В общем-то, и этот маневр врага можно было понять. Смешивание боевых порядков лишало возможности применять дальнобойное оружие и средства поражения по площади. Отныне удача должна была сопутствовать тем, кто окажется быстрее, опытнее и злее.
Но вот что Джитуку никак не мог понять, так это то, почему высадившиеся в самый последний момент из своего корабля белые совершают массовый суицид!
К профессиональным воинам, всю жизнь проведшим за управлением боевыми машинами, присоединился в битве и технический персонал. Это старший лейтенант просчитал сразу. Корабли самоубийц в большинстве своем не были оборудованы даже примитивным вооружением! И, тем не менее, белые, не раздумывая, шли на таран. Многие не успевали долететь, выжигаемые массированным ответным огнем. Но некоторые достигали своих целей, стараясь нанести урон машинам командного состава.
По мнению Джитуку, для людей, не имеющих навыков выживания в бою, оптимальным вариантом была бы сдача в плен. Так у тебя есть все шансы не только сохранить себе жизнь, но и получить в дальнейшем свободу. Эти хеймгардцы за своих сделают всё, что угодно, а значит, соберут необходимую сумму для выкупа из плена своих неудачников.
Как бы то ни было, бой за систему вскоре должен был завершиться. Остатки группировки врага, по самым грубым подсчетам, составляли не более пятиста вымпелов, и с каждым мгновением эта цифра стремительно таяла.
И вот минуту назад остатки звена Джитуку получили новое целеуказание: четверка истребителей белых.
Старший лейтенант бросил машину в вираж под острым углом, стараясь выйти наперерез уходящему вниз врагу. Мимо, на расстоянии десяти метров от правого крыла, прошел заряд плазмы. Джитуку дернул штурвал в сторону. Трансформер выполнил резкий маневр, а в следующий миг хвост боевой машины дернуло с чудовищной силой. ИИ бортовых систем заверещал сигналами множественных повреждений, и Джитуку с ужасом понял, что стремительно теряет высоту, штопором уходя вниз, к вырастающей перед глазами поверхности какого-то континента.
***
Российская Федерация, Москва
Роман в очередной раз посмотрел на электронные часы, висящие прямо над аркой тоннеля, в котором хрен знает сколько минут назад скрылся поезд. Ну, конечно, не «хрен знает»: цифры четко показывали интервал в десять минут. Такое обычно бывает только ближе к ночи, когда основной пассажирский поток стихает и гонять туда-сюда поезда каждые сорок секунд становится тупо невыгодно.
Кругом было шумно. Люди звонили, на повышенных тонах высказывая собеседникам свои оправдания или извинения по поводу вынужденной задержки. Многие разговаривали между собой, обсуждая личные темы или же сложившуюся ситуацию. Кто-то высоким визгливым голосом, хорошо ввинченным в низкий монотонный гул общей толпы, начал допрос. Видимо, добрались до женщины, которая осматривала вагоны.
Впереди, ближе к краю платформы заверещала какая-то тетка. Вопила, чтобы толпа отодвинулась назад, а то она сейчас упадет на рельсы. Её, конечно же, никто не слушал. Люди стояли впритык, ожидая прибытия поезда, и сдавать свои позиции никто не собирался. Прекрасно понимали, что после столь длительного перерыва следующий состав будет забит до отказа и нужно постараться втиснуться раньше других.
От долгого стояния в одной позе начала зверски ныть спина. Хотелось сесть или хотя бы чуть-чуть походить. Ключинский вновь взглянул на часы. Цифры, отмеряющие интервал между прибытиями поездов, пропали. Экран чернел пустотой.
– Внимание! – раздавшийся голос был на удивление громким и четким. – В связи с угрозой террористической атаки объявлена временная эвакуация. Станция метро переходит в режим гражданской обороны! Соблюдайте спокойствие и порядок! Гражданам, находящимся на станции…
Голос что-то ещё говорил, но его было уже не разобрать. Поднявшийся гвалт и суета хлестнули по ушам. Возникшая в нескольких точках платформы спонтанная толкотня докатилась и до Романа.
Блин! Ненормальные! Ключинский едва устоял на ногах. Надо уйти подальше от края платформы. В ближайшее время он уже точно никуда не поедет.
Внимание привлек возникший справа дополнительный шум: из тоннеля показалась группа рабочих, тащившая деревянные щиты. Первая пара уложила свою ношу прямо поверх рельсов, после чего заторопилась обратно в темноту проема. Идущие следом, пройдясь по настилу, повторили маневр, освобождая дорогу следующим.
Видимо, сейчас уложат и скажут, чтобы люди спускались вниз на эти щиты. И это правильно. Сколько сюда народа сейчас набьется… Стоп!
Ключинский почувствовал, как по спине пробегает холодок страха, заставляя её покрыться липким потом. Как он сразу-то не понял! Ведь если метро переводят в этот самый режим гражданской обороны, значит, есть угроза чего-то глобального! Может, даже ядерной атаки! Не зря же в последние дни все независимые новостные обозреватели твердили о том, что сумасшедший дед из бункера угрожает всему миру ядерной дубиной. Ну вот, теперь по Москве может прилететь ракета и будет вообще ни разу не весело. Деду-то вообще пофигу. Он уже давно сидит под землей, поэтому такой смелый. А вот что делать остальным?
