После обеда девушка прилегла на кровать. Телефон всё тренькал и тренькал на тумбочке, требуя внимания. Сима ответила на пару сообщений, но глаза средь бела дня закрывались сами собой, голова стала тяжёлая. «Наверное, бабушка положила в чай много мяты», — подумала она, проваливаясь в крепкий сон.
Бабушка присела на кровать и ловкими движениями расплела внучке косу. Затем выдернула из своей головы маленький костяной гребешок и принялась медленно расчёсывать длинные пряди. Волосок к волоску. Принесла со двора цветов и травинок разных и стала вплетать их в девичью косу.
— Призываю тебя, былинка-травинка! Наполни мою внученьку силой и радостью. Стань ей подруженькой верной и умелой советчицей. Береги её от взглядов вражеских и от помыслов завистников. И пошли ей в сердце рассвет долгожданный.
***
Серафима проснулась к вечеру. Вскочила, готовая, как обычно, бежать по делам, и поняла, что спешить никуда не нужно. Сладко потягиваясь, пробежалась босиком по разноцветным половичкам и выпила молока из старой кружк. Увидела сарафан. Шили они его вместе с бабушкой для праздника. Давно уж это было. А вот надеть его Симе так и не довелось. Решила примерить, скользнула внутрь. Подошла к зеркалу и замерла как вкопанная. Оттуда на неё глядела незнакомая красавица. Глаза смеющиеся, уверенные. Грудь высокая, талия тонкая. Сарафан у щиколоток танцует, волнуется. А самое главное — коса. Пушистая, цветами да травами украшенная. Ай да бабуля! Настоящая волшебница!
— Ну что, моя красавица! Пойдёшь в этот раз на праздничек? Все уж тебя там дожидаются. Девоньки венков наплели, парни костры жгут.
Сима вздохнула порывисто, прижала руки к груди. Не хотела сомневаться, а сомневалась. Посмотрела на бабушку внимательно. Морщинки у старушки на лице расправились, спина выпрямилась, улыбка стала мягче и лучистее, словно солнышко зажглось внутри.
— Иди, моя милая. Иди и ничего не бойся. Я былинку отправила за тобой присматривать. Хорошо всё будет. Ночь-то сегодня волшебная. Вовремя ты домой приехала.
Сима угадывала слова по губам, бабуля говорила тихо. За окошком слышались гармошка и весёлые молодые голоса. Вышла на крыльцо и направилась по тропинке, ведущей к большой поляне за деревней. В нарядных девушках она угадывала подружек детства. Их приветливые улыбки развеяли тревогу, сидевшую в сердце.
***
Жаркий костёр взлетал к небу. Пламя танцевало, озаряло лица. Кто это стоит, прислонившись к берёзе, и смотрит на неё так внимательно? Симу бросало то в жар, то в холод от нахлынувших воспоминаний. Она нервно теребила кончик косы и ужасно хотела вернуться домой, но словно приросла к месту и не могла пошевелиться. Увидела, как высокий смуглый парень шагает прямо к ней. Мигом нахлынули воспоминания. А стоит ли ворошить прошлое? Сердце трепетало, как мотылёк, опаливший крылышки, но отступать было уже поздно.
— В прошлый раз ты уже отступила, — услышала она тоненький голосок, — и теперь стоишь на краю. Подумай, куда будешь делать следующий шаг.
Так и стояла Сима на месте, вслушиваясь в голос, который звучал рядом.
Шажок, ещё шажок… Начинай искать, дружок! Неожиданно детская считалочка вспыхнула в голове неясным значением, и Серафима начала проваливаться в чёрную дыру воспоминаний.
Вот она маленькая. На голове венок затейливый, носик задорной пуговкой с веснушками.
— Бабулечка! Возьми меня на полянку заветную, — крутится возле бабушки и мешает собираться.
— Далеко идти. Устанешь, домой запросишься, — хмуриться бабушка. — А мне трав лечебных надо собрать.
Но Сима всё ластится да ластится. Обещает не хныкать и во всём слушаться. И вот идут они с бабушкой по лесной тропинке и примечают, как лес гудит, как птицы щебечут, как цветы разговаривают. Всё девчушке интересно, всё знать хочется. Бабушку расспрашивает да запоминает. Дошли они до полянки, домой Сима не запросилась.
А на полянке ягод полным-полно. Наказала бабушка внучке землянику собирать, да песню напевать и под ноженьки глядеть, шагать осторожно. Ещё попросила не звать, не кликать её, что бы ни случилось. Ушла за берёзки подальше, не видно даже платочка. Затянула Сима песню и стала ягодки собирать. Приседает, под листки заглядывает, старается. А ягодки и сами навстречу тянутся.
Да только не заметила Сима, как за камушком притаилась злая гадюка. Протянула руку за земляничкой и наткнулась на холодную змеиную спину. Бросилась гадюка мгновенно в атаку и укусила Симу за пухлую ручонку. Укусила и все силы отняла. Смотрит на Симу и смеётся довольно, извивается в траве.
— Бабушка! Миленькая! Беги скорее ко мне! — закричала, задыхаясь от ужаса, Сима, позабыв про просьбу старушки. Да и как тут не позвать на помощь, если гадюка того и гляди ещё раз укусит?
Замелькал за деревьями яркий бабушкин платок. Быстро очутилась она рядом с внучкой, словно крылья у неё выросли. Стукнула она гадюку толстой палкой по голове, и замерла та бездыханная и неподвижная.
