечательностей Верхне-Колымска следует отметить избу, где Черский провел зиму перед своей последней поездкой; мы видели здесь маленький огород, который уже много лет служит робким началом будущего земледелия. Условия для развития овощного хозяйства и даже для земледелия в южной части Колымского края вполне благоприятны, и в то время, когда здесь жили политические ссыльные, у некоторых из них были превосходные огороды. В 1929 году; снова было обращено внимание на сельскохозяйственные культуры, и опы ты хлебопашества и огородничества стали производиться на Колыме в ряде мест (Верхне-Колымск, Балыгычан, Сеймчан и др.), где они дали хорошие результаты.
От Верхне-Колымска начинается нижнее течение Колымы. Река здесь идет большею частью одним широким руслом, острова редки. Течение становится все медленнее и медленнее, встречаются часто большие плесы, по которым хорошо итти с попутным ветром, но приходится отстаиваться при злых низовках. Мы испытали это уже на следующий день, когда, несмотря на все усилия, нельзя было двинуться вперед против набегавших больших волн.
Начиная от Верхне-Колымска, долина Колымы уже в 1929 году была населена сравнительно густо, но все это якут ское население жило главным образом в стороне от реки, у озер и лугов, а на самой реке никто не селился. Только изредка встречались якуты, выехавшие на реку для рыбной ловли. Жи вотных и птиц также мало, иногда попадаются утки; раз мы встретили двух орлов; довольно часто видели горностаев в лет ней шубке, которые приходили к нашей лодке посмотреть, нельзя ли чем-нибудь поживиться.
Несмотря на все мрачные предсказания, которые мы слышали о предстоящей нам поездке по нижнему течению Колымы, это плавание оказалось не таким трудным. Идя то под парусами, то на веслах, мы в восемь дней доплыли до Средне- Колымска. Несколько выше города начинаются заимки, небольшие поселки или отдельные избы, в которых колымчане живут летом во время рыбной ловли. Сам город расположен в излучине реки, в довольно унылом месте. Уже издалека пока зывается высокая мачта радиостанции, а когда подплываешь ближе, виден первый ряд домов, вытянувшихся вдоль берега.
В Средне-Колымске в 1929 году почти все дома были без крыш, накат потолка просто покрыт землей. Это объясняется тем, что здесь мало дождей и плоская крыша достаточно пре дохраняет дом; к тому же на Колыме не было лесопилки. Только новые постройки — радиостанции и некоторые другие дома — были покрыты крышами.
Средне-Колымск разделяется скверной речонкой Анкудин кой на две части. Старая часть, так называемый город, лежит ниже по течению, на более низкой террасе, и весной нередко заливается весенним половодьем. Новая часть, с исполкомом и клубом, расположена несколько выше.
Мы не задерживались долго в Средне-Колымске. Сюда мы должны вернуться на зимовку, а сейчас нам предстояло иссле довать нижнее течение Колымы до устья Омолона.
Уже 1 сентября, и до конца месяца нужно попасть обратно, чтобы не замерзнуть где-нибудь в нижнем течении.
Я надеялся от Средне-Колымска плыть уже на моторной лодке, но ни горючего, ни нашего мотора, которые должны бы ли прийти из Владивостока еще в прошлом году, до сих пор не было.
Приходилось организовывать экспедицию снова своими средствами. Плавание на нашей большой лодке ниже Средне- Колымска было бы слишком трудно: течение здесь очень мед ленное и еще больше встречных сильных низовок. Нам удалось купить местный карбас. Карбасами на Колыме называют небольшие лодки, которые делают в Верхне-Колымском районе юкагиры. К долбленому днищу прибиваются в два ряда доски, и получается довольно вместительная лодка с крутыми борта ми, устойчивая на волне. Исполком, кроме лодки, отыскал для нас и проводника — молодого колымчанина Ивана Берез кина.
В низовья Колымы по следам Черского
6 сентября, после первого снега, в холодную осеннюю погоду мы втроем с Березкиным и Говязиным выезжаем вниз по реке. Первый наш привал в 14 километрах ниже города, у уте сов Половинного Камня. Эти утесы в геологическом отношении одно из интереснейших мест Колымы: здесь много окаменело стей. Я провел возле Половинного Камня целые сутки и по возвращении в Средне-Колымск в конце сентября еще раз проехал сюда на моторной лодке, чтобы собрать полтонны окаме нелостей — кораллов и раковин плеченогих. Эти сборы позволили определить возраст отложений у Половинного Камня.
На левом берегу, ниже Половинного Камня, начинаются заимки; они расположены на высокой террасе реки; перед ни ми обычно лежит пологий илистый пляж, на котором стоят невода и карбасы, а над низкими избами с плоскими крышами почти всегда на длинном шесте возвышается крест. В эти заимки на лето съезжается городское население для ловли рыбы. Когда-то почти по всей Колыме были расположены поселения русских, которые явились сюда раньше якутов. Но в 1929 году большая часть реки была населена якутами. Русские жили лишь вблизи Средне-Колымска и Нижне-Колымска и почти все возвращались на зиму в город.
Колымское население кормится главным образом рыбой. Часть ее ловится в озерах, а часть в самой Колыме. Колыма обладает превосходными сортами рыбы. Главные промысловые р Ы бы — это сиговые (семейство лососевых): ряпушка (сельдят ка), чир, муксун, омуль, пелядка и сиг. Еще вкуснее громадные нельмы. В реке довольно много и налимов, и щук, и чукучанов, но эта рыба идет главным образом на корм собакам. Точно так же собаки поглощают большую часть сельдятки и все рыбьи внутренности, вплоть до икры, которую люди едят мало. Соба ки в общем потребляют не меньше половины всего улова, и задача прокормить собак является для колымчан едва ли не более важной, чем прокорм семьи. Недаром, когда спрашивают про колымчанина, большое ли у него семейство, говорят: "Большое, у него шестнадцать душ", а потом выясняется, что четырнадцать из этих душ — собаки. Рыба для колымчан — это "святая еда", но значительная часть ее используется очень неумело. Та рыба, которая идет на корм собакам, хранится в скверно построенных погребах, просто в ямах, начинает сквашиваться и издает неприятный запах. Большею частью скверно пахнет и рыба, идущая в пищу людям. Засол рыбы производится очень редко, ее обычно замораживают; много заготовляется юколы — вяленой и копченой рыбы.