льчиху Люсиль: завидев меня, она начинает, как угорелая, носиться кругами, снося все на своем пути. У Мистера Морковь очень острый ум, в этом нет ни малейших сомнений.
Я управляюсь за час с небольшим и возвращаюсь назад в дом. Диана уже собрана и ждет меня в коридоре. Майя кричит, что скоро подойдет и просит подождать ее несколько минут.
– Может… – неуверенно интересуюсь я у Дианы, – может, я смогу отвезти тебя?
– А ты умеешь управлять инвалидным креслом? – она смотрит на меня с недоверием. – Мне не особо хочется улететь в сугроб и сломать вторую ногу.
Я отрицательно мотаю головой.
– Тогда стой и жди Майю. Тем более, это ее работа.
Наблюдая за ней боковым зрением, я уже не в первый раз подмечаю ее сосредоточенное и немного ожесточенное выражение лица. Точно она забывает, что иногда можно расслабиться и отпустить вожжи. Мы знакомы всего ничего, но ее попытка все контролировать не может не напрягать.
Через несколько минут Майя оставляет нас в конюшне, а сама уходит готовить обед. Сегодня Росинка приветствует нас особенно бурно. Похоже, ей не достает общения с человеком. Под пристальным контролем и четким руководством Дианы я с горем пополам справляюсь с наполнением кормушек и поилки. Никогда не думал, что за сутки взрослая лошадь съедает до десяти килограммов сена. И уж точно не знал, что она ест зерно вроде овса и ячменя. Всегда казалось, что это исключительно птичья еда. За время работы здесь я явно поумнею.
Закончив, я поворачиваюсь и вижу Диану, держащую в руках ярко-красное яблоко.
– Угости ее, пожалуйста, – просит она меня.
Росинка, словно учуяв угощение, издает странный гортанный звук, похожий на хохот. Я достаточно высок, чтобы подойти к стойлу и отдать ей яблоко, но, видя расстроенные глаза Ди, придумываю кое-что другое.
– Давай, вставай, – чересчур уверенно командую я.
– И что дальше? – невозмутимо спрашивает она, даже не думая двигаться с места.
– Я подниму тебя и…
– И что? Перекинешь через ограждение прямиком в стойло?
– Просто сделай, как говорю, – прошу я ее, удивленный собственным тоном.
– Ладно. Все ради тебя, девочка, – обращается она к лошади и пытается подняться. Я предлагаю ей опереться на мою руку, но Диана лишь отмахивается. С трудом, но ей удается встать на одну ногу.
Не теряя ни секунды, я осторожно подхватываю ее на руки и несу к стойлу. Приподняв ее на максимум своих возможностей, я жду, пока она скармливает Росинке яблоко и проводит ладонью по ее буйной гриве. Съев угощение, та утыкается носом в руку Дианы, видимо, надеясь получить что-то еще.
– Смотри, а то решит, что твои пальцы – это морковь, – предостерегаю я ее.
– Точно! – восклицает Ди. – У нас же есть морковь. Во-о-он в том ящике. Достанешь?
– Конечно, держись крепче.
Обвив руками мою шею, она еще сильнее прижимается ко мне, пока я несу ее через все помещение к заветному ящику. Никогда так не переживал, как в этот момент. В помещении, конечно, тепло, но не настолько, чтобы у меня на лбу проступил пот. Но я определенно чувствую, как он покрывается испариной, а сердце бьется так, словно мне довелось пробежать марафон. И это все при том, что Диана практически ничего не весит. Она выше и крупнее Инги, но в моих руках все равно кажется крошечной.
Взяв морковь, мы возвращаемся к истомившейся от ожидания Росинке. Она с радостью принимает из рук Ди еще одно лакомство и издает довольное тихое ржание.
– Моя милая, – ласково обращается к ней Диана, продолжая любоваться ее статной красотой. Но потом, видимо, вспоминает про меня. – Ты, наверно, устал.
– Ничего. Постою, – героически заявляю я. Вот придурок, еще не хватало ее уронить.
– Давай неси меня назад, – настаивает она.
В этот момент в конюшне появляется Майя. Она выпучивает глаза и подбегает к нам так быстро, что смогла бы посоревноваться в скорости с моим братом.
– Вы что тут устроили?! – причитает она в привычной для себя манере. – Диана, вам нельзя… Нужно беречь ногу.
– И с каких пор мы на «вы»? – удивляется Диана, продолжающая крепко держаться за мою шею. Несмотря на царящий вокруг запах, я все-таки улавливаю цветочно-пряный аромат, исходящий от ее распущенных волос.
– С сегодняшних, дорогая, – не прекращает ругаться Майя. – Верни ее в кресло, Арсений, немедленно.
Я бережно сажаю Диану обратно, а, когда собираюсь отстраниться, она вдруг хватает меня за руку.
– Спасибо тебе большое, – шепотом благодарит она.
Я чуть было не говорю, что это часть моей работы, но как бы не так. Ношение ее на руках по конюшне – точно не входит в мои должностные обязанности.
Когда мы возвращаемся в дом на обед, мне становится неловко смотреть ей в глаза. Я собираюсь взять еду и уйти к себе, но Майя преграждает мне дорогу.
– Куда это ты?
– Да так, думал поесть в гостевом доме.
– Брось это дело, – строго говорит она. – Мы здесь, чтобы позаботиться о ней. Так что будешь обедать с нами. Иди за стол.
