Спектр услуг был довольно широк, а методы — самыми разнообразными. Единственным условием было то, что он не брался за мелочёвку, временами промышляя и разбоем. Сведения о том, что из Киля едет некий очень богатый испанец он получил от своего кредитора, который намекнул, что с гибелью этого человека он может списать все свои долги и ещё даже заработать. Но испанец, которого предстояло убить, являлся очень сильным магом, да ещё и обладал ценными артефактами. Его просто так не возьмёшь.
Да только Эрик Манштейн тоже не был профаном в этом деле. Он и сам обладал магическими талантами и был магом воздуха средней силы. По такому случаю он прикупил пару сильных амулетов, истратив на них последние деньги. А заказчик любезно прислал ему ещё один защитный, весьма мощный амулет, в счёт будущих барышей.
Собрав отряд, барон выдвинулся искать испанца, который накануне выехал из Киля. Испанец по полученным сведениям направлялся в сторону Гамбурга. Пришпорив коня, барон поскакал вперед, напряженно вглядываясь вдаль, пока не заметил впереди оживление и до его слуха не донеслись звуки далёкого боя.
О том, что на испанца должен был напасть целый отряд городского отребья, он знал. Заказчик предупредил его об этом. В любом случае, его задачей было уничтожить и испанца, и отребье, кто бы там не победил. В этом случае он решал сразу три задачи: своего обогащения, законного уничтожения испанца и уничтожение банды, что либо уже будет уничтожена, и тогда он выступит карающей рукой местного закона, убив испанца, либо он восстановит справедливость, уничтожив банду.
Всё шито-крыто и деньги получены. И пусть родственники испанца пытаются доказать наличие у того ценностей. Деньги похищены и спрятаны бандитами, а где — неизвестно.
Эрик Манштейн осмотрелся и понял, что успел вовремя, испанец уничтожал остатки банды, гоняясь за ними по полю и добивая ударами сабли. Барон оценил его. Противник был стоящим, а значит, не время для самообольщения. Удар надо нанести внезапный и самый сильный, на который он только способен.
Тронув поводьями коня, барон поскакал к холму, на вершине которого его отряд быстро добил прятавшихся там раненых бандитов. Изготовившись для нападения, он придержал два десятка своих наёмников, не сильно, к слову, щепетильных.
И, быстро прочитав арию, резко махнул рукой, послав в бой весь отряд. Наёмники, пришпоривая коней, ринулись вниз с холма, атакуя одинокого всадника.
***
Добивая очередного бандита, я услышал приближающийся конский топот и повернул голову. Страшная картина открылась мне. Большой отряд, стекая с холма, ощетинился длинными пиками и скакал ко мне. Бросая отблески панцирями кирас и стальными шлемами, они уверенно шли на меня в атаку.
И в это время меня накрыл удар. Внезапно с неба посыпался огневой дождь, раздуваемый и усиливаемый сильным ветром. Огонь тёк на меня непрерывным ливнем. Поднятый щит оказался слабой защитой перед этим ударом и растворился в потоках огня, исчезнув без следа.
Амулет принял на себя следующий удар, дав мне одно мгновение. Этого оказалось достаточно и, бросив всю свою мощь, заимствованную из колец, я создал следующий щит, который тут же рассыпался.
Остатки огненного дождя упали на меня. От боли я громко закричал, а одежда на мне вспыхнула ярким огнём. Удар водой на самого себя затушил пламя, оставив после себя сильные ожоги.
Но кричать было некогда, всадники находились совсем рядом, нацелив на меня копья. Я завертелся на месте, давая шенкелей коню и направляя его в сторону, для совершения верного выстрела. Два пистоля покинули своё место в кобурах. Выстрел, а потом ещё один оборвали жизни двух наёмников.
Я был в ярости и мычал в дикой ненависти, преодолевая ослепляющую боль от обширных ожогов. Вторая пара пистолей также покинула кобуры и снова выстрелы спешили двух атакующих. Но этого было мало, лавина всадников грозила опрокинуть меня вместе с конём и растоптать.
И я сделал то, что никогда бы не сделал раньше. Пригнувшись к шее коня, я изо всех сил вонзил шпоры в его атласные бока. Конь взвился от боли и резко рванул вперёд. Мимо просвистела пика, потом ещё одна, а третья уткнулась в круп коня.
Тот заржал и споткнулся, я вылетел из седла, как выпущенная из пистоля пуля. Распластавшись в воздухе, грохнулся изо всей силы о землю, лишь в последний момент успев подстраховать себя магией. Но всё равно пришлось покататься по земле, собирая с неё прошлогодний мусор и бередя полученные раны.
Ничего не видя вокруг от боли, я как можно быстрее постарался подняться на ноги, чтобы увидеть скачущих на меня всадников. Их раскрытые в крике рты будут до конца жизни сниться мне в кошмарах.
Время начинало замедляться, а запахи ощущаться с такой остротой, что стало дурно. «Вот она смерть!» — промелькнуло у меня в голове. «Да, хрен вам!» — тут же мелькнуло в ответ. В одной руке у меня очутилась сабля, а в другой клык-нож. Удар клыком, и всадник схватился за горло, ещё удар и следующий свалился наземь, запутавшись в стременах.