Роман начал продираться от края в глубь. Осуществить это оказалось не так просто. С момента выхода его из поезда народа прибавилось прилично.
Когда Ключинскому все-таки удалось выполнить задуманное, то оставалось только удивленно присвистнуть: платформа была забита людьми уже более чем наполовину.
Мимо него, расталкивая горожан и выкрикивая «дорогу!», торопливо прошла ещё одна группа сотрудников метро.
В ушах звенели повторяющиеся объявления о начале эвакуации, плач, крики, угрозы, трели свистка.
К черту всех! Надо валить из города. Бомбить будут столицу, это и дураку понятно! А вот за городом намного безопаснее. Какой-нибудь подмосковный Зажопинск никто не тронет.
А эти пусть сидят. Надо выбираться наверх и ловить такси. Хотя… Если тут творится такая задница, то водилы на улице уже давно в курсе и заломят цены, как за самолет! Будут наживаться на несчастье других. Сволочи меркантильные!
Ключинский в нерешительности замер на месте, завертел головой по сторонам.
Да и черт с ними! Пусть подавятся, уроды!
Роман направился в сторону единственного выхода со станции. Лавируя между идущими навстречу людьми, дошел до эскалатора и остановился. Лестница на подъем не работала и была перегорожена металлическим барьером, возле которого стояло двое сотрудников полиции. У одного на плече висел раструб мегафона. За ними виднелась встретившаяся ему ранее группа работников, возившаяся сейчас возле одной из стен арки выхода.
Эскалатор на спуск тоже был отключен. Люди спускались пешком. Многие несли в руках чемоданы и объемные сумки.
Впереди стояло несколько человек, и Рома уловил сквозь шум слова их разговоров:
– Почему нельзя?
– Станция на выход закрыта! Закрыта, тебе говорят!
– Кто тут старший?
– Выпусти меня наверх!
– Станция на выход закрыта! Освободите проход!
– Мне что, позвонить? Тебе сегодня же уволят!
– Да звони ты куда хочешь!
Кажется, у ментов сдают нервы. Сейчас, случись что, начнут рожи бить.
Ключинский осмотрелся. Как бы пройти мимо них…
– Внимание! Внимание! Граждане, воздушная тревога! Воздушная тревога!
Новое сообщение через громкоговорители само по себе возымело эффект разорвавшейся бомбы. Идущие до этого спокойно люди сорвались с места, стараясь оказаться внутри станции как можно быстрее. На спуске мгновенно возник затор. Кого-то сбили с ног, кто-то упал. По валящимся телам ломились вперед, распихивая в стороны чемоданы и других людей, те, кто хотел жить сильнее. Истошные крики заживо растаптываемых не мог заглушить даже повтор объявления:
– Внимание! Внимание! Граждане, воздушная тревога! Воздушная тревога!
Стоявших возле ограждения полицейских хлынувшая во все стороны толпа смела в сторону. Сам Рома оказался прижат к одному из них, чувствуя, как сквозь толщину куртки под ребра больно упирается ствол автомата. Страшный, скрежещущий гул сотряс пол под ногами. Ключинский в ужасе замер. Казалось, вся платформа начинает мелко дрожать.
Рома увидел, как из дальней боковой плоскости арки в его сторону медленно надвигается толстенная плита. В сужающийся на глазах проем рвались обезумевшие люди. Кого-то пытались поднять и вытащить за вытянутые над полом руки.
– Пустите!
– Они закрывают ворота!
– Ист!1
– Не сметь!
– Не закрывайте!
Рванувший к середине платформы Рома с ужасом и подступающей к горлу тошнотой успел увидеть, как ведомый безжалостным механизмом пятидесятитонный монстр вдавливает не успевших оказаться на платформе людей в стену. Раздался гулкий удар, и шум по ту сторону мгновенно стих. Через пару секунд один за другим раздались ещё три удара, будто кто-то внутри стены бил гигантским молотом по наковальне.
Затем всё смолкло.
Внутри самой станции царило приглушенное оживление. Находящиеся в шоке люди стояли и сидели, кто где. Кто-то тихо плакал и причитал. Многие озирались и что-то искали. Или кого-то. Некоторые читали молитвы.
Платформу тряхнуло. Пол ушел из-под ног, и Романа швырнуло в сторону. Ключинский завалился на кого-то, упал вместе с ним на пол и почувствовал, как на него самого сверху падает тело. Дышать сразу стало невозможно. Роман истошно завопил и забарахтался, стараясь подняться на ноги. Ему это удалось. Снизу кто-то вцепился в его куртку, но хватка оказалась слабой и Ключинский, отскочив в сторону, оказался на свободе.
Кругом кричали и плакали.
Платформу тряхнуло вновь. На этот раз сильнее. Откуда-то сбоку и сверху раздался страшный грохот и треск. Что-то больно ударило Романа по голове, и он потерял сознание.
Соединенные Штаты Америки. Штат Калифорния. Около шестидесяти миль юго-западнее озера Оуэнс
Первым на улицу выбежал толстый мужик. За ним начавшую закрываться дверь рванул в сторону чернокожий в потертой одежде. Они и увидели застывшего посреди дороги Мартина. Кассир, задрав голову вверх, со смесью неописуемого восторга и тревоги на лице смотрел в небо. Заметив краем глаза приближающихся людей, парень мельком глянул в их сторону, после чего, ткнув рукой вверх, закричал: