Маклин побледнел, потом резко отпустил Кейси, повернулся на каблуках и направился к двери.
— Теперь ты разозлился на меня? — возмутилась девушка. — Ты ничего мне не рассказал и ждал, что я не расстроюсь?
Кладя руку на дверную ручку, Алекс обернулся.
— Я не злюсь на тебя, Кейси.
— Неужели? Тебе бы стоило посмотреть на свое лицо, Алекс Маклин. И куда это ты собрался. Мы еще не закончили дискуссию.
— Нет, мы закончили, — процедил сквозь сжатые зубы Алекс, дергая дверь. — Сейчас нам нечего обсуждать, у меня есть более важные дела.
— Подожди меня, — Кейси бросилась за ним. — Я пойду с тобой, куда бы ты ни собрался.
Маклин повернулся, сжал пальцами ее руки, заставил вернуться в кабинет и усадил ее в кресло, где она словно онемев, смотрела на него снизу вверх.
— Ты никуда не уйдешь, и если мне придется привязать тебя к стулу, чтобы ты осталась на месте, я сделаю это.
Кейси поняла: Алекс говорит серьезно и твердо.
— Когда ты примиришься с тем, что я сама могу справляться со своими трудностями? — чуть не плача бросила ему в спину Соломинка.
Алекс задержался, чтобы взглянуть на нее еще раз.
— Кейси, я согласен с этим. Ты, однако, так носишься со своей драгоценной независимостью, что пропустила существенную подробность: ты не со своими трудностями справлялась прошлой ночью, а с моими. И ты лучше всех должна понимать, почему я не могу примириться с такой ситуацией.
Пробравшись мимо людей, охранявших принадлежащий Джеймсу О. Доусона фешенебельный офис, устроенный на крыше небоскреба с видом на Английский залив, Алекс не задержался и у испуганно лепечущего секретаря, который пытался не впустить его в святая святых Доусона.
Личный враг Маклина вертелся на кожаном кресле с высокой спинкой за столом из желто-закопченного стекла, на котором ничего не было, кроме хрустальной пепельницы и телефона, по которому он говорил. Хозяин офиса посмотрел вверх, чтобы выяснить причину суматохи, махнул рукой секретарю и закончил разговор.
— Маклин, если ты пришел говорить не о том, чтобы напечатать всю кипу отказов, — заявил он без предисловия, — убирайся.
Алекс уперся ладонями на стекло и перегнулся через стол, который казался ему спроектированным каким-нибудь посредственным Голливудским дизайнером. Такое же впечатление производил и весь офис. Как, собственно, и Джимми. У него даже имелась бутафорская сигара в углу рта.
Доусон поднял одну кустистую бровь и уставился на руки Алекса.
— Мой секретарь только что отполировал стекло.
— Тогда ты вряд ли захочешь, чтобы я проломил его твоей головой, — заметил Алекс. — Говорю в последний раз, Джимми, пусть наши разногласия остаются только нашими. Скажи своим головорезам, чтобы они держались подальше от моих людей. Особенно от детей и женщин, понятно?
— Нет, не понятно. Я не знаю, о чем ты говоришь, — Доусон самодовольно ухмыльнулся. — Я не могу отвечать, если какого-то парня из моей команды раздражает вмешательство одной бабы.
Терпение Алекса истощилось. Он потянулся через стол, сгреб Доусона за ручной росписи галстук, шелковую рубашку и почти вытащил его из кресла.
— Может быть, тебя нужно, Джимми, немного поощрить, чтобы ты почувствовал ответственность за...
Внезапно он замолчал. В пустых серых глазах Доусона появился страх, но в то же время и какой-то странный блеск. Вспышка удовлетворения.
«Черт возьми, — подумал Алекс. — Я хотел врезать кому-нибудь. Особенно Джимми Доусону». Он подумал о том, что могло бы случиться с Кейси, и захотел второй раз отполировать претенциозный стол лицом Джимми Доусона. Но подобные детские игры не могут решить всех вопросов. Последнее, что Алексу нужно, это заставить Доусона выглядеть жертвой, дать ему повод предъявить обвинения в оскорблении действием и начать судебный процесс.
— Джимми, — голос Маклина превратился в угрожающий шепот, — мне ничего не хочется сильнее, чем разукрасить тебе лицо, но этим я окажу тебе слишком большую услугу, — сажая Доусона обратно в кресло и отпуская его, Алекс стряхнул руки. — Ты убираешься, Джимми. Из бизнеса и из города. Обещаю.
— Забавно, я то же самое думал о тебе, — парировал Доусон.
— Посмотрим, — бросил Алекс, разворачиваясь, чтобы уйти. Дойдя до двери, он оглянулся с холодной яростью. — Между прочим, я посоветовал бы тебе научиться быть более ответственным, Джимми. Скажи своим наемникам, чтобы они держались подальше от леди. Потому что если кто-нибудь подойдет к ней, вот тебе мое слово: я вернусь сюда, и ты так просто от меня не отделаешься.
Глава десятая
Алекс находился на полпути к стройке, принадлежащей Доусону, его кровь все еще кипела и адреналин бил через край, когда подъехал Сесил Уотерс на своем синем бьюике и перегнулся через сидение, чтобы открыть дверь.
Алекс сел в машину.
— Теперь ты следишь за мной, Сес?
— Бульдог, — Здоровяк усмехнулся. — Соломинка зовет меня Бульдогом. Мне нравится.
Алекс сузил глаза и провел рукой по волосам.
— Я понимаю, что вы двое едва поговорили. Откуда же прозвища?