– А вы не слишком своенравны для обычной сиделки? – выпаливаю я, не сдержавшись. Она отвечает мне легкой улыбкой.
– Можешь идти, если хочешь. – Диана, опираясь на костыли, заходит на кухню и направляется к своему месту.
– Ладно, – отвечаю я, поняв, что будет глупо остаться после сказанного.
– Приходи на ужин, – велит мне напоследок Майя.
– И не забудь еще раз всех покормить, – напоминает Ди.
Злой на самого себя, я выхожу на улицу и тут же натыкаюсь на свору голодных котов. Эх, везет же мне с работой!
– Сейчас все будет, бродяги, – обещаю я им, на что они отвечают хоровым мяуканьем.
18 глава
За ужином к нам присоединяется Инга. Она выглядит жутко уставшей после дневной тренировки. Заботливая Майя сделала для ее ног расслабляющую ванночку с морской солью и жидким хвойным экстрактом. Она поставила ее прямо под столом, чтобы Инга смогла есть, не отрываясь от процедуры.
– Вы просто золото, – хвалит Майю Диана, но с привычной серьезностью.
Я думал, что в присутствии подруги она будет вести себя иначе, но, похоже, ее сдержанность обусловлена исключительно внутренними факторами, и все что происходит вокруг не имеет никакого значения.
– Не золото, а бриллиант! – восторгается Инга, наполняя тарелку картофельным пюре.
– Перестаньте, – отмахивается от них Майя, продолжая хлопотать над столом. Она то и дело что-то поправляет, пододвигает или навязчиво предлагает добавку.
Только сейчас я замечаю, что в ее светлых волосах, собранных в низкий пучок, виднеется седина, и вспоминаю, как рано такими обзавелась моя мама. Помню, как в начальных классах ее по ошибке приняли за мою бабушку. Я тогда так разозлился, что был готов наброситься на учительницу с кулаками. В моих глазах мама всегда выглядела хорошо. Даже в те моменты, когда пыталась скрыть запах перегара за приторным ароматом духов. Мне понадобились годы, чтобы взглянуть на нее по-новому и понять, как рано она постарела, и как опрометчиво растеряла всю свою красоту. Я старался не думать об их с отцом здоровье, но в глубине души знал: не случись та авария, они бы все равно себя убили.
– Ты что-то притих, – шепотом говорит сидящая рядом Диана. От неожиданности я вздрагиваю.
Только сейчас я слышу, как Инга и Майя активно обсуждают фигурное катание.
– Просто задумался, – объясняю я и тянусь к наполненному ягодным компотом стакану.
– Все хорошо? – еще тише спрашивает она.
– Конечно. Как иначе.
Мы даже в глаза друг другу не смотрим. Что за разговор такой, и зачем его вообще затевать. К тому же, меня тошнит от вопросов из вежливости. Поэтому я решаю присоединиться к беседе о фигурном катании.
– Как там Эмилия? – интересуюсь я у Инги.
Услышав это имя, она словно превращается в злобного тролля и с отвращением высовывает язык.
– Даже не напоминай. Эта выпендрежница изменила и без того идеальную дорожку шагов в произвольной. Не удивлюсь, если к чемпионату мира она перекроит всю программу, лишь бы только побесить всех вокруг.
– Она усложняет контент и правильно делает, – спокойно парирует ей Диана.
– Снова заступаешься за этого монстра? – Инга закатывает глаза и делает вид, что ищет, чем можно кинуть в подругу.
– Фигурнокатательного монстра, – поправляет ее Ди.
– Она всем говорит, что ты завершила карьеру.
– Ну и пусть.
– Как это НУ И ПУСТЬ?! – взрывается Инга. – Я не позволю какой-то вчерашней юниорке распускать о тебе слухи. Это не по-человечески и не по-спортивному!
Интересно, они всегда были полными противоположностями или в прошлом Диана не вела себя столь спокойно и сдержанно. Сейчас она кажется буквально непробиваемой и чересчур рассудительной. На ее фоне даже Майя выглядит несмышленым ребенком, что уж говорить про нас с Ингой, которые предпочитают руководствоваться эмоциями.
– Она все равно возьмет свою медаль, – уверенно заявляет Ди. – Ты прекрасно знаешь, как сильно она старается. Ни у кого из нас нет такой самоотдачи.
– Ну, это точно не от большой любви к спорту. Она только и знает, как привлекать к себе внимание.
– Вы, девочки, никогда не дружили с ней? – встревает в их разговор Майя.
– В детстве Эмилия с Ингой были лучшими подругами, – отвечает Диана, за что вознаграждается испепеляющим взглядом.
– Что ты несешь! Мы просто всю жизнь занимаемся у одного тренера. Куда мне было от нее деваться?
– Выходит, что проклятая конкуренция разрушила вашу чудесную дружбу, – делает вывод Майя. Диана согласно кивает, а Инга, сдавшись, возвращается к еде.
Я, как вечный зритель, только и делаю, что слушаю и ничего не говорю. Но сегодня у меня нет сил даже на это. Когда я встаю, чтобы уйти к себе, Инга сообщает, что нашла конюха.
– Отлично, – абсолютно безрадостно говорю я, и Диана, кажется, улавливает мое окончательно испортившееся настроение.
– Ты все равно можешь видеться с Росинкой, – напоминает она мне.
Конечно, могу. Целых два месяца, пока снова не окажусь безработным и не вернусь домой.