Беспорядочный, почти не укрытый от песчаных ветров городок вырос вокруг многобашенной гранитной крепости тауринов за долгие годы осады. Это было скопление потрепанных шатров, конных фургонов и кибиток, хижин, сложенных ив обветренных сланцевых плиток, и шалашей, сплетенных из стрелолиста. Многие шалаши и хижины были крыты трофейными щитами тауринов.
Навстречу Фа-Дейку и Фа-Тамиру, кренясь и поскрипывая, пробежали две песчаные лодки на широких, как бочки, колесах. Пятнистые кожаные паруса лодок округло надувались и гнули тонкие составные мачты…
Воины внешнего оцепления окликнули приехавших и тут же склонили шишковатые шлемы - узнали. Внутренняя охрана уже не окликала: весть о прибытии побежала впереди всадников, как шелестящая песчаная поземка: «Юный сет, избранник короля… Сет Фа-Дейк… Слава Звездному Кругу, он успел…»
Кони пошли неторопливым шагом среди фургонов и кибиток. Женщины устало, но ласково улыбались и кивали всадникам. Воины трогали огрубелыми пятернями медные края шлемов или приподнимали копья:
- Спасибо Кругу, вы вернулись, Фа-Тамир. С прибытием, сет, побед и теплого солнца вам… Привет вам, маршал. Здравствуйте, сет…
Голоса были негромкие и сдержанные. Фа-Дейк молча поднял руку к медному ободку шлема. Потом рука устала, он снял шлем и взял под мышку…
Королевский шатер стоял у подножья сланцевой скалы. Скала обглоданным гребнем торчала среди плоских дюн. Она была похожа на плавник засыпанного песком древнего рыбоящера. Плавник этот защищал шатер от юго-восточных, наиболее пронзительных, ветров.
- Мне идти прямо к королю? - нерешительно спросил Фа-Дейк.
- Конечно, сет, - полушепотом, но строго отозвался маршал.
Четыре воина в блестящих бронзовых панцирях одинаково вскинули копья - салют сету и маршалу. Один взял повод у коня Фа-Дейка. Другому Фа-Дейк отдал шлем.
Перед занавесью шатра он оробело задержал шаг. Нет, он не боялся короля. Здесь Фа-Дейк вообще ничего не боялся. Но он никогда раньше не видел умирающих и не знал, как себя держать.
Занавесь колыхнулась, вышли два бородача в чешуйчатых нагрудниках: сет Ха-Вир - командир королевской оборонной сотни, а с ним мудрый хранитель древностей, летописец и знаток обычаев Лал - старый воин, полковник песчаной пехоты.
Ха-Вир чуть улыбнулся, тронул огрубелой, как подошва, ладонью оранжевые космы Фа-Дейка:
- Приехал… Здравствуй, наш Огонек.
Лал без улыбки, но ласково сказал:
- Войдите, сет, король давно спрашивает о вас.
Рах - Крылатый Зверь Пустыни и Северного Леса, старый король иттов, готовился умереть. Фа-Дейк увидел, что это правда, как только вошел. Лицо короля, обычно бронзово-коричневое, теперь было бледно-желтым. Оно резко, тревожно как-то выделялось на потертой кожаной подушке.
По самую бороду король был укрыт ворсистым плащом с вытертым узором. У правого бока, под локтем, лежал длинный меч без ножен - знаменитый королевский «Носитель молний». Пламя дрожало и потрескивало в плошках с земляным маслом, отблески его горели на прямом отточенном лезвии. Желтый блик светился на неживом выпуклом лбу короля.
Фа-Дейк остановился у входа.
Король умирал, но глаза его были ясные. И глазами он приказал всем выйти, а Фа-Дейку приблизиться. Четыре телохранителя и незнакомый старик в сером балахоне, видимо врач, бесшумно ушли из шатра. Фа-Дейк сделал несколько шагов и встал на колено у королевского изголовья.
Король смотрел в потолок и молчал. Грудь под плащом поднималась, но дыхание было неслышным. Зато слышно было, как снаружи скребут по кожаным стенкам шатра летящие песчинки: ветер был западный, и скала от него не защищала.
Острая каменная крошка попала Фа-Дейку под колено и больно колола сквозь штанину. Однако Фа-Дейк не двигался. Он смотрел на крючковатые худые кисти рук, лежавшие поверх плаща. Маленькому сету было неловко и жутковато. Впервые в жизни он так близко видел умирающего человека, да к тому же оказался с ним один на один.
Долго ли продлится молчание? Или заговорить самому?
Сеты имеют право первыми начинать разговор с королем. Но Фа-Дейк не смел. Да и не знал, что сказать. И горькая тишина давила, давила…
Нет, особого горя Фа-Дейк не чувствовал. Короля он не любил. Уважал его - да. За храбрость и справедливость. Благодарен ему был - за то, что обогрел и приютил в своем стане заблудившегося в красных песках мальчишку. За то, что велел иттам беречь найденыша, учить его здешней жизни и самим учиться у него нездешним премудростям (столь неожиданным у слабого ребенка из неизвестного племени, который был похож на детей иттов лишь песчаным цветом волос). Но любить короля Фа-Дейк не научился. Слишком неприступным и суровым казался великий Рах, слишком озабочен был делами своего народа и бесконечной войной, которую итты вели с тауринами. Фа-Тамир был ближе и проще, хотя и он не отличался щедростью на ласки…
Но король-то любил маленького сета, это знали все.
Король перевел глаза на Фа-Дейка, под усами шевельнулась улыбка. Слабым, но чистым голосом Рах сказал:
- Приехал, мальчик. Хорошо… А я боялся…
- Я торопился, - пробормотал Фа-Дейк. - Фа-Тамир сказал, и я сразу…
- Хорошо, - повторил король. - Надо успеть поговорить. А то вот-вот умру… Время уже…
Фа-Дейк заставил себя посмотреть королю прямо в лицо. И сказал как можно тверже:
- Нет, время еще не пришло. Вы поправитесь.
- Не говори глупостей. Ты, хотя и найденыш, но жил среди нас, значит - итт. Итты не любят пустых слов…
Фа-Дейк виновато опустил глаза.
- Слушай меня, маленький сет…
- Да, великий Рах, - прошептал Фа-Дейк.
- Я помню, как тебя привели в мой шатер. Ты был замерзший, полуголый, иссеченный песком… Ты плакал…
- Да, король…
- Подожди… Ты плакал, и твое лицо было в пятнышках от песчинок. Они и сейчас… остались… Но… ты плакал, а стоять старался прямо. И отвечал на вопросы без страха. И я поверил тебе, хотя ты говорил много странного… Еще раз скажи, Фа-Дейк: в твоих рассказах ты ни в чем не обманывал меня?
Фа-Дейк опять посмотрел в глаза старого Раха.
- Никогда, король.
- Я так и думал… Ты знаешь многое, чего не знают здесь. Теперь это самое главное… Я решил…
Он надолго замолчал. Опять нависла тяжелая тишина, и Фа-Дейк наконец осмелился задать вопрос:
- Что вы решили, король?
- А?.. - старый Рах неловко шевельнулся. - Да… - Он слабым движением сдвинул на груди край плаща. На рубашке, тканной из шелковистого каменного волокна, лежала бронзовая бляшка с обрывками цепочки.
Король шевельнул губами:
- Возьми это.
Фа-Дейк взял. Бляшка напоминала тяжелую медаль с грубо обрубленными краями. Фа-Дейк увидел незнакомые письмена, вставшего на дыбы коня и маленькое лучистое солнце. Он вопросительно глянул на короля:
- Что это, государь?
Негромко, но твердо старый Рах произнес:
- Тарга. Знак верховной власти. Я отдаю эту власть тебе.
- Мне? - изумленно переспросил четвероклассник Фаддейка. - Зачем?
- Потому что я так решил. Не сейчас. Давно.
- Но я… как я буду? Я же… маленький, - шепотом сказал Фаддейка.
Король опять шевельнул под усами улыбку:
- Маленькие бывают порой разумнее взрослых. Я помню себя в десять лет. Я часто удивлялся, как безрассудны большие люди. Потом привык.
- Но меня никто не будет слушать, - чуть не плача сказал Фаддейка.
Король ответил сумрачно и жестко:
- Человека, у которого тарга, будут слушать все. Итты и таурины, и люди Лесного края, и дикие жители песков. Таков общий закон нашего мира.
Тогда юный сет Фа-Дейк осмелился не поверить королю:
- Но если это так… тогда почему вы не стали королем всех-всех? Даже не приказали тауринам сдать крепость!
- Потому что я не знал, что делать потом, - сказал король иттов.
Фа-Дейк удивленно и потерянно молчал. Он только шевельнул наконец ногой и почувствовал короткое, но сладкое облегчение от того, что ядовитая крошка больше не жалит колено.
Король тоже шевельнулся и проговорил теперь с трудом, хрипловато:
- Я мог приказать… А мог десять раз взять крепость приступом, без всякой тарги. А что дальше? Мы все привыкли жить этой войной. Ничего другого не знает никто. Сеты не знают, маршалы не знают. Мудрый Лал не знает…
- А я вообще ничего не знаю, - беспомощно сказал Фаддейка. - Я могу такого наворотить, что еще хуже…
С горькой и какой-то домашней улыбкой король ответил:
- Куда уж хуже-то, мальчик… Итты потеряли дорогу. У нас почти нет детей. Те, кто рождаются, - или не живут, или с пеленок думают о войне. Матери разучились кормить грудью… И не только у нас. Во всех землях…
- В крепости тауринов много детей, - возразил Фа-Дейк. - Помните, их князь Урата-Хал просил пропустить в крепость обоз с едой? Он поклялся, что эта еда только для маленьких.
- Да, я пропустил… Там много детей. Потому что люди живут в крепких домах и тепле. Это пока… Мы возьмем крепость, и воины перебьют всех.
- Воины не тронут мирных жителей! - опять возразил Фа-Дейк. - Итты знают законы войны.
- В крепости нет мирных жителей, - сказал король. Голос его осел и охрип еще больше. - Крепость всегда защищают все ее люди… А у войны нет законов, не надо обманывать себя. В бою кровь ударяет в голову, и мечи рубят всех…
«Я не хочу быть королем, я не могу», - снова хотел заспорить Фаддейка. Но что-то сдвинулось у него в душе, и сет Фа-Дейк тихо спросил:
- Что я должен делать, король?
- Все, что хочешь, мальчик, - выдохнул старый Рах. - Все… Я говорю: хуже не будет…
«А что я хочу?.. Я домой хочу…»
Но тут он вспомнил серые осенние дни, унылое вечернее застолье и собственный крик души: «Хоть бы что-нибудь случилось! Пусть хоть что!..» Круг замкнулся.
Тарга тяжело лежала у Фа-Дейка в ладони. Он опустил ее в нагрудный карман школьной курточки. Шевельнулся, собираясь встать.
- Подожди, - одними губами попросил король.
Фа-Дейк опять замер у королевского изголовья.