Денис устремился вперед по главной аллее, Анна, подняв подол, засеменила за ним. С одной стороны парка доносилось пение, на другой, похоже, вели конкурс – ведущий задавал в микрофон вопросы, люди выкрикивали ответы. Мимо прошли два полицейских, наблюдающих за порядком, оба взяли под козырек, увидев Анну.
– Привет, ребят! – махнул им рукой Денис. Повернулся к Ане: – А у тебя тоже ничего платьишко.
– У Женьки, ты хочешь сказать, лучше? – с вызовом спросила Анна.
– Ты не о том думаешь сейчас.
– А о чем я должна сейчас думать?!
Они остановились перед танцевальной верандой.
Ворота, ведущие на веранду, сегодня были распахнуты. Входили-выходили свободно все желающие. А за железной оградой, за кустами звучала мелодия вальса.
– Короче. Сейчас закончат, и наступит пауза. Ты подойдешь к своему Ларионову, а я к Жене, ты поняла?
– Не надо мне указывать! Да, поняла…
Аня прошла внутрь.
Место для танцев было широкое и просторное, освещенное со всех сторон яркими огнями. На небольшом возвышении играл оркестр – музыканты в старинных костюмах. Посреди площадки кружилось в вальсе довольно много людей. У Ани сначала даже глаза разбежались… А потом она увидела Сергея и Женю.
Ее бывший возлюбленный танцевал в зеленом военном мундире, расшитом золотом, и с золотыми же эполетами. Кузина-неудачница – в темно-красном, скорее даже бордовом платье, с разметавшейся во время танцев и без того пышной шевелюрой. И в красных же, смешных летних туфельках – на тонком каблуке, с острым носом, со множеством ремешков и перепонок, казалось бы, нелепых, но очень стильных.
Анна не могла оторвать от туфелек кузины глаз. Просто потому, что всегда обращала внимание на женскую обувь. И это было так непривычно – вместо кед и кроссовок увидеть на Женьке красивые туфельки. И лишь спустя несколько мгновений Анна заставила себя встряхнуться, отвлечься от этих туфелек. Теперь Аня смотрела то на сестру, то на Сергея. И не знала, то ли смеяться ей, то ли плакать.
Сергею очень шел военный мундир. Конечно, бывший возлюбленный в старинном наряде смотрелся несколько театрально, но смешным при этом он не выглядел. Высокий, статный, с широко развернутыми плечами, высоким лбом и убранными назад волосами, Сергей сейчас напоминал… чуть ли не генерала. И еще он не сутулился, не смущался, не зажимался. Но и не дурачился. Это был все тот же Сергей – доброжелательный и ироничный. Он понимал, что это игра, но играл с удовольствием, свободно.
И только сейчас Анна осознала, почему она обожала этого мужчину и ненавидела. Сергей был свободен внутри. Он всегда поступал так, как хотел, и говорил то, что думал, и вел себя так, как считал нужным… Оказывается, именно эти его качества всегда привлекали Аню, и они же раздражали. Поскольку повлиять на Сергея, прогнуть его под себя было невозможно. Пока он любил Аню, он стремился сделать для нее все, что мог, он выкладывался полностью – сам, добровольно. А как увлекся Женькой, так даже пальцем ради Анны не захотел пошевелить. И так горько было это осознавать… Что теперь не она владеет разумом и чувствами Сергея.
…Анна снова перевела взгляд на Женю. Поморщилась. Двоюродная сестра в этом пунцовом платье, с гривой завитых волос показалась ей воплощением пошлости. А какая помада-то на ее губах – кричащая, прямо-таки вампирская! Ну кто из дам в позапрошлом веке выглядел так, как Женька сейчас? Только содержанки, дамы полусвета… И как только Женю пропустили сегодня на этот костюмированный бал?..
Однако Сергей глядел на Женю сверху вниз с нежностью. Кружил ее в танце, осторожно обнимая, словно держал в руках драгоценную хрупкую вазу!
Анна перевела взгляд на танцующую публику. Ряженые – вот кто они все. Какие-то неприличные игрища с переодеваниями люди затеяли. К чему эти кринолины, веера, фраки с длинными фалдами, эти мундиры… Почему эти люди смеются и радуются? Танцуют самозабвенно, хотя половина публики и вальсировать-то толком не умеет, так, дурачатся под старинную музыку.
И, главное, почему люди смотрят на Женьку с Сергеем с одобрением, с улыбками? Ну ладно Сергей: он хорош. А почему все таращатся на двоюродную сестру с таким интересом, ведь она чудовищна и вульгарна с этой своей шевелюрой не к месту, в этом вызывающе-порочном платье?..
Глупая, невоспитанная. Неудачница, странная, замороченная, некрасивая – вот же она какая на самом деле, эта Женька. Почему люди этого не видят и, главное, почему Сергей этого тоже не замечает?
Или… или это Анна до этого момента так и не сумела толком разглядеть двоюродную сестру? Неужели Аня ошибалась, столь низко оценивая кузину?
Ошибалась. Поскольку само время тоже изменилось, изменилось сознание у людей, вкусы и предпочтения. Красивое стало некрасивым, и наоборот. А Аня этого не замечала… до сегодняшнего вечера.
Старая дева, лучшие годы угробившая на научную работу, теперь стала называться целеустремленной женщиной. Пахавшая в одиночку на квартиру зовется нынче самостоятельной. Уродство же превратилось в «оригинальную внешность».