Я успел ссадить ещё одного, когда ко мне подскочила вся толпа, и я закрутился в бешеном темпе, рубя ножом и отбивая оружие нападающих абордажной саблей. Они мешали друг другу, пытаясь зарубить меня, но опыт скоротечных абордажных свалок на узких палубах давал о себе знать.
Я постоянно перемещался, прикрываясь то крупом лошади, то саблей, и бил, бил, бил. Удар саблей задел моё плечо, но нападающий поплатился за это жизнью. Ещё несколько минут я сражался один с пятью бандитами, оставшимися в живых, но клык не подвёл меня в очередной раз. Ничего этому ножу наёмники противопоставить не могли. А один выстрел из вражеского пистоля смог отразить наспех подзаряженный амулет.
К концу боя я был истощён и морально, и магически, и когда рухнул последний всадник, я покачнулся и, с трудом устояв на ногах, обратил свой взгляд на холм, где застыл одинокий всадник, видимо являющийся магом.
Расстояние до него было довольно большое, и я не знал, на что он способен. Похоже, тот тоже не знал, чего от меня ожидать, и решил выждать, а я решил ударить. Собрав остатки магических сил, я прошептал заклинание и нанёс удар по верхушке холма водяными стрелами.
После удара, не теряя время, стал ловить себе коня и сдирать мешки с деньгами со своего убитого. Осла жалко, осла убили ослы, суки замочили. Но что поделать… Всё это время я ожидал удара со стороны неизвестного мага, но тот, отбив мой удар, куда-то исчез.
Рисковать я не стал и, забрав пистоли, деньги и вещи, поскакал прочь, возвращаясь обратно в Киль. Я даже не стал сдирать вещи с осла. Хрен с ними, куплю новые. С собой я захватил чужие пистоли и оружие, которое лежало поблизости, в качестве слабой компенсации за потерянное имущество.
Мои ожоги страшно болели, а на лице сгорели все волосы. По всему телу, куда попали капли магического огня, вздувались пузыри от ожогов. Конь скакал, а меня невыносимо трясло. Каждый шаг приносил мне дикие страдания, усиливая боль от ран. Я, как мог, пытался себя вылечить, но получалось совсем плохо, магии не осталось, а защитный амулет разрядился в ноль.
Сейчас меня мог захватить в плен любой грамотный воин, но таких мне не попадалось. Все они, видимо, легли у подножия холма, так же, как и банда тупых головорезов, из которых в живых остались, может быть, пара человек.
Конь скоро принёс меня в небольшой городок, откуда я выехал утром. Навстречу мне попадались путники, которые испуганно шарахались в стороны от моего вида, а некоторые в страхе бежали обратно. Они что-то спрашивали меня по-немецки, но сознание стало затуманиваться, и я понимал только по-русски и по-испански, не признавая другие языки. Ругаться по-немецки я не умел и поэтому крыл их матом по-русски.
Но терять сознание было нельзя, совсем нельзя. Собрав всю волю в кулак, я смог доскакать до гостиницы, где ночевал, и, буквально свалившись с коня, заорал, чтобы коня поставили в стойло, а все вещи занесли в любую комнату, куда мне придётся заселиться.
Испуганно забегала прислуга, для острастки я пальнул из пистоля вверх. Суета от этого сначала притихла, а потом возобновилась с новой силой, только уже с голосовым сопровождением, вроде женских причитаний и криков с заиканиями у мужчин. Выбежал хозяин и лично сопроводил меня в комнату, получив за это целый талер.
Убедившись, что все мои вещи занесены в комнату, а мешки с серебром и сума с камнями положены под кровать и подушку, я упал на кровать и кратко приказал.
— Хозяин, вызови целителя, я всё оплачу, ты не пожалеешь.
Последним усилием воли я зажал в руке пистоль и потерял сознание. Тихо скрипнула дверь, хозяин вышел, накричал на свою жену и отправил её за целителем, а сам стал охранять комнату испанца, вооружившись мясным топором.
Грета, жена трактирщика, тряся толстой задницей, бегом побежала по улицам к местному целителю. Найдя его, она сбивчиво пояснила, что в их гостиницу вернулся испанец, который утром уехал по дороге в Гамбург, а сейчас вернулся весь израненный, так как на него кто-то напал.
Целитель уточнил характер ранений и стал собираться, а Грета побежала дальше, уведомлять о происшествии бургомистра и начальника стражи. К моменту, когда целитель пришёл к раненому, у двери уже стояли два стражника, но не решались войти, так как на кровати лежал испанец без сознания, но его заряженный пистоль упрямо смотрел на дверь. Мало ли что, вдруг он выстрелит в вошедших людей.
Целитель вздохнул и вошёл. Человек, лежащий без сознания на кровати, действительно имел лицо испанца и сильно обгорел, но не настолько, чтобы это угрожало его жизни. Убедившись, что человек без сознания, целитель осторожно вынул пистоль из его руки и приступил к лечению.
***
Барон Эрик Манштейн смотрел и не верил своим глазам. Вложив все силы в этот удар, он рассчитывал, как минимум серьёзно ранить мага, а если по максимуму, то убить. Но маг выжил и даже смог вступить в схватку с двумя десятками его воинов, что умирали один за другим в этой странной битве.