— Ах, ты червячина кусучая-злючая! Ах ты дрянь скользкая! Сколько лет с тобой сладить не могу, как ни стараюсь. Опять ты опередила меня, мерзкая гадина.
Горячие слёзы закапали из глаз бабушки на Симину руку, и ранка потихонечку затянулась. Вернулись силы, зарумянились щёчки. Только вот бабулечка в то же мгновение сделалась маленькой и сгорбленной. Присела она на камень и вздохнула горестно.
— Ах, Симушка! Красавица ты моя, золотко ненаглядное. Долго я теперь помочь никому не смогу. Отняла у меня проклятая червячина все умения и силы. Через тебя подобралась, хитрая гадина. Ну ничего, главное, что ты у меня живёхонька.
***
Очнулась Серафима, смотрит вокруг, дышит тяжело. Не про тот ли неосторожный шажок на полянке шептал ей голосок в ушко?
Мгновение — и новое видение накрывает её туманом. Видит она себя девушкой молоденькой. На завалинке сидит с подруженьками, на парней заглядывается. Вечер плывёт над деревней сизым облаком, гармонист песню затягивает. Девчонки-озорницы глазами стреляют, бусами звенят да хихикают. Вот-вот танцы начнутся. Пригласят, не пригласят?
Мечтает Сима, чтобы высокий да статный Степан протянул ей руку, обнял за талию. Лучше всех он скачет на лошади, лучше всех сено в поле косит. А как кадриль танцует — глаз не оторвать! С таким вот и через костёр прыгнуть бы согласилась, когда время придёт. Да только смотрит Степан не в Симину сторону. Смотрит он на подруженьку её, на чернобровую Наталью. И печаль врывается острым осиным жалом в сердце Симы.
Заиграла кадриль, и видит Сима, как вывел в круг Степан Наташку. Кружится та в танце и улыбается недобро. Зачем говорила, что другой ей нравится? Значит, обманывала? Больно Симе так, что дышать тяжело.
Чувствует Сима, что кто-то трогает её за руку. Оборачивается и видит Ивана, который робко приглашает танцевать. Коренастый, русоволосый, наивный. Вечно с мальчишками пускает в небо змеев бумажных. Ну куда ему равняться с видным Степаном? Плача отталкивает его руку Сима, бежит домой и жалуется бабушке.
— Девонька моя милая! Не всегда в красоте да в силе доброе сердце прячется, — приговаривает старушка, утешая внучку. — Главное, понять это вовремя. Понять и не проглядеть судьбу суженую. Помогла бы я тебе, да силы мои так и не вернулись ещё.
***
И снова Серафима на поляне после костра стоит. Видится ей в огне, как Наташка гадюкой оборачивается, извиваясь, кусает за ноги, взлетающие над костром пары влюблённых. И тогда расцепляют они пальцы и валятся в стороны друг от друга. А Наташка становится всё выше и выше, сильнее и сильнее.
— Шагай, Сима! Шагай правильно, — слышит она голос тоненький и видит, как смуглый парень ей руку протягивает.
Смотрит Серафима на парня и смущается. Узнаёт его облик вроде бы, а сердцем добра не чувствует. Боится его улыбки ласковой, медлит. Как поступить? Пойти с ним или нет?
— Что же ты молчишь, моя былинушка?
Что не говоришь со мной, травинушка?
Дай совет мне искренний и надобный,
Помоги скорее выбрать путь…
Хмурится Сима, губы кусает. И чувствует, как земля под ногами качается и трясётся. Вертится лес вокруг, филин ухает на сосне. Вздрогнула она и ухватилась с испугу за протянутую руку.
Очнулась Сима во дворце каменном, тёмном. Голова тяжёлая, руки и ноги безвольные. Напротив сидит Наталья чернобровая и усмехается. А язык у неё словно у гадюки-злюки раздваивается и танцует. А по правую руку от неё стоит парень высокий и смуглый. Стоит и смотрит на Наталью с обожанием. Узнала теперь Сима красавчика Степана. С ним она мечтала танцевать когда-то, да только горько обманулась. Позарилась на красоту да удаль, ничего не стоящую. Только теперь почуяла силу недобрую да душу продажную.
А по левую руку от Натальи сидит бабулечка милая. Только совсем она крохотная сделалась, а лицо у неё словно печёная картошка. Печально смотрит бабушка на Серафиму. Лишь глаза кричат и просят от помощи.
— Ну что, подруженька разлюбезная! Слушай сказочку мою, — молвила Наталья, звеня серёжками.
Давным-давно жили девушки, две красавицы. Старались они быть дружными, да мечты у них были разными. Силами были наделены волшебными, да не сразу распознали, как ими пользоваться. А как научились, так и разошлись их дороженьки. Одна начала людям помогать, зверюшек лечить да цветы выращивать. А другая решила умнее поступить да выгоднее сердце своё растрачивать. Захотела богатство небывалое собрать и весь мир подчинить. Время бежало, зимы мели, вёсны цвели. Только вот стала подружка добрая мешать мне свои желания вершить. То молодца-богатыря приворожит, то медведя на выручку позовёт. Потом сына-великана родила да внучку-красавицу воспитала. Кем только я ни обернусь, она сразу догадается и меня опередит. Поняла ты теперь, кем была эта девушка?
Много веков я мечтала стать первой, главной и неповторимой. Нужно мне было уязвить соперницу в самое больное местечко и отнять у неё силы волшебные. Вот и повезло мне, когда мы с тобой на полянке земляничной встретились. А сейчас хватило хитрости землю расшевелить, чтоб за Степана ты с испугу ухватилась, да здесь вот оказалась.