В эти мгновения, когда Аня смотрела на вальсирующую в свете разноцветных фонарей публику, она внезапно осознала, что мир изменился. Настало время таких, как Женька. А она, Аня, все делала неправильно в своей жизни.
Она потеряла того, кого действительно любила, она потратила лучшие годы на какую-то ерунду. Никем не стала, ничего не сделала, она теперь без мужчины – ноль без палочки. Хотя можно прикрыться Лизой… Действительно, дочь – это лучшее, что есть у Анны, ее главное достижение, ну а больше и нет ничего. Но нельзя же всю жизнь прикрываться дочерью?
Аня всегда считала Женьку проигравшей, только вот по факту проигравшей оказалась она сама. И чего боялась, от чего убегала, пряталась, зачем жила с оглядкой на людей – этих никчемных Полушкиных! Да что бы они с ней сделали, если бы узнали про нее всю правду? Ничего. О них не надо было думать вообще, их не надо было замечать вовсе!
Днем Сергей отправился в местный театр, там ему подобрали наряд для бала – военный мундир зеленого цвета с блестящей отделкой.
– Ваш размерчик, – довольно произнесла костюмерша. Она приложила мундир к Сергею. – Берите, даже не меряя. Как раз будет. Дон Хозе в нем выступал, пока на пенсию не ушел этой весной. Я мундирчик тогда в химчистку отправила, как новенький. Ждет нового Хозе…
– Кого? – удивился Сергей.
– Я про дона Хозе. Из спектакля «Кармен», по Мериме…
– А-а, вон оно что, – улыбнулся Сергей. – Держите залог… Где расписаться?
– Здесь, – ткнула пальцем в ведомость женщина. – Конечно, где дон Хозе и где Тургенев, но кто в этих тонкостях разбирается…
– Согласен. Люди в первую очередь улавливают образ, а к мелким деталям начинают придираться только тогда, когда образ их почему-то не устраивает, – пробормотал Сергей.
– Цилиндр взять не хотите?
– Да вроде как не сочетается цилиндр с военным мундиром… Есть ли треуголка?
– Треуголки разобрали, а вот цилиндров еще штук двадцать! – вздохнула костюмерша.
– Ну тогда пойду с непокрытой головой…
Сергей вернулся к себе домой, переоделся, вызвал такси. За рулем был пожилой водитель – он равнодушно скользнул взглядом по Сергею, нарядившемуся в военный мундир с эполетами, и спросил:
– Куда?
– Сейчас в конец улицы, кое-кого заберем, а потом в парк.
Сергей попросил остановить машину напротив двери, за которой располагалась квартира его возлюбленной. В ту же секунду дверь распахнулась и на крыльцо вышла Женни. В том самом красном платье, которое он ей отдал, но в первый момент Сергей не узнал свою возлюбленную. Платье узнал, девушку – нет.
Потому что это была она, его Женни, и в то же время как будто бы не она. Не Женни, знакомая с детства, а некий образ, образ прекрасной девушки из снов или фантазий. Дивная картинка, но насколько близка она к реальной жизни?
Она и есть жизнь – сразу же отозвалось сердце. Его Женни – живая, живая, настоящая! Только вот получится ли у них быть вдвоем, не разбегутся ли они, недовольные друг другом? Человеческие отношения – такие хрупкие, их может сломать любой пустяк.
«Кармен, – подумал Сергей, глядя на свою возлюбленную, и сердце его сжалось от непонятной тоски, сомнений. – Ну да, если я – дон Хозе, то она – Кармен. Совсем не Тургенев, и мы не для бала в дворянском стиле! Но мы похожи, мы – точно друг для друга… И теперь главное – не потерять эту девушку!»
Сергей вышел из машины, помог Жене сесть, сам расположился рядом. Женя явно волновалась, она сейчас выглядела немного испуганной и печальной.
– Все в порядке? – спросил он.
– Да. Да…
Машина тронулась с места.
Сергей взял Женю за руку, приложил тыльную сторону ее ладони к губам, скользнул пальцами по гладкому браслету, охватившему ее запястье.
– У тебя нет ощущения, что все это очень похоже на сон? – тихо спросила Женя.
– Есть.
– Так непривычно, странно…
– Ты привыкнешь.
– Не знаю. – Она вдруг улыбнулась, пожала открытыми плечами и отвернулась к окну, за которым проносились дома, заборы, дворы. «А я ведь и правда люблю ее. Я всегда мечтал о ней, только не знал этого. Искал и не мог найти, выбирал кого-то не того… А теперь нашел наконец. Понял, что мне нужна именно она!»
Такси остановилось напротив главного входа в парк. Сергей помог Жене выйти, расплатился с водителем, потом вернулся к девушке.
– Тебе идет эта прическа, – сказал он с улыбкой, прикасаясь к волосам Жени. – Ты очень красивая… Я просто теряю голову.
Женя ничего не ответила, лишь улыбнулась смущенно.
Они прошли через ворота в парк, им вручили значки с номерами.
Мимо спешили люди, тоже в старинных нарядах, откуда-то издалека доносилась музыка.
– Мы словно попали в другое время. И еще похоже на сказку, – задумчиво произнесла Женя. – Да, точно, мы попали в сказку, тебе не кажется?
– Я тебя люблю.
– Что?.. – Девушка словно очнулась, и на ее щеках вдруг вспыхнул румянец.