— У нас был небольшой разговор. Я только не рассказал ей о некоторых деталях. Я думал, ты сам захочешь с ними разобраться.
— Откуда ты взялся здесь? — Алексу не терпелось побыстрее попасть на стройку, отлупить обидчика Кейси и таким образом разрядиться. — Кейси позвонила тебе, верно?
— Она сказала, что ты будешь либо у Доусона, либо на его проектном участке, разбираясь со всей строительной бригадой.
Алекс кивнул. Он должен был догадаться, что Кейси не станет сидеть спокойно. Но в этот раз она оказалась достаточно благоразумной, чтобы обратиться за помощью к профессионалу.
— Она права. Я виделся с Доусоном и сказал ему кое-что.
— Ты не ударил его, не так ли?
Алекс покачал головой.
— Я остановился на том, что сделал ему предупреждение.
— А теперь?
Глядя прямо перед собой, Алекс прищурил глаза.
— У меня есть основания разобраться с проектным участком. Я не хочу, чтобы разные подлецы угрожали женщине — особенно когда это происходит из-за ссоры со мной.
— Не могу сказать, что упрекаю тебя, Алекс. Врежь ему. Или выбей несколько зубов. У парня уже оба глаза светятся.
— Ты вмазал ему? Хорошо. С меня причитается.
Бульдог хихикнул, его бочкообразная грудь колыхнулась.
— Скажи спасибо не мне, а Соломинке.
— Соломинке?..
— Приятель, она здорово двинула парню, — Сес хмыкнул с очевидным одобрением, — прямо между глаз. Из-за синяка он стал похож на енота. Я вмешался, чтобы спасти его, а не ее.
Алекс моргнул, потом разразился хохотом.
— С этой женщиной ни один мужчина не справится, — буркнул он, качая головой.
— Так ты все еще хочешь навестить строительную бригаду? — поинтересовался бульдог, — если да, я с тобой. Но зачем беспокоиться? Паршивца, за которым ты охотишься, все равно там нет. Дрянной пьяный идиот искал неприятностей, когда он увидел твою девушку, то решил, что Доусон будет ему признателен, если он немного ее проучит. Я засунул его в машину и отвез домой, а сегодня пораньше заскочил к нему, чтобы задать несколько вопросов. Узнал немного, но больше он не станет приставать к Соломинке. Он знает, что кое-чем ей обязан: она не заявила на него в полицию.
Обдумав все, Алекс кивнул. В последние несколько минут он действовал не лучше, чем тот пьяный парень.
— Ты прав, Сес. Я отложу драку и вернусь в офис. А как ты смотришь на короткий устный рапорт по дороге?
Услышав все, что удалось узнать Уотерсу, Алекс не удивился, что все его и Кейси подозрения подтвердились. «Газетт» и земельная фирма принадлежали Доусону. Причин вывести «Уикэндер» из бизнеса у Джимми Доусона хватало и помимо нескольких пылких передовиц в еженедельнике Маклина.
— Но есть ли у нас что-нибудь надежное? — спросил Алекс, когда Уотерс закончил. — Хоть что-нибудь, чтобы доказать взятки, применение силы и все остальное, о чем нам стало известно?
— Пока нет, — признался детектив. — Но будь спокоен, ладно? Мы прижмем этого парня, но тебе придется немного потерпеть.
Предоставь нам копаться в грязных делишках Джимми Доусона, а сам занимайся тем, что у тебя лучше получается: выпускай свою газету, — Бульдог снова ухмыльнулся, останавливая машину у редакции «Уикэндера», чтобы высадить Алекса. — Сейчас, когда ты в городе, я сворачиваю крылья ангела-хранителя. Соломинка вывела меня из строя. Теперь она на твоей совести.
Вспомнив яростную угрозу привязать Кейси к стулу, Алекс вздохнул. На его совести? Теперь он в этом не сомневался.
Кейси, занимаясь какими-то маловажными делами в своем кабинете, постоянно бросала нервные взгляды на часы. Только что пробило пять. Алекс еще не вернулся, а все остальные ушли. Щекотливая ситуация. Кейси не хотела нарушать обещания и оставаться одной в офисе, но не могла уйти, не убедившись, что с Алексом все в порядке. Представляя Маклина дерущегося с Виком Лундстромом и его командой, девушка мучилась с тех самых пор, как он ушел. Она лишь надеялась, что ее звонок Бульдогу принес какую-то пользу.
Наконец Соломинка услышала, как поворачивается ключ в замке входной двери, выбежала в приемную и замерла, молясь, чтобы Алекс оказался целым и невредимым.
— Алекс, — окликнула она тихо, когда он открыл дверь и вошел.
Он был в полном порядке. Ни синяка под глазом, ни выбитого зуба, ни кровоподтека. Его костюм даже не помялся.
— О, Алекс, слава Богу! — Бросаясь к нему, девушка порывисто обняла его и покрыла озадаченное лицо поцелуями.
Изумленный подобным приветствием, Алекс реагировал медленно и неуклюже: его руки какое-то время хватали воздух прежде, чем остановиться на талии Кейси.
Кейси чувствовала, как из глаз льются слезы и первый раз в жизни не попыталась удержать их.
— Мне не следовало бы рассказывать про вчерашнее фиаско, не подумав о том, как ты отреагируешь, — ее голос стал хриплым. — К тому же я была не права, набросившись на тебя, когда ты вернулся. Виновато лишь мое ущемленное самолюбие. Мне не хотелось признавать, что ты оказался прав, не хотелось говорить как я обрадовалась, когда Бульдог оказался рядом. Ну и что же я сделала? Разве это не смешно? Всего несколько дней назад я сказала, что не хочу стать очередным о