— Мама никогда не говорила! Подожди, а как мы общаемся? — тёрла бледное лицо Оксана.
— Секрет в этой необычной ночи. Мы с братом решили тебе помочь. Он на стороне огня, поэтому нашептал Ленке, что ты должна прыгнуть. А я уверена в папоротнике, поэтому подхватила тебя. Спасибо чудо-предмету!
Аксинья щёлкнула пальцами — на землю упал зонт радужной расцветки.
— Это палочка-выручалочка. Нажмёшь одну кнопку — паришь над землёй, нажмёшь другую — на любой глубине не утонешь.
— С ума сойти!
— О, в параллельных мирах и не такое бывает. Мы отвлеклись. Значит, слушай. Полетишь к заветному кусту. Одна, я не могу перейти рубеж. Через десять минут распустится цветок. Ты его срываешь и бежишь к реке, не оглядываясь. Нечисть одолеет, заговорит знакомыми голосами — держись!
— А если оглянусь?
— Сокровище исчезнет, и ты останешься без детей. Мы с Ксением подождём тебя здесь. Поторопись: хотим кое-что рассказать. О муже твоём нынешнем и том, который не случился. Володька — помнишь такого?
— Да…
Зонтик издал сигнал.
— Всё. Пора!
Аксинья протянула фонарик и сложенный вдвое листок.
— Тут заговор. Читай не спеша — и увидишь цветок.
— Спасибо! — кивнула не пришедшая в себя Оксана.
— Удачи! И не вздумай креститься или молиться. Нельзя!
Послушав сестру, Оксана шагнула к лесу. Шепчущий, он таил опасность. Но отступать в эту ночь не приходилось. Она не понимала, почему верит в приметы и страну нерождённых…
«Всё будет хорошо! Случайности неслучайны!» — твердила мысленно. Такие лозунги помогали всегда. Сначала отстояла экономический, хотя родители мечтали о врачебной династии. Потом боролась за смену вектора: на пике успеха в банке ушла… печь торты. Только ленивый не заламывал руки: «С твоим талантом! Ты смыла карьеру в унитаз! Как же стабильность?» Она молчала и трудилась. Допеклась до студии и мастер-классов по городам.
— Найду! Бабка же сказала, всё сбудется, если не испугаюсь! — это Оксана произнесла вслух и чуть быстрее пошла по тропке.
Чудилось, что деревья — шайка бандитов, которые тянут злые руки. Но она упорно читала заговор, подсвечивая фонариком лист:
— Море-океан, остров Буян, там русалки косы плетут, там лешие по полю бредут, там потерчата песни поют, огнями дорогу мне освещают, чтобы идти мне да к месту гиблому…
По сторонам она всё же озиралась. Вот показалось, что цветок спрятался меж веток. Нет — это светлячки устроили бал в серебристых платьях. Промелькнуло что-то красное — тоже не он! Всего-то упаковка от чипсов маскировалась под лесную жительницу.
Оксана договорила последние фразы громче:
— Ночь священная да колдовская, тебе меня вести. Коли душа моя дрогнет, навек ей духом неупокоенным обратиться да папоротник цветущий сторожить, путников пугать, к свету не пускать!
Тут же задул со страшною силой ветер. Захлопали ветки. Листья зашипели, застонали, заохали. Оксана съёжилась и остановилась на развилке. Направляла фонарик туда-сюда. Небо было мрачное, по бокам шныряли тени.
— Что, девка, не страшно? А какой клад ищешь? — прогрохотал кто-то за спиной.
Оксана вскрикнула, обернулась. Никого.
— Думай, думай! Веришь ли в силу папоротника? Нужно ли и вправду тебе дитё? Твой ли суженый рядом? — тонкий шёпот доносился отовсюду и переходил в визг.
Девушка только поднесла троеперстие ко лбу и открыла рот, да вспомнила наказ Аксиньи. Взвыла, отшвырнула фонарь дрожащей рукой, закрыла глаза и уши, досчитала до десяти.
Выдохнула. И пошла, куда сердце поманило. Ровно в чащобу папоротниковую угодила. Будто в круг заколдованный попала: стихло всё в секунду. Листья-опахала достигали середины елей, красуясь друг перед другом.
Оксана хотела двинуться вглубь, как вдруг это случилось. На глазах искательницы в самом сердце куста засветился огонь долгожданный…
— Ура! — шепнула она, скрестив пальцы.
Бутон как по считалочке набирал силу. Раз-два-три — и раскрылся дивный цветок. Переливался, точно жаром дышал. Не мешкая, Оксана схватила его и, твердя про себя желание, сорвала. Развернулась и припустила по той же тропке. Ноги сами вели.
«Ха, не так и страшно было», — успела подумать и услышала за спиной мамины слова:
— Дочечка! Вот и время правды. Первый раз я отказалась от ребёнка из-за карьеры. Только зарабатывать нормально стала! Пришлось…
Оксана замерла. Но отмахнулась и зашагала вперёд, крепко сжимая находку.
— Когда тебе стукнуло три, мы решились на второго, о сыне молились. Ты говорила, что хочешь расти одна. Я забеременела, но ты заболела сильно. Диагноз никак не могли поставить. Месяц прошёл, и я сделала аборт. Через неделю хворь исчезла. Загадка!
Оксана ощущала дрожь во всём теле, как при простуде. Сильно хотелось обернуться, но держалась. Плакала в голос и шла.
— Беда моя!
Оксана споткнулась, чуть не упала. Нечисть обрела голос Володьки, первого жениха. Хрипловатый, весёлый.
— Рассказать, почему я погиб? Оглянись. Помнишь, как мы делились секретами?
