Тик.
— Но он же пустой...
— Нет, Глеб, не совсем, — сказал Яр. — Туда ушли те, кто уцелел в крепости.
— Разве кто-то уцелел? — быстро спросил Глеб.
— Говорят, да...
— «Говорят»... — Глеб грустно посмотрел на мальчишек. — Сказки я слышал и сам. Песню одну написал тогда. Было время, ее пели. Даже пластинка была...
— Стоп... — сказал Яр. — Это что? «Когда мы спрячем за пазухи ветрами избитые флаги»?
— Ты слышал? Она же запрещена.
— Ну и что же? Кое-где играют.
Глеб на глазах помолодел; Улыбнулся по-мальчишечьи. Потом серьезно спросил:
— Яр, тебе не приходило в голову вернуться на Землю и привести сюда десантные отряды? Чтобы вытравить здесь всю нечисть.
— Сначала нет... — медленно сказал Яр. — Потом да... Потом опять нет... Глеб, я понял, что нужно самому становиться человеком этой Планеты. Пришельцы не смогли бы изменить мир. Взорвать, наверно, смогли бы, а спасти нет... Такая попытка ведь была.
— Ты имеешь в виду сказки про народ, который ушел на истинный полдень?
— Это не совсем сказки. Племя, которое строило крепости, но никогда не воевало... Крепости-то стоят до сих пор.
— Стоят, — согласился Глеб. — Но кто докажет, что их строили пришельцы? Я за сорок лет не смог выяснить, что это было за племя...
— Глеб... — осторожно сказал Яр. — А ты сам пробовал вернуться домой?
— Нет, — быстро ответил Глеб. — Я не пробовал и не хотел. Мне казалось, что я нужен здесь, и этого мне хватило на всю жизнь. Здесь у меня все... В конце концов, здесь та же самая Земля.
Яр задумчиво поскреб подбородок.
— Да... В чем-то та же самая. Но до сих пор не могу себе сказать: одна это планета или нет?
— Одна, Яр... Просто разные измерения. Ты слышал, наверно, о теории параллельных пространств.
— Ну, Глеб... это же наивная теория. Старый сюжетный крючок для детских фантастических рассказов. И потом — это именно теория, не больше...
— А собственно, почему наивная? Посуди сам: если могут быть параллельные линии и параллельные плоскости, почему не может быть параллельных трехмерных пространств?
Яр покачал головой:
— Черт его знает... Я себе это объяснял как-то по-другому.
— Я тоже пытался объяснить по-всякому. Но все равно в голове застревает детская картинка: понимаешь, пространства вроде прозрачных кубиков, плотно прижатых друг к другу... И вот наши друзья-манекены своими взрывами и экспериментами что-то сдвинули, нарушили в этой кристаллической решетке. Кубики сдвинулись, проломили друг друга, по ним пошли трещины... В одну такую трещину и занесло сюда по рельсовой колее начинающего журналиста Глеба Вяткина...
Яр кивнул на Альку:
— Вот от этого теоретика я слышал что-то подобное. Во время летнего плавания на плоту...
— Можно, мы посмотрим ружье? — кротко спросил Алька и показал на стену.
— Еще чего! — сказал Яр.
— Мы осторожненько, — пообещал Тик.
— Пусть, — сказал Глеб.
— Но, Глеб! Ты же знаешь: если ружье висит на стене, оно когда-нибудь выстрелит. А эти пираты...
— Оно вообще не стреляет, — успокоил Глеб. — Оно без пружины. Это так, музейный экспонат...
Тик и Алька двинулись к стене.
— Кр-ромешная некр-ритичнОсть! Не ходите по крром-ке до пяти р-раз! — прозвучал механический и очень знакомый Яру голос.
Яр вскочил. Снял с лампы зеленый абажур. В углу, у потолка, вцепилось в натянутую веревку маленькое смешное существо: тугой мешочек с проволочными ручками и ножками. Ножки весело дергались. На мешочке улыбалась нарисованная белилами рожица.
— Бормотунчик! — весело удивился Яр.
— Яр-р! Привет! — сказал бормотунчик. — Как дела, скадермен? Все еще карабкаешься по песчаному обрыву?
У Яра коротко и сильно, как чужой холодной пятерней, сжало сердце.
— Ты... — переглотнув, сказал он. — И оглянулся на Глеба. — Глеб, можно его спросить? Он не разрядится?
— Я не р-разряжусь!! — радостно завопил бормотунчик. — Задавай хоть тр-риллион вопросов! Во мне вечная энергия!
— Заткнись, болтун! — виновато сказал Глеб. — Яр, не обращай на него внимания. Он то и дело несет всякую чепуху. Он живет у меня уже девять лет и до сих пор не поумнел.
— Это ты не поумнел! — ответствовал бормотунчик. — У тебя в жизни только одно умное дело: запихал в меня искорку!
— Это правда? — спросил Яр у Глеба.
Глеб засмеялся и кивнул:
—! Да, она там. Самое надежное место... И, кстати, Ма-гцстр зря домогался, чтобы я отдал искорку. Теперь она принадлежит этому субъекту, а он с. ней никогда не расстанется.
— Никогда! — подтвердил бормотунчик. — И пока'Она во мне, меня ни р.-распороть, ни р-рассыпать!
— И не заставить замолчать, — грустносказал Глеб. — Такое трепло... Правда, иногда он подает дельные советы.
— Я помню, как однажды... — начал Яр. И в комнате грохнуло!