«Беда» вздрогнула, пробормотала:
— Тайну сердца открываю, правду стойко принимаю…
Она едва повернула голову, как резко зажгло ладонь. Цветок спас!
— Не сдамся! — закричала Оксана и побежала.
Злобный хохот летел вслед.
Она неслась, не замечая, как наглые ветки царапают лицо и руки. Растрёпанная, с давно размазанной тушью под заплаканными глазами. Белое платье превратилось в серое, но девушка думала о другом. В голове стучало: «Я смогу, всё выдержу ради малыша, который мне даже снится!»
Цветок больше не своевольничал: застыл холодным ярким пятном, освещал путь и дарил надежду, что испытания даны не зря.
Как часто бывает, обратная дорога показалась короче. Оксана решила сперва, что и речка, и качели ей померещились, но нет! Лёгкий скрип, болтовня и смех слышались совсем близко.
— Аксинья! — завопила она что было мочи.
— Ох ты, сумела! Иди скорее к нам! — прилетело в ответ.
Ещё несколько метров — и новая встреча. Маленький брюнет в белом одеянии точно такими же зелёными глазами смотрит на сестру и улыбается. В его мимике явное сходство с отцом. Оксана стоит, зажав рот.
— Это Ксений, наш младший брат. Но о нём позже. Сначала завершим ритуал. Зайди в воду, проговори желание и брось огнецвет.
— А я считаю, что прыжка через костёр достаточно. Хорошо же вышло, — звонкий голос Ксения похож на мамин.
Оксана качает головой. Сил почти не осталось. Медленно идёт, не веря, что страшный лес позади. Встаёт на колени, шепчет: «Пусть у меня родится ребёнок!» и аккуратно опускает в воду цветок-невидаль. Течение подхватывает его и быстро уносит.
Плеч девушки касаются лёгкие ладони. Она поднимает голову: две пары зелёных очей светятся теплом.
— Теперь всё будет хорошо! — хором говорят Аксинья и Ксений. От них веет неуловимой свежестью.
Оксана шумно выдыхает: «Спасибо!» Долго умывается. И только сейчас понимает, какой мешок усталости на неё свалился.
И вот уже трое, взявшись за руки, идут к качелям. В центре — живая, настоящая красавица, а по бокам — они: мудрые, прозрачные, нерождённые.
Усаживаются. Аксинья хлопает в ладоши — на сиденье возле Оксаны приземляется термос с травяным чаем. Та жадно пьёт вкусный напиток и потихоньку расслабляется. Ночь здесь кажется доброй. Никаких лишних звуков. Пахнет мятой, смородиной, лимоном.
— Готова? — уточняет Ксений.
— Да. Меня уже ничем не испугать.
— Зато удивить можем, — прыскает в ладошку Аксинья и начинает рассказ…
***
У гостиницы в это время на лавках сидели четверо. Сергей — уставший, в изрядном подпитии. Ленка и Егор — ближе, чем принято у малознакомых людей. И Марья Степановна — поодаль, напряжённо смотрящая в небо.
— Уже скоро, — кивнула она, прервав песню тишины.
— Вы про что? — вскинулся Сергей.
— Жёнушка твоя явится, а ты расквасился. Вонища как на спиртзаводе. Шёл бы на боковую.
— Откуда вы знаете? Может, она утонула давно.
— Не дождёшься, — хихикнула старуха.
А фотограф зашептал Елене, усилием воли запрещая себе целовать крохотную мочку: «Бабку зачали именно в купальскую ночь. Она ведунья!»
— Да ладно? — Ленка резко повернулась и слегка коснулась губ Егора. Покраснела и обрадовалась, что ночь выдалась тёмная.
— Пр-равду говор-рю!
Марья Степановна погрозила пальцем:
— Внучек, уж всё-то не рассказывай. Не пугай будущую супругу.
Егор и Елена деланно засмеялись, но глаз друг с друга не сводили.
***
— Надо же, нечисть какая образованная пошла! Всё-то знает! — хлопнул себя по коленям Ксений.
К этой минуте Аксинья поделилась историей их родительницы. До сих пор не простившей себе грехи. Версия старшей сестры полностью совпала с той, что слышала в лесу Оксана.
— С мамой я поговорю. А с Володькой что? И про мужа вы что-то сказать хотели, — напомнила она.
Тут в разговор вступил брат:
— Всё страшно и пошло. Но уж как есть. «Се ля ви» на вашенском. Сергей давно-о-о задумал провернуть выгодное дельце. Его тётка, кухарка, подслушала однажды разговор. И узнала, что у твоего папы есть два очень редких алмаза. И подарить их он собирался внукам.
— Какие ещё алмазы?! — изумилась Оксана.
— Дорогие, — с серьёзным видом произнёс Ксений.
Аксинья хмыкнула:
— Ну вся в меня, торопыга!
Брат нахмурился:
— Не перебивайте! Нам скоро в дорогу. Значит, тётка посоветовала Сергею обратить на тебя внимание. Он уж планов понастроил, мысленно за границу переехал с кучей отпрысков. А ты — бац! — и за Володьку выйти захотела. Ну, Сергей решил не откладывать наличное счастье. Договорился со знакомым, чтоб «случайно» забыли ружья разрядить. Мальчишки-то любили баловаться с оружием. Первый раунд он выиграл.
— А с детьми осечка вышла! Ха-ха, как я только ни лечилась. А уж анализов сдала — на цистерну хватит.
Оксана смеялась, но лидировали нотки истерики. Аксинья и Ксений помолчали. Снова взяли героиню ночи за руки и сжимали их.