Грохнуло так, что лампа подпрыгнула на полметра, бормотунчик сорвался на пол, а чашки полетели со стола. По глазам ударил тугой синий дым. Из этого дыма, из гулкой звенящей тишины донесся виноватый голос Игнатйка:
— А говорили, не стреляет...
— Кар-раул! — завопил из-под стола бормотунчик. — Грандиозный скандал! Пр-редставление!
Глеб рванулся к мальчишкам, выхватил у них ружье. Кашляя, он закричал:
— Это же черт знает что! В нем же ни патронов, ни замка! Как это?!
— Это Тик, — самодовольно сказал Алька. — Он еще и не такое может.
— Глеб, у тебя найдется чем их выпороть? — печально спросил Яр.
— Пр-рекратить безобразие! — заверещал бормотунчик и, цепляясь за трещинки в досках, полез в свой угол у потолка. — Сами дали детям игр-рушку, а тепер-рь...
— Из той же компании, — сказал Яр.
— Мы исправимся, — невинным голосом пообещал Алька.
Глеб упал в кресло, вскинув худые колени, и начал хохотать...
3
Открыли форточку, но дымный запах не выветривался.
— Душегубы, — сказал Яр Альке и Тику. Они виновато сопели. Почти всерьез.
— Черт, черт и черт, — проворчал Глеб. — Я хотел оставить вас ночевать у себя. Надо еще про столько разного поговорить... Мне-то к пороховому дыму не привыкать, а вы, наверно, задохнетесь...
— Нам нельзя оставаться, — объяснил Яр. — Данка и Чита будут беспокоиться.
— И мама, — торопливо сказал Алька.
— А знаешь что, Глеб? Поехали к нам! — предложил Яр. — Младенцев уложим, а сами можем говорить до утра.
— Мы не хотим спать, — подал голос Алька. — Я только маме позвоню и тоже...
— Молчи, террорист... Поехали, Глеб!
— Ну... если это можно... — Глеб снял очки и почесал ими затылок. — Как-то все неожиданно... И не хочется так сразу расставаться.
- — Ура... — шепотом сказали Алька и Тик.
— А я?!— завопил бормотунчик. — Бросаете одного, да?!
Машина опять рыскала и ныряла, а снег летел в желтом луче. Глеб сидел рядом с Яром. Тик и Алька мотались сзади. Бормотунчик устроился между ними. Он ворчал, когда на ухабах мальчишки валились друг на друга и прижимали его.
— У меня теперь квартира при школе, — рассказывал Яр. — Вполне приличная... Правда, ее оккупировали вот эти пираты. Но мы запрем их в комнате, а сами засядем на кухне. У меня есть бутылочка «Вероны», очень подходящая для встречи земляков.
— «Верона» — это вещь, — серьезно согласился Глеб. — Только вот что, Яр... Хочу уточнить сразу. Мы с тобой все-таки не земляки. Не совсем земляки.
— То есть... — озадаченно сказал Яр. — Ты же рассказывал про Старогорск.
— Я жил там, правда. Не очень долго... Я не больше месяца был на вашей Земле. Моя Земля — другая. Они в чем-то беспокойнее, неустроеннее и, наверно, моложе... Впрочем, теперь это не имеет значения. Потом я расскажу все подробно...
— А все-таки... Что же случилось?
— Поезд. Странный поезд, идущий до станции Мост...
— Опять эта станция Мост...
— Слышал?
— Да... Значит, этот поезд бежит через все пространства? Интересно, зачем?..
— О господи, — сказал Глеб. — Если бы это было единственное «зачем»... Кстати, мы тридцать пять лет назад пытались найти этот Мост и взорвать его.
— Для чего?
— Трудно объяснить. Мы знали, что он для чего-то очень нужен и им, значит, вреден людям... Найти не смогли. А во время стычки на рельсовых путях погибла моя жена.
— У тебя была жена?.. Ох, прости за глупый вопрос.
— Была... Недолго.
— А... дети? — осторожно спросил Яр.
— Нет... Знаешь, Яр, я до сих пор жалею, что не отговорил своего попутчика, когда он решил вернуться. Понимаю, что правильно сделал, а все равно жаль.
— Какого попутчика?
— Юрку... Это был мальчик двенадцати лет. Мы вместе ушли из. Старогорска... искать неведомое. Но через час он вернулся. У него в городе остались друзья. Он сперва шел со мной, а потом вдруг говорит: «Нет, не могу оставить Гельку...» Это когда нас догнал бумажный голубок с искоркой...
Яр сказал немного виновато:
— Знаешь, я ничего не понимаю.
— Конечно. Я потом расскажу все детали.
— Я не про детали... Я про главное: что за мальчик! Тоже с твоей Земли?
— Нет. Он-то как раз был бы твой настоящий земляк.
— А почему он пошел с тобой?
— Долгая история. И странная... Он рос без отца и ничего про него не знал. Д потом вдруг решил, что отец у него был звездолетчиком. И говорит: «Где же его искать, как не в этой путанице пространства и времени». Я не точно его слова передаю, но мысль такая... В чем-то он был прав. По крайней мере, здесь, на Планете, есть один ска-дермен... Яр! А у тебя были дети?
Яр крутнул баранку, объезжая снежный бархан. И вдруг почувствовал, как прилипли к пластмассе вспотевшие ладони.
— Нет... — медленно сказал он. — Нет. Там не было. — Он спиной почувствовал взгляды Игнатика и Апьки.
Глеб задумчиво проговорил:
— Хороший был Юрка. Только немного сумрачный...
— А откуда он узнал, что его отец — скадермен?
— Да ничего он не узнал, Это была его фантазия. Мать как-то сказала сгоряча: «